Я выполнил её просьбу – холодный воздух хлынул в комнату. Там внизу деловито ползают людишки, там светятся огнями вывески, дымят машины. Здесь, наверху, я нахожусь в компании курящей дамы Жульет.
– Как тебе отель? – спросила она, выпуская изо рта завивающийся спиралями дым.
– Он… вполне хорош. Не идеален, но хорош, – чушь, это первый отель, в котором я снимаю номер, так что сравнивать мне не с чем. Приходится красоваться, чтобы не переставать нравиться собеседнице.
– Мне очень нравится «Каллиопа», – томно сказала Жульет, – Живу здесь уже третий год. Своего дома у меня нет. Я, кстати, за жизнь успела опробовать номера десятков отелей, но этот вне конкуренции.
– Ты думаешь?
– Разумеется, – она поправила причёску, – Во всех прочих либо обслуживание отвратительное, либо оформление угнетает. В «Оджей Плаза» всё превосходно, вот только есть один существенный минус…
Недоговаривая, она явно хочет, чтобы я задал вопрос:
– И что же за минус?
Улыбка растянулась на её прелестном лице, и она указала на потолок:
– Дымоулавливатели. В «Каллиопе» их нет, так что я могу курить прямо в номере. Не люблю, знаешь, долго ходить до специального места для курения. Настоящую леди нельзя заставлять много бродить. Особенно по всем этим лестницам…
– Есть ведь ещё и лифты.
– Брось, они вечно заняты извращенцами, которые не могут себе лучшего места для игр с потаскухами найти. Либо теми, кто там прячется от мужей и жён. Отличный, кстати говоря, способ измены: там не найдут.
– Ты категорично ко всему относишься, – усмехнулся я.
– Так и нужно! – совершенно серьёзно отозвалась Жульет, – Иначе жить в Данкелбурге нелегко.
– Возможно…
– Не сомневайся в правоте моих слов, Эрне, – тут она передала мне окурок сигареты, – Брось в окно, будь добр.
Пока я шёл избавляться от окурка, Жульет поднялась и двинулась к одному из шкафов. До меня донёсся ласковый перезвон стекла.
– Ты знал, что в каждом номере «Каллиопы» есть свой бар? Выбор сортов вина здесь богаче, чем в лучших ресторанах города. Думаю, Эрне, ты не откажешься составить мне компанию. Не вынудишь же ты прилич… О, да тут бутылка «Бронзового Лебедя»! Какая удача, в моём номере оно уже кончилось…
Вальяжно размахивая рукой, сжимающей изящные бокалы, Жульет двинулась к столу.
– Поможешь открыть? – дама в красном изогнула бровь, заглянув мне в глаза.
Я взял с её раскрытой ладони серебристый штопор, взял бутыль за горлышко и принялся вкручивать винтовой стержень в пробку. Рассмотрев краем глаза этикетку, я отметил, что вино было разлито более полувека назад.
– Хорошее вино? – спросил я, ввинчивая штопор, – Даже не слышал о таком.
– Лучшее! Лучшее из всех! «Бронзового Лебедя» производят с древних времён, однако в наши дни его почти не достать. Эта бутылка, фактически, настоящее сокровище.
– Доверюсь твоему вкусу…
Громко чмокнув, пробка вылетела из горлышка. В нос сразу ударил приятный запах золотистого напитка.
– Или у меня есть выбор?
– Нет! – коротко ответила Жульет и мы вместе рассмеялись.
Я налил два полных бокала. Передал один улыбающейся женщине, мы чокнулись, издав тонкий пронзительный звук. Жульет взялась сказать тост:
– За знакомство!
Вкус у напитка оказался чудный – совсем не то пойло, которым я давился, отмечая удачную премьеру. Сладость заполнила горло… Я, конечно, не большой знаток вин, но оценить должным образом «Бронзового Лебедя» смог.
– Расскажи о себе! – попросилась Жульет, отставив опустевший бокал в сторону, – Как ты попал в театр?
– В детстве родители решили, что меня следует отдать в театральную школу. Так я уже с десяти лет занимался лицедейством, учился игре на сцене. Поначалу мне это всё не нравилось, часто жаловался родителям, что не хочу больше ходить на занятия, однако со временем понял, что театр – это для меня. Только на сцене я могу добиться больших высот.
Так и случилось: на старших курсах я стал лучшим в школе, уже тогда много играл, но, в большинстве случаев, второстепенные роли. Учителя говорили, что я в итоге стану отличным артистом, если буду много работать. А работать я умел: пропадал по десять часов на репетициях. Товарищи говорили, что я с ума сошёл на подмостках. Потому-то они так и остались посредственностями, в отличие от меня.
Первой моей главной ролью была роль эльфа Париналя из старого эпоса о Лунных Озёрах. Недоброжелатели говорили, что меня после спектакля засвистят, но они, как того и следовало ожидать, ошиблись – это был успех. Мой первый крупный успех.
Тогда я не стал популярным среди зрителей, но зато меня заметил Константин Стословски и предложил роль в его постановке. Дурак бы и тот не отказался от такого предложения. И вот я уже сыграл рыцаря Мильо… И вот у меня уже есть поклонницы…
Жульет, внимательно слушающая рассказ, громко расхохоталась, прикрывая рот рукой. Я поддержал её сдержанным смехом. Определённо, я понравился даме.
– А чем ты занимаешься по жизни? Готов спорить, что ты – модель.
– Не совсем…
– То есть?
Картинно задумавшись, девушка прикусила нижнюю губу и отвела глаза в сторону.
– Я работала в одном модельном агентстве, но недавно у меня возникли серьёзные разногласия с боссом. Упёртый дурак!
– И как давно ты ушла из агентства?
– Ну, вообще-то, я ещё не ушла, но всё к этому идёт… Соглашаться с требованиями старого козла в моих планах не значится, так что выбора у меня нет.
– Жалеешь об уходе?
– Нет, а зачем мне жалеть? – безразлично пожал плечами Жульет, – В городе несколько десятков модельных агентств – найду себе новое, если захочу…
– А если не захочешь?
У красотки мечтательно загорелись глаза. Она взяла один из своих длинных локонов и принялась накручивать на пальцы. Сейчас похожа на совсем юную девушку. Чертовски привлекательно выглядит…
– Я могу взять длительный отпуск… Сниму побольше денег со счёта и уеду из этого хмурого Данкелбурга. Отправлюсь в путешествие, буду посещать разные страны, разные города… Ты когда-нибудь бывал в экзотических странах, Эрне?
– Нет, – признался я, – Ни разу не выезжал за пределы Данкелбурга.
– Жаль. Мир вокруг этого города необычайно интересен!
Она снова мне подмигнула. Я даже перестал думать постоянно о синдикатовцах, которые всюду ищут меня. Пусть ищут – не найдут. У меня пара часов отдыха.
– Извини меня, Эрне, мне нужно спуститься в фойе, сделать звонок. Я быстро вернусь.
Она поднялась и направилась к двери, демонстрируя мне всю прелесть изгибов её восхитительного тела. Выражаясь фигурально, у меня потекли слюни, причём целым водопадом.
