Барков провел рукой по флажку автоматического замка. Он был открыт. На дисплее по-прежнему светились показатели: высота постепенно увеличивалась, но давление и температура за бортом «Следопыта» почти пришли в норму. Значит, можно выйти. Страшновато, конечно, но не сидеть же в машине. Так в происходящем и вовсе не разобраться. Страхи, отчаяние и рефлексия, как известно, всего лишь оправдание лени. Чтобы выигрывать, нужно играть. Действовать, а не сомневаться, выжидая неизвестно чего. Саша взялся за ручку двери.
«Терпение и трезвая оценка обстановки все-таки лучше поспешности, — вдруг проснулся внутренний голос. — Сначала неплохо бы осмотреться…»
Барков бросил беглый взгляд по сторонам. Пустота. Что тут высматривать, чего ждать? Когда из кабины выйдут пилоты и все объяснят? А если в отличие от Саши они сразу начнут действовать? Нет. Раз пошла такая пьянка, надо работать на опережение… Они сунутся к машине, к водительской дверце, а там пусто. Вот пока они удивляются и соображают, куда делся пленник, можно будет оценить и обстановку, и подготовку этих похитителей. «Ввяжемся в драку, а там сориентируемся…» Кстати, раньше, рассматривая возможные варианты стычки с похитителями, Саша не учитывал, что враги могут оказаться обычными ворами. Вернее, необычными, хорошо оснащенными и хитроумными — это же надо было еще выдумать такой способ угона дорогих авто! — но все-таки уголовниками. Из этого следовало, что никакими особо выдающимися специальными навыками они не обладают, а значит, переиграть их вполне реально.
Барков осторожно открыл дверцу и бесшумно выбрался из машины. Гасить фары он не стал. С одной стороны, отсвет мощных фонарей его демаскировал, но с другой — лучи ксенонок били прямо в дверь кабины. Световая завеса получалась плотной, как парчовая портьера. Саша на всякий случай пригнулся и, попятившись, спрятался за кормой машины. Из кабины никто не выходил. Ну что ж, это на руку. Барков открыл заднюю дверцу и пошарил в инструментальном отделении. Кроме обязательного пневмодомкрата и «баллонника», там ничего увесистого не нашлось. Ладно, и то хлеб. Саша взвесил в руке легкий ключ. Оружие так себе. Жалко, что не увлекся модным гольфом или этим мудреным бейсболом. Был бы повод возить в багажнике биту или хотя бы клюшку. А еще лучше было бы иметь сейчас под рукой пистолет. Вон, Климов постоянно таскает шестизарядный «иж» в заднем кармане. Говорит, на всякий случай. На какой случай, до сегодняшнего дня Саше было решительно непонятно. Живет Клим в приличном районе, работает тоже не на задворках. От кого отстреливаться, разве что от взбесившихся собак? Вася на такие вопросы обычно отвечает многозначительным: «Много ты понимаешь!» Ну, много не много, а кое-что Саша понимал. В первую очередь то, что разрешенное к ношению и применению гражданское оружие годится действительно лишь против собак. Патроны уменьшенной мощности, стволы только укороченные и всего три калибра: восемь миллиметров, шесть тридцать пять и «мелкашка». Пугачи, да и только. Хотя в ближнем бою с незащищенным бронежилетом противником и такая хлопушка может пригодиться. Но кто же знал? Теперь поздно жалеть о собственной непредусмотрительности.
Баркову показалось, что дверь в кабину самолета чуть приоткрылась. Он выпрямился и выглянул из-за машины. И в этот момент его окликнули сзади.
— Господин Барков…
Саша резко обернулся, занося над плечом «баллонник».
В глаза неожиданно ударил яркий свет ручного фонаря, и послышалось негромкое шипение. Барков успел заслониться от света рукой, но не догадался задержать дыхание. Все, что он увидел, был размытый контур человека в противогазной маске и с баллончиком спрея в руке. Саша вдохнул сладковатый аэрозоль и почувствовал, как запершило в горле, а по телу разлилась неодолимая слабость. Гаечный ключ выскользнул из руки и брякнул о пол. Перед глазами поплыли радужные круги. Саша ощутил, как слабеют и подгибаются ноги, попытался опереться о борт «Следопыта», но руки тоже ослабели, и удержаться Барков не сумел. Его повело назад, затем качнуло вперед, и он без чувств рухнул прямо в объятия человека в маске.
