Главное для мистиков – это не вмешиваться в дела Небожителя, не перечить его воле и не допускать сильного влияния на будущее. Следует считаться с желанием высшей сущности и с желаниями людей, как бы низки и ничтожны они ни были. Даже с желаниями и волей маньяков и насильников приходится считаться…
В теории…
Но на практике же мы можем творить всё, что душе угодно. Я, например, свела в могилу немало отморозков, прокляла семьи всех своих заклятых врагов и не раз помогала случайным людям крупно выигрывать в казино.
Честно говоря, я всегда отношусь с некоторым непониманием к тем, кто искренне считает, будто мы должны ограничивать свои способности. С чего бы вдруг? Не помню ни одной птицы, которая осознано бы ограничивала себя в полётах, не помню ни одной ящерицы, которая бы благородно отказывалась регенерировать хвост… Если у меня есть те силы, которых нет у большинства людей, то это в последнюю очередь мои проблемы…
Некоторые, кстати, считают, что каждый способен стать мистиком, пройдя особый курс обучения. Это полнейшая чушь. Мистиками рождают, причём не каждый ещё способен пробудить у себя силы, не каждый способен их развить…
Зачастую для этого требуется какое-то сильное потрясение. Я, например, упала с четвёртого этажа в раннем детстве. Беспечная мамаша посадила меня на подоконник, и я, будучи совсем маленькой и ещё более бестолковой, упала вниз…
Когда доктора меня спасли, я долго лежала в больнице. От удара получила травму головного мозга, вследствие чего до сих пор страдаю бессонницей. Зато когда сплю, то нередко вижу пророческие сны. Первый такой сон случился ещё в палате: я увидела, как рушатся дома…
Через неделю произошло сильнейшее на нашем континенте землетрясение далеко отсюда.
С тех пор я с нетерпением жду той ночи, когда мне удастся-таки заснуть…
– Она не назвала квартиру, – вспомнил вдруг Шнихт, когда мы в очередной раз выбрались из подземки.
– Это и не требуется, – я размяла затёкшую шею, – На Енголстрабе стоят только частные дома. Плюс ко всему, она довольно короткая.
Шнихта эта новость не обрадовала: злобно озираясь по сторонам, он укутался в куртку так, словно ему нестерпимо холодно. Кряхтя и сплёвывая под ноги, он беспрестанно хмурит брови и морщит лоб.
Словно его что-то сильно тревожит.
– Эй? Всё в порядке?
– Нет, Саманта. Какое-то у меня поганое чувство… Совсем нехорошее… Если можно было, я бы свернул и убрался отсюда.
– Тебя что-то пугает? – прислушавшись к ощущениям дриджа, я осмотрелась по сторонам, но ничего такого, от чего могла бы исходить опасность, не увидела.
– Чёрт его знает! Просто что-то внутри подсказывает, что зря мы сюда пришли…
– А чего такого может произойти? Разве что уличная шпана…
– Ладно, – зло брякнул Шнихт, – Забудь. Давай уже найдём этого Отто, допросим и свалим поскорее.
Мы как раз оказались на нужной улице. Практически самые окраины Данкелбурга.
Не могу понять, что же так беспокоит серого ворчуна. Вокруг аккуратные двухэтажные домики, огороженные высокими досочными заборами. Дороги прибраны, нигде нет валяющегося на мостовой мусора, диких граффити на стенах. Над головами висит причудливая паутина проводов.
Если заглянуть за высокие заборы, станет ясно, что хозяева старательно заботятся о своих участках. Автомобилей здесь практически нет.
Единственный минус – в километре отсюда громыхают машины, люди прокладывают новую дорогу…
Дом номер шесть. Предусмотрительный хозяин прикрепил крупную шестёрку к калитке.
– Я останусь здесь, – неожиданно заявил дридж, развернувшись спиной к дому.
– Чего это ты? – я, признаться, к такому была совершенно не готова.
– Говорю же, мне здесь не нравится…
– Ты уверен?
– Более чем…
– Хорошо, – осталось только пожать плечами и заходить во двор.
К дому ведёт идеально прямая дорожка, в стороне стоит летний столик, на углу дома бочка, неподалёку от неё к стене прислонён велосипед, которым, похоже, совсем недавно пользовались. Перед домом располагаются небольшие участки земли, огороженные прикопанными кирпичами – похоже на клумбы.
Крыльцо без навеса и перил. Одни только деревянные ступени.
Поднявшись, я позвонила в звонок и стала ждать. Хозяин дома оказался неторопливым.
Наконец мне открыл дверь немолодой уже мужчина с проседью в коротких волосах. На идеально круглом лице нашли своё место крошечные уши, широкий лоб, тонкие брови, глубоко посаженные глаза, маленький курносый нос, губы тонкие, рот при этом довольно широкий. Под подбородком выделяется крупный кадык.
На вид Отто выглядит довольно щуплым. Ростом с меня, узок в плечах.
Дата рождения… Восемнадцатое июня… Самоуверенный, эгоистичный, сообразительный, находчивый, бесстрашный… Лукавый, хитрый, подозрительный, мнительный… склонен к паранойе… Максималист…
Он подслеповато глянул на меня, после чего нацепил на нос прямоугольные очки.
– Доктор Отто Хлай? – прямо спросила я.
– Да, это я, – неторопливо произнёс патологоанатом, – А могу я узнать Ваше имя?
– Меня зовут Сабрина Фокс, – придумала я псевдоним на ходу.
– Рад знакомству, Сабрина, – с режущей уши интеллигенцией сказал хозяин дома, – И что же привело Вас, Сабрина?
– Ваша работа.
Мой ответ отчего-то позабавил Отто, и тот сдержанно посмеялся.
– Странно, что таких красивых девушек интересует моя работа. Ищете родственника или друга?
– Нет…
– Ну так я и думал, – он не дал мне закончить, – Когда ищут близких, так сразу и говорят, а не про работу… Позвольте сперва поинтересоваться, как Вы меня нашли?
– Ваши коллеги дали адрес.
– Ложь, – ехидно улыбнулся Отто, обнажив идеально белые зубы, – Никто из моих коллег не знает, где я живу. Видите ли, я с ними стараюсь поменьше общаться… Адрес можно найти в документах, но их содержимое для Вас недоступно.
Хитрый плут теперь мне ещё сильнее не доверяет. Придётся быстро соврать что-нибудь убедительное…
– Стало доступно за определённую сумму, – лукаво улыбнулась я.
– Да, это возможно, – согласно закивал Отто, – Знал же, что Глория – та ещё продажная шкура. И как же выглядели документы, Сабрина?
– Я их не видела. Мне только выписали адресок…
Патологоанатом словно бы перестал меня слушать и принялся внимательно разглядывать татуировку под глазом. Не в меру интеллигентный Отто при этом глупо улыбается. Под взглядом его мелких глаз становилось не по себе…
Шнихт, возможно, ощущал нечто похожее.
