Хорошо в Торрине. Всю придворную свору я оставил за границами графства, кстати. С собой взял только Томми, даже Рене не звал. Пусть еще докажет свою преданность.
Спору нет, он полезный, умный, серьезный, но пока еще его надо проверять. Власть и не таких ломала.
И я занялся страной.
Пришлось поездить по всем провинциям, в том числе и по присоединенному Ратаверу. Везде я проверял наместников 'на вшивость' самым простым методом. Шел на кладбище, поднимал нескольких мертвецов, лучше из казненных недавно — и расспрашивал. Лгать некроманту у них не получалось, так что…
Кого‑то я по результатам вешал, кого‑то награждал. Оставлял сборник приказов — и ехал дальше.
А сборник был простой, Рик составил.
Во — первых, дворянам запрещалось чеканить свою монету.
Во — вторых, Храму запрещалось собирать пятину. Если кто‑то хотел им пожертвовать — вопрос один. Нет? Тогда извините. За шантаж и вымогательство можно и повесить.
В — третьих, четко определялся размер налогов. Чиновникам я объяснял, что за сбор 'излишка' буду вешать. Можно — за ноги.
Сначала мне не верили. Но призраки‑то оставались. И когда я опять проезжал по этим местам — докладывали мне обо всем. После двенадцати повешенных наместников, остальные стали побаиваться. Взятки брали чуть ли не в темноте и под одеялом. Да, и натурой тоже. Но призраки не дремали — и головы летели вновь и вновь.
Моринар, кстати, был доволен. Все‑таки теперь в казну шло намного больше денег, чем раньше.
Нет, он не воровал. Он пока — вкладывал. В мастеров, купцов, дороги, придорожные трактиры… неблагородно?
Зато прибыль приносит!
Я искренне старался вникнуть во все это тонкости и частенько просиживал с ним едва ли не до утра.
Балы?
Тьфу на вас! Какие балы!? Когда мне взять на них время!?
Турниры?!
Да то же самое!
Гулянки для простонародья устраивались, а вот в королевском дворце признавался теперь только один вид развлечения — это работа. А если кому скучно — всегда можно пыль протереть или полы помыть. Я не возражаю.
Рыцари роптали — и быстро взбесили меня до такой степени, что я их отослал. Не абы куда, нет. По стране, бороться с разбойниками.
Неблагородно?
Зато увлекательно! Та же охота, только на людей. Приятной погони, господа! Симпатии я к разбойникам не испытывал. Погуляли при Рудольфе — и хватит. Пора возвращаться по домам и заниматься своим делом. Землю пахать, детей растить… скучно?
Согласен. На воле оно веселее. Но — недолго.
Рыцари поворчали, но после того, как я объявил о награде за самое большое количество изничтоженных разбойников — не убитых, а приведенных в столицу, воодушевились. Так же интереснее!
Мальчишки!
Пусть в железе, но такие мальчишки!
Остальное было делом техники.
Обезопасили и починили дороги — улучшилась торговля — появились деньги — вложили их в рудники и производства — опять появились деньги — помогли гильдиям — получили прибыль — помогли флоту — передушили пиратов — помогли армии…
Рутинно, спокойно, методично…
Тут главное было определить, чем занимаемся сразу, чем позднее, куда вкладывать, сколько, что просить взамен…
Этим занимался Моринар, я согласовывал его планы с Риком, иногда корректировал — и работал. И страна вздохнула чуть спокойнее.
А я — расслабился.
Идиот малолетний!
Сопляк самоуверенный!
Мне и в голову не пришло, что мне, как рождественскому поросенку, дают нагулять жирок к празднику. Я ж говорю — идиот. А Дарий намекал, что пожалеть придется.
С Риолоном я тоже планировал разобраться, хотя и чуть позднее. Все‑таки Венденский лес и Шахтные горы… тут они меня опередили.
Я сидел на троне уже два года, когда Дарий прислал мне предложение.
Не хочу ли я познакомиться с его сестрой? А то король, последний в роду, непорядок…
Это я и сам понимал, но на свадьбу не тянуло. Ни с кем. Конечно, пару придворных дам я повалял, не без того, но… такая пакость!
Не успеет из‑под тебя вылезти, как стонать принимается. А нельзя ли мне побрякушку, или папеньке землицы, или братцу тяжбу, или…
Не дарить?
Ославят на все королевство, как скупердяя.
Дарить?
А что я за король, когда свои законы нарушаю? Не просто ж так они меня просят! Чаще всего стараются в свою пользу, но за чужой счет. Ничего не скажешь, стараются с душой, но потом все равно противно. Мыльный привкус во рту остается.
Пришлось плюнуть на придворных красоток и ходить к Элизе. Поговорил я с госпожой, как с другом, объяснил ситуацию — и стал захаживать два раза в седмицу. К одной милой и тихой девушке. Расплачивался золотом, иногда дарил дорогие побрякушки… по крайней мере, она пила зелья — и я мог быть спокоен. Бастардов плодить не хотелось.
Ах да!
Любовь!
Тут уж извините. То ли дамы за время правления Рудольфа испаскудились, то ли мне не везло, но искренне меня никто не любил. Только мечтали о выгоде. Призраки докладывали…
Да еще и Карли…
Вела она себя так, что мне иногда ее убить хотелось. После родов еще и недели не прошло, как…
— Алекс, нам надо поговорить.
Мне это и даром не надо было. Но…
— О чем?
— О признании моей дочери принцессой.
— Может, еще и наследной?
Иронии моя бывшая любовь не уловила.
— Почему бы нет?
Я усмехнулся. Вручил Карли ключ.
— Держи.
Достал из стола мешочек с золотом, приложил к нему.
— Это что? Зачем?
— Это — от усыпальницы. Там лежит Рудольф. Берешь прядь волос, идешь к магу жизни, платишь, сравниваешь. Если они совпадают — отлично. Если нет — извини, но ты вообще‑то не только с дядей спала.
— Алекс! Я уверена!
— Вот когда и маг уверится — тогда приходи.
— Ты…!
Карли удалилась, обливая меня презрением… чтобы вернуться еще через три дня.
— Вот свидетельство!
Я прочитал. Вздохнул.
— Карли, сколько ты заплатила магу?
— Эммм…
— Я ведь могу и сам узнать. Ему — плаха, тебе — монастырь. Я ведь тоже проверил, еще там, в борделе. У них свой маг на жалованье…
А рыжие так легко краснеют, когда‑то мне это казалось привлекательным.
