Как выразился Ирвин, на неё охотятся. Славная формулировка, темноволосая сейчас ни на кого так не похожа, как на жертву.
– Катарина? – обратился я к ней, стараясь использовать свой самый мягкий голос, – Я – лейтенант Зиммер. Вы можете рассказать мне всё то, что только что сказали моему напарнику?
Девушка осторожно подняла на меня глаза, убрала с лица локон и, нервно облизав губы, произнесла:
– На меня охотятся… какие-то люди…
– По порядку, будьте добры.
Рассказывать ей очень нелегко. Мне пришлось выждать несколько секунд, прежде чем она начала говорить:
– Вчера вечером я возвращалась домой с работы. Почти добравшись до места, я вдруг увидела, как рядом с дверью моего подъезда стоит автомобиль. Подняв взгляд, я заметила, что в моей квартире горит свет! Я испугалась и со страху не придумала ничего умнее, чем поехать к цветочному магазину, в котором работаю… Но там тоже стояла какая-то машина и неизвестные люди проникли внутрь… Мне стало совсем страшно, я даже не сообразила позвонить в полицию. Переночевала у подруги, а наутро приехала сюда…
– Это всё? – спросил я в конце Катарину.
– Да… Следовало как можно скорее сообщить властям…
– Успокойтесь, не стоит нервничать. Скажите, а Вы не догадываетесь, кто это и зачем Вы им нужны?
Не в силах больше говорить, она лишь отрицательно покачала головой.
– Никаких врагов, обманутых мужчин, партнёров по работе, может, Вы должны большую сумму денег?
– Нет, детектив, – проронила потерпевшая, отвернувшись в сторону, – Я не имею ни малейшего понятия, чего хотели эти люди…
– Понятно, – я сделал соответствующие записи в блокноте, – А Вы не замечали раньше возле Вашего дома подозрительных незнакомцев? Не случалось сомнительных встреч?
– Нет…
Интересно посмотреть на реакцию Ирвина: как я и ожидал, ничего он не почувствовал. А следовало, потому что голос у Катарины явно дрогнул, и глаза еле заметно блеснули на последних словах моей фразы. Опытному детективу это говорит ровно о том, что брюнетка определённо врёт.
– Вы уверены? – следовало сразу же дать ей понять, что я всё понял. Следовало немедленно же вытянуть утаённую информацию.
– Да, я уверена…
К несчастью, не могу продолжать на неё давить: она и так готова разрыдаться… А с рыдающими девушками я чувствую себя чертовски беспомощно. Работать невозможно.
– Хорошо, тогда просто скажите, в каком времени всё произошло?
– Дома я была в половине седьмого, а вернулась к магазину примерно в семь…
– Адреса у меня записаны, – подал голос из угла Ирвин. Почувствовал себя бесполезным и вот решил сунуться…
Я дал напарнику знак рукой, и он тут же представил мне свои записи. Почерк хуже, чем у пьяной курицы-инвалида! Мне даже цифры тяжело разобрать…
– По этим адресам следует отправить группы оперативников, – сказал я, решив не утруждать себя расшифровкой витиеватых букв.
– Уже отправил, – самодовольно отрапортовал сержант Коперни.
Вот чем он действительно хорош…
Выделив Катарине номер в охраняемой квартире, я конфисковал блокнот Ирвина и просмотрел его записи в надежде найти в них что-то интересное.
Напарник акулой двигается вокруг меня.
– Коперни, – обратился я к усачу, не отрываясь от его корявых строк, – Ты ничего в ответах мисс Зандарт не заметил?
Тот прекратил без толку вышагивать по кабинет и глянул на меня со странной смесью настороженности и растерянности. Так иногда глядят дети, внезапно спрошенные учителем, причём ответ, вроде бы прост, а уверенности в нём нет.
– В ответах мисс Зандарт? Нет, ничего не заметил. А что?
– А то, что она соврала нам, – приложил максимум старания, я всё же разобрался в адресах и принялся переписывать их.
Совершенно потерянный Ирвин меж тем глупо хлопает наивными глазами и чешет затылок:
– Соврала?
– Именно, на вопросе о сомнительных знакомствах… Неужто не заметил?
– Вам показалось, – брякнул себе в оправдание напарник.
– Нет, не показалось. Правда, ложь была небольшой. Скорее всего, с кем-то странным она недавно познакомилась, но в его причастность к делу не верит… В любом случае, сегодня вечером я выведаю, кто же это был такой…
Ирвин решил присесть:
– Если Вы поймали её на лжи, то почему не заставили ответить честно прямо здесь и сейчас?
– Потому что она не хотела говорить. Сам же видишь: она и в участок-то пришла неохотно, целую ночь тянула. И не по глупости это было сделано, и не от страха… Она нам, почему-то, не доверяет… А с теми, кто тебе не доверяет, торопиться не стоит…
– С чего бы это?
– Знал бы… – глухо буркнул я в никуда, – Причин может быть много, но мне кажется, что тут дело в той статье в газете «Еженедельно актуально». Стоило всплыть истории с Шоном, как доверие к полиции стало падать. Помяни моё слово, это только начало…
Внимая моим словам, Ирвин покорно закивал, всё сильнее сжимая губы. Боится, что через рот мои слова утекут, и он не запомнит?
Скосив в сторону и без того неопрятный и криво висящий галстук, Коперни взял себя за подбородок:
– Так с чего мы начнём?
– Что начнём? – глупо переспросил я.
– Поиск злоумышленников, пытавшихся схватить мисс Зандарт!
– Во-первых, мы ещё не знаем, что это были именно злоумышленники и что они хотели именно схватить Катарину, а во-вторых, искать их бесполезно, не имея ни единой зацепки… Начать нужно с мотивов – поищем именно их.
– Вы придираетесь ко мне! – обижено бросил Ирвин.
– Да! И ещё я обижаю тебя тем, что не скрываю этого. Если к тебе не придираться, ты, уж поверь мне, так и не станешь хорошим детективом. Так что привыкай: я учу жёстко, но эффективно…
Скрестив руки на груди, уязвлённый парень по-детски надул губы и отвернулся. Совсем ещё сосунок, молокосос. Даже интересно, когда я впервые пришёл в полицию, был таким же? Нет, ну, пожалуй, я был гораздо скромнее и покладистее.
Ничего, самое главное для нашей работы вовсе не иметь определённый характер, не обладать какими-то особыми качествами. Главное, чтобы голова была на плечах, а шестерёнки в ней вертелись легко и без скрипа. Башка Ирвина, как мне видится, работает на каких-то неправильных оборотах.
– Так вот, ты отправляйся-ка в цветочный магазин, а я съезжу в квартиру Катарины. Через два часа встречаемся в кабинете, – отдал я распоряжение Коперни.
Тот молча поднялся и вышел.
Всё таки, я чертовски правильно поступил с парнем: во-первых, он, возможно, лучше поймёт, что в полиции всё гораздо серьёзнее, чем в глупых фильмах и паршивых книжонках в мягком переплёте, во-вторых, Ирвин теперь знает, что он мне не нравится.
