— Это вам так хочется, — Ольга невесело усмехнулась. — Как прежде, уже ничто не станет. Ваша жизнь изменилась навсегда. Даже если допустить невероятное и на секунду предположить, что Саша сумеет избавиться от чипа, экспериментаторы от него не отстанут.
— Что же ему теперь, всю жизнь убегать и прятаться?
— Надо поступить так, как предлагал Владислав Валерьевич…
— Это кто?
— Это наш товарищ. Старший товарищ. Он предложил Саше защиту и стопроцентное избавление от процессора в обмен на сотрудничество.
— Ну да! — Лена возмущенно взглянула на Ольгу. — Сотрудничество! Получается, он предложил то же, чего добиваются эти… из крепости. И какая разница?
— Принципиальная, — вмешался Климов. — Мыто хорошие. А они мерзавцы.
— Да ну тебя! — Лена махнула рукой. — Все тебе шуточки. А Сане, между прочим, не до смеха. Если то, что вы рассказали про этого «Сокола», правда, у Сашки скоро крыша поедет, а ты паясничаешь. Друг, называется!
— Что ты, Леночка, я серьезен, как никогда! Мы вовсе не желаем Сане зла. Он попал в трудную ситуацию, наш долг ему помочь. Но и он должен проявить гражданское сознание, если хочешь, патриотизм. Он ценный свидетель по очень сложному и крайне важному для безопасности государства делу. Понимаешь? Не для Васи Климова, а для государства! — Он потряс указующим в потолок перстом.
— Чихать мне на твое государство, — наконец вмешался в спор Барков. — Генерал Манилов тоже ему служит, и Бобров служил верой и правдой, пока его не пнули под зад сапогом, чтобы скандал с «неводом» замять. Вы все одним миром мазаны. Не верю я вам.
— Саня, ты не прав! — горячо заявил Климов. — Возможно, не все у нас в государстве идеально, но другого-то нет! Родину не выбирают!
— Ты, Вася, не путай Родину и государство. — Барков покачал головой. — Заврались вы, государевы людишки, заигрались в конспирацию. Да так, что уже не различаете, кто свой, кто чужой, и не помните, в чем заключался изначальный смысл игры. Не буду я вам помогать. Лучше сдохну.
— Много ты понимаешь! — обиделся Климов. — Сдохнет он! Надо же, напугал! Не хочешь нам помогать — твое право. Но себе-то помочь ты хочешь? Тоже нет? А семье своей? Я знаю, ты устал, тебе все безразлично, но как Лена объяснит это Олежке, когда он подрастет? Как объяснит ему, куда делся папа, почему он бросил жену и сына на произвол судьбы, хотя мог бы запросто уладить все проблемы и жить долго и счастливо?
— На чувства давишь? — Барков устало улыбнулся. — Без толку это, Вася. Я же «Сокол», биокомпьютер, киборг, у меня с чувствами напряженка.
— Врешь ты все. — Климов недоверчиво фыркнул. — Думаешь, мы хуже тебя понимаем, что происходит?
— А что, не так?
— Ну, не хуже, это точно. А может, и получше. «Сокол» тебе секретный файл показывал?
— А ты откуда знаешь о секретном файле? — удивился Барков.
— А говоришь, с чувствами напряженка. — Василий рассмеялся. — Удивляться-то пока не разучился?
— Удивление — эмоция, а не чувство.
— Ладно, ладно. — Климов снисходительно хмыкнул. — Значит, не откровенничал с тобой пернатый? Это хорошо.
— Почему? — Что и говорить, Климов действительно заинтриговал Сашу.
— Потому что там хранится самый жуткий секрет новейшей мировой истории. И откроет его тебе «Сокол», только когда будет уверен, что ты принадлежишь ему с потрохами. Соображаешь? Когда вы спаяетесь настолько, что ты не сможешь прожить без чипа ни минуты.
— Это что… реально?
— Ну, гарантийный талон я не читал, но по некоторым сведениям — трое суток у тебя в запасе после активации. Потому Владислав и не хотел тебя торопить. Схема примерно такая: сутки на раскачку — избавление от чипа может пройти безболезненно, однако и он работает абы как и не дает хозяину полной информации о своем назначении и прочих секретах фирмы. Затем двое суток обкатки: высадить «пассажира» тоже не проблема, но уже не без последствий. «Синдром отмены» тебя ожидает: слабость, разбитость, головные боли и так далее, примерно на неделю удовольствий. А вот на четвертые сутки, Саня, ты станешь именно тем, кем полагается. «Соколом» как таковым. Безвозвратно. И откроются тебе за это все тайны земной техносферы, а заодно пароли, двери, сейфы и замки… короче, все, что работает от электричества.
— Сутки… — Саша представил себе циферблат. Если не считать времени в «режиме ожидания», то получалось, что после активации прошло около двенадцати часов. Надежда на благоприятный исход была. «Даже если вести отсчет от того смутного момента, в самолете, когда в голове мелькнула реплика „Программа запущена“, получается, что только-только пошли вторые сутки. Времени хватит». — Так что, ты говоришь, в том секретном файле?
— Я говорю? — Вася погрозил пальцем. — Не-ет, Саня, ты меня на понт не возьмешь! Я ничего тебе не говорил и не скажу. Если ты упрешься рогом в землю и ни в какую не пожелаешь с нами сотрудничать, то и сам послезавтра все узнаешь. А если согласишься, то, поверь мне на слово, лучше тебе и не знать, что в том файле упрятано.
— Вот как!
— Вот так, а ты как хотел?
— Хорошо. — Саша посмотрел на экран, где отображалась полетная карта, а затем задумчиво взглянул на Ольгу. — Но у меня есть третий вариант.
— Нет никаких вариантов!
— Климов, я тебя не перебивал! Третий вариант есть, и мы поступим именно так, как я скажу!
— Саня, не вынуждай меня брать грех на душу! — Климов нахмурился.
Барков равнодушно проследил за тем, как Вася достает из кармана массивный пистолет и пытается снять его с предохранителя.
— Заело?
— Что за черт?! — Вася побагровел. — Твоя работа?!
— А ты думал, я позволю Мамонту целиться в жену и сына из исправного оружия? — Саша усмехнулся. — Брось эту железку, Климов. Оля, ты тоже, пожалуйста, разоружись.
— Я и не собиралась… — Ольга бросила свой пистолет на сиденье штурмана. — Это у Васи нервы расшалились.
Климов побагровел еще гуще и тоже бросил бесполезный «игл» на сиденье.
— Теперь поговорим спокойно, без истерик, — предложил Саша, развернув штурманское кресло спинкой к пассажирам. — Третий вариант — это компромисс. Наше любимое государство получает гарантии безопасности, а я возвращаю себе нормальную жизнь.
— Ну-ну, любопытно. — Вася сложил руки на груди.
— Вам нужен процессор и свидетель, так? Я отдам вам «Сокола» и подгоню свидетеля, гораздо более ценного, чем я сам. Он же может стать и главным обвиняемым — это уж как договоритесь.
— И кто же этот таинственный незнакомец? — ухмыльнулся Вася.
— Тот, кто придумал «Сокола».
— Я ведь говорил, что ты, мягко выражаясь, недостаточно осведомлен. — Климов потер подбородок, словно бы затирая ухмылку. — Того, о ком ты говоришь, уже десять лет, как нет в живых.
