Через дверь Федор веером расстрелял весь магазин. Но пистолет он держал параллельно земле, буквально на ладонь от пола будки, стараясь ранить дезертира в ноги. Он сразу откатился в сторону, под прикрытие бревенчатых стен: лейтенант мог ответить огнем из штатного «ТТ».
– Эй, Загудаев, прекращай… Рано или поздно гранаты с патронами у тебя закончатся! – крикнул Федор.
В ответ – тишина, ни движения, ни голоса. Какую-то каверзу убийца обдумывает?
Федор сменил магазин в пистолете на полный.
Прошло еще несколько минут. Надо было что-то предпринимать. Эх, сейчас бы дымовую шашку в окно забросить, выкурить дезертира из будки! Уж противогаза у лейтенанта точно нет, не выдержит он в дыму.
Прижимаясь к стене, Федор приблизился к окну.
– Загудаев!
Тишина.
Федор уцепился левой рукой за подоконник и осторожно заглянул внутрь. На полу лежало неподвижное тело в армейском обмундировании.
Правую руку с зажатым в ней пистолетом Федор направил на лежащего человека.
– Кончилась твоя эпопея, Загудаев! Встал и поднял руки!
Но человек не отвечал ему и вообще не двигался.
Федор спрыгнул на землю, обежал будку и выстрелил в замочную скважину. Звякнуло поврежденное железо, и Федор рванул ручку двери на себя.
Труп! Тело Загудаева лежало на боку, а из-под головы расползалась по полу лужа крови. Видимо, бросив гранату, лейтенант упал на пол, чтобы его не задело случайным осколком. А Федор стрелял из пистолета понизу, и получилось, что вместо ног он угодил лейтенанту в голову, сразив его наповал.
Федор махнул рукой бойцам:
– Оба сюда, оружие на предохранитель!
Для начала он обыскал сидор лейтенанта. Но что могло быть в вещмешке у фронтовика? Чистые портянки, бритва, две банки консервированной колбасы, пачка галет и вафельное полотенце. А еще бумажный пакет – Федор вытряхнул на стол его содержимое. Слегка пожелтевшая фотокарточка мужчины и женщины, судя по возрасту – родителей Загудаева. Сам лейтенант в тулупе и шапке, на обороте фотографии – надпись карандашом: «Февраль 43, первый день на батарее». Несколько писем из дома. Вроде хороший парень был, комсомолец, и служил не хуже других. А теперь родителям извещение придет. И не как у всех – «Погиб при исполнении воинского долга по защите Родины», а позорное: «Дезертировал, убит при задержании». Вот уж дурак-то!
Федор осмотрел карманы гимнастерки Загудаева. Удостоверение, продовольственный и вещевой аттестаты. И все, никаких зацепок, которые могли бы пролить свет на причину убийства комбата. Теперь остается закрыть оперативное дело по причине смерти подозреваемого, а причина преступления так и останется вечной тайной.
– Грузите труп в машину, – распорядился Федор. – Да, одну минуту!
Расстегнув на убитом ремень, он снял его вместе с кобурой – оружием не разбрасываются. Ехать на разъезд смысла уже не было, и они поехали кружным путем.
На перекрестке дорог забрали лейтенанта Макарова. Тот, увидев грузовик отдела и Федора, удивился:
– Что? Взяли уже?
– Застрелили. Гранаты бросать стал. Едем в отдел, если не хочешь пешком идти.
В отделе Казанцев доложил подполковнику о произошедших событиях.
– Молодец, Казанцев, – после доклада Федора одобрил его действия Белый. – Все, отдыхай. Но впредь будь предусмотрительнее.
Федор пошел в столовую, а потом улегся спать. Побегать сегодня много пришлось, устал. А тут еще гибель лейтенанта… Преступник он, убийца и дезертир, но по-человечески Федору было его жаль. Молодой еще, и уж конечно не враг, не предатель.
Утром подъем. Спал Федор в офицерском общежитии, а фактически – в избе из трех комнат, в каждой – по две кровати. Поднявшись, Федор прошел в умывальную комнату, побрился.
В этот момент во двор вбежал посыльный.
– Товарищ старший лейтенант, вас срочно к начальнику отдела.
– Иду…
Успев забежать в свою комнату, он натянул гимнастерку и опоясался ремнем с кобурой – не идти же к начальнику в исподней рубахе?
Подполковник был хмур.
– Садись, Казанцев. Звонили только что из штаба дивизии, ЧП у них. Вчера начфин уехал за деньгами – с охраной, на «козлике», и не вернулся. Они машину с бойцами выслали на поиски, обнаружили «козлик» и в нем – три трупа. А мешка с деньгами нет.
– Деньги в военно-полевом банке успели получить?
– А вот это ты и выяснишь: кто убийца, где деньги…
– Товарищ подполковник, я же не следователь, а оперативный работник, – напомнил Федор Белому.
– Ты, Казанцев, в первую очередь – сотрудник контрразведки СМЕРШ. И, если не забыл, наше дело – бороться с предателями, немецкими агентами и преступниками в прифронтовой зоне и воинских частях. Вот и занимайся своими непосредственными обязанностями. Я же тебя не на кухню посылаю – картошку чистить…
– Машину можно взять?
– Бери. Полуторка в твоем распоряжении.
– Слушаюсь!
– Ежели что-то важное будет, звони. Но не открытым текстом.
– Понял.
Но сначала Федор пошел в столовую. Никто и нигде кормить его не будет, а уехать придется неизвестно насколько. Мертвых уже не вернуть – да им и все равно, поэтому десять минут они подождут.
Однако ел Федор быстро, потому что к тому времени Демирчан уже успел завести грузовик и теперь гонял его на малых оборотах, прогревая мотор.
– Едем в Игнашово!
Начфин был из дивизии, расквартированной в этой деревне, южнее – шоссе на Москву. Ехать-то предстояло всего километров тридцать.
До самой деревни они не добрались. Только пересекли шоссе недалеко от моста, как увидели грузовик, вокруг которого сидели и стояли солдаты с автоматами. Свернув туда, остановились.
Федор выпрыгнул из кабины, и навстречу ему бросился лейтенант интендантской службы.
– Здравия желаю! Лейтенант Цаплин.
– Старший лейтенант Казанцев из СМЕРШа. – Федор предъявил документ.
– Машину начфина в кустах обнаружили, случайно.
– Проводите.
«Козлик» стоял в кустах, с дороги его и не заметишь. Вокруг машины – несколько бойцов.
Федор досадливо поморщился. Следы, если они и были, уже затоптаны.
– Лейтенант! Почему бойцы здесь?
– Охраняют место происшествия.
– Надо было их расставить цепью метров за пятьдесят от места происшествия. Они же все следы затоптали!
– Виноват, не знал. Бойцы, всем в цепь на сто шагов отсюда.
Однако бойцы уже успели потоптаться, набросать окурков.
Федор остановился в паре метров от «козлика».
