– Нет.
Тельме удалось-таки открыть на нужной странице.
С гравюры глядела женщина, полунагая и очаровательная в этой наготе. Она стояла вполоборота, заглядывая себе через плечо, и взгляд лукавый ее дразнил.
Мол, неужели ты, Тельма, веришь в подобные сказки? Даже если веришь, то сирены исчезли, ушли в воды Мирового океана вместе с породившим их Старым Светом…
– Там дальше еще есть. – Мистер Найтли послюнявил палец и, дотянувшись до книги, с легкостью перевернул страницу. – Да и женского в них тоже немного… разве что изнутри.
Облик этой твари был ужасен, хотя, если разобраться, что ужасного может быть в рыбе? А сирена больше всего аккурат на рыбу и походила. Веретенообразное тело ее лоснилось не то от качественной краски, которая и за годы не поблекла, не то по замыслу художника. Окрас оно имело темно-бурый, светлеющий к брюху, где, насмешкой над всеми эротическими фантазиями, выделялась пара молочных желез. Пожалуй, их можно было бы принять за женскую грудь, но Тельма не представляла того извращенца, которого подобная грудь привлекла бы.
– Морские обитатели, вероятнее всего, наделенные какой-то магией, естественного свойства. Полуразумные. То есть в достаточной мере разумные, чтобы создать стаю…
– Волки тоже создают стаю.
– Возможно, когда-нибудь найдется человек, который и их назовет разумными, – миролюбиво согласился мистер Найтли. – Как знать… сирены умели делать орудия. Копья с каменными наконечниками. Остроги.
Руки, приделанные к этому рыбьему телу гляделись чуждо и нелепо.
Отвратительно.
Как и треугольная голова, выраставшая прямо из плеч.
Плоские акульи ноздри. Широко расставленные глаза. И провал-пасть, полная мелких острых зубов.
– На побережье находили следы древних стоянок с рисунками, осколками глиняной посуды… был даже один чудак или, правильней сказать, безумец, утверждавший, что некогда сирены были разумным видом, сродни людям, цвергам или альвам, но море изменило их…
В пятипалой руке тварь сжимала кривоватое копье с широким наконечником.
– Когда-то, быть может, они и вправду охотились на корабли. Когда корабли строили хрупкими, а люди не умели защищаться от ментального воздействия. Позже появились амулеты-рассеиватели, купола, изоляторы… в общем, много чего. Да и сама защита корабля не позволяла так просто посадить его на рифы. Вот сиренам пришлось перейти на рыбу… по-прежнему опасность они представляли для рыбаков или побережников. Причем особенно чувствительны к голосам сирен были дети.
Тельма осторожно коснулась картинки.
Тварь не ожила.
Не извернулась, не замахнулась дрянным своим копьецом, не впилась в палец. И вовсе ничего-то эти пальцы не ощутили, кроме гладкой, слегка липкой бумаги.
– Уже люди охотились на сирен. И незадолго до Катастрофы истребили, если не всех, то почти всех. И отнюдь не потому, что сирены приносили такой уж вред. Нет, деточка… выяснилось, что в горле их имеется особый костяной нарост… средоточие их магии. Источник волшебного голоса…
– И из него делали свирели?
– Не только свирели, деточка. – Мистер Найтли кивнул, как показалось, с одобрением. – Скажем так, из него делали амулеты ментального воздействия, а уж какие – тут зависело от малефика. Но да, музыкальные инструменты были весьма распространены. Обычно изготавливали что-то попроще. Дудочка. Или даже нагубник, который мог крепиться, скажем, на флейту. Или вовсе свистки. Свирель… свирель, деточка, это уже искусство. Наросты были не столь велики. И на одну свирель ушло бы не менее десятка…
…десяток тварей.
Нет, Тельма им не сочувствовала, как не сочувствовала мамонтам и гигантским ленивцам, истребленным на заре Освоения. Скорее уж ее восхищала целеустремленность малефика, задавшегося целью изготовить именно свирель.
Сирены Старого Света не выглядели легкой добычей.
– Свирель Альваро…
– Кого?
– Альваро, милая моя… Альваро, хотя, конечно, следовало бы использовать полное его имя – Альвитарро-эль-Ягни-из-Холмов-под-Шеффолк-Холлом, – мистер Найтли оскалился, сделавшись вдруг неуловимо похожим на сирену, впрочем, сходство это было мимолетно. – Проклятая ветвь… почему и как – не спрашивай, не знаю. Дела Старого Света…
Выходит, Мэйнфорд Альваро – потомок альва?
Нелепость какая! Да в кресле, в котором Тельма восседать изволит, альвийского больше, чем в Мэйнфорде.
– Так вот, о нем вообще мало известно, лишь то, что он создал Свирель. А уж о Свирели Хроники упоминают неоднократно. Она позволила Писарро захватить императора Альпауку. Она была у Кортезе, когда тот вступил в Теночтитлан. Она играла, когда Монетесума велел своему войску сложить оружие и покориться чужакам… она голосом своим очаровала богов масеуалле и привела их на край Бездны.
Старик смолк, и молчание его длилось и длилось, но Тельма не смела торопить.
– И она же, говорят, однажды откроет врата. К счастью, та Свирель давно ушли в прошлое.
– А ваша?
– Деточка, – мистер Найтли не то хихикнул, не то кашлянул, – неужели ты думаешь, что артефакт подобной силы остался бы без внимания? Чему тебя только учили.
Тельма стыдливо потупилась.
Конечно… она не подумала о фоне, который должна была бы излучать подобная вещь.
– В теории именно та Свирель была уничтожена. А купленная мной – бледное подобие, это как стекляшка и алмаз. И то, и другое блестит после огранки, но разница меж тем в самой сути… нет, я купил свирель ради легенды. И ради забавы решил сыграть. И не ожидал, что ты так отреагируешь. Верно, в ней и вправду есть кости сирены. Я ее убрал… да…
Он вновь задумался, а Тельма не мешала. Она разглядывала книгу, прикидывая, позволит ли мистер Найтли изъять этакое сокровище? Или же стоит лишь название переписать? Глядишь, да сыщется в городской библиотеке подобное издание.
– Вот что интересно… – он заговорил, когда Тельма почти уже решила попрощаться, – с полгода тому меня нашел Тедди… ты помнишь его? Агент твоей матери. Пробивной был мальчик… нахрапистый, я бы сказал…
Тельма пожала плечами.
Возможно, если бы она встретилась с Тедди лицо к лицу, то вспомнила бы его. А так… в мамином окружении имелись люди куда более яркие. А Тедди… от этого имени тянуло канцелярской скукой, серыми костюмами и кожаным кейсом с позолоченной ручкой. Еще, кажется, часы у него имелись, старые, если не сказать, древние. Тедди ими очень гордился и носил в нагрудном кармане жилета. Он доставал их по нескольку раз в день, чтобы завести.
Тельма помнила часы.
И серебряный ключик на цепочке. Но не самого Тедди.
– Он меня тоже о свирели спрашивал. Предлагал неплохие деньги… очень неплохие деньги… начал с двадцати тысяч. Закончил четвертью миллиона…