Последним из пяти «устройств ввода данных» отключился слух. Уже уплывая в серую мглу бессознательного состояния, Барков услышал слова, звучавшие будто бы где-то далеко, но вполне отчетливо:
— Первая фаза окончена. Возвращаемся…
А когда серый сумрак забытья почти полностью поглотил сознание, по краю воображаемого темного горизонта скользнул последний лучик пугающе чужой и невнятной мысли: «программа запущена…». Какая программа и почему запущена, Саша обдумать не успел…
Глава 2
05 июля, 11 часов 20 минут
Издалека казалось, что скалистые предгорья монолитны и несокрушимы. Сизые вершины и крутые коричнево-серые склоны стояли на пути неровной стеной, и было очень сложно отделаться от чувства, что если не затормозишь прямо сейчас, то очень скоро обязательно расшибешься в лепешку. Только когда лента узкой дороги нырнула в просвет между первыми скалами и пошла вверх, стало ясно, что стена не такая уж цельная и монументальная. По бокам от дороги мелькали осыпи, редкие клочки зелени, в основном пожухшей травы, иногда низенькие кустики. Когда дорога изогнулась, превращаясь в серпантин, у правой обочины начали громоздиться здоровенные валуны, а слева пошел откос. Пока не пропасть, но уже и не кювет. Колонна чуть сбросила скорость, но легче от этого не стало. Семенов все время ждал, что из-за поворота вылетит встречная машина и пять джипов колонны, шарахнувшись влево, запрыгают посланными в аут мячиками вниз по каменистому склону. Но внешне беспокойство молодого босса никак не проявлялось. Он развалился на заднем сиденье второго «Прадо» и курил, меланхолично рассматривая вид за окном. Во-первых, надо было держать марку перед подчиненными, а во-вторых, Семенов понимал, что если какая-то неприятность и случится, то с первой машиной. Остальные успеют затормозить и прижаться к правой стороне.
И все-таки безопаснее было бы прилететь вертушкой. Посадочных площадок в Горной Крепости предостаточно, и на территории, и в ущелье перед ней. Но план есть план. Вертолеты вступят в игру, только когда созреет ситуация.
Серпантин уводил колонну все выше, все натужнее гудели моторы, все круче становились склоны то слева, то справа от дороги. Постепенно неприятное чувство опасности притупилось, и Семенов расслабился. Что ни говори, а машиной комфортнее. Никакой вибрации, никакого шума, мягкие кожаные кресла, если не сказать диваны, бар и благодаря «неводу» устойчивая связь с любыми сетями. Чего еще желать, особенно когда требуется сохранить душевное равновесие перед напряженными переговорами? Заинтересованного женского взгляда, превращающего любого нормального мужика в героя? Семенов равнодушно покосился на сидящую рядом Тамару. Женщина в натичии, а вот с чарующим взглядом, пожалуй, ничего не выйдет. Секретарша повернула голову и вопросительно посмотрела на босса: «Да?» Семенов отрицательно качнул головой: «Нет, ничего…» — и снова уставился в окно. Идеальная фигура, красивое лицо, прекрасные глаза… в глубине которых застыл алмазной твердости лед. Желать ее заинтересованного взгляда, все равно что добиваться взаимности от атомной бомбы — чистое самоубийство. Обычно женщины не загоняли Семенова в тупик. Его вообще ничто не удивляло в этой жизни, а потому он всегда сохранял трезвый взгляд на вещи и получал исключительно то, что ему было нужно. Но с Тамарой у босса вышла осечка. Он сам выбрал ее на роль своего личного секретаря, естественно, имея в виду выполнение ею не только служебных обязанностей, но и всех прихотей шефа, однако Тамара оказалась безупречно холодна и профессиональна. Нет, она не отказала боссу, легко уступив его откровенным домогательствам. Но сделала это так, что у Семенова пропала всякая охота домогаться ее впредь. Он даже кончить в тот раз не сумел. Первая в жизни сексуальная неудача разозлила Семенова не на шутку. Мало того что облажался, так еще и щелчок по самолюбию получил. Такого он не прощал никому и никогда. Когда за «фригидной лесбийской сукой» закрылась дверь, Семенов твердо пообещал своему отражению в зеркальном потолке спальни, что вышвырнет ледяную шлюху прямо в окно, если она осмелится явиться утром на работу. Но на следующий день Тамара как ни в чем не бывало занялась служебными делами, и у Семенова почему-то не хватило духу ее уволить. Или это проснулось его знаменитое чутье. Он ценил надежных и твердых людей и чувствовал, что Тамара как раз такая: не подведет и не предаст, как бы ни стало тяжко. А еще, если потребуется, сделает для шефа то, на что не отважится никто другой. Например, не моргнув глазом, ляжет под нужного человека и заставит его выполнить любые условия. А если не заставит, то хладнокровно удавит несговорчивую жертву ее же галстуком. Даже среди мужиков такого «киборга» пойди поищи, а тут женщина, да еще прекрасная, как Снежная королева. Безотказное секретное оружие. С тех пор Тамара выполняла лишь то, что было записано в трудовом контракте, плюс особые поручения деликатного, но не интимного свойства. Для поручений последнего упомянутого рода Семенов нанял еще одну девицу, полную противоположность ледяной Томе. Кроме постельной эквилибристики и расслабляющего массажа, она не умела ничего, зато первое и второе делала просто идеально. Во всяком случае, Семенова она полностью удовлетворяла. И, возможно, не только его, но и Тамару.
