Тех, кто мог претендовать на престол, сильно проредили.
Оставшиеся… могли.
Но и этот Раденор не дурак? Был бы дурак…
Иннис слышала кое‑что про этого короля. Не интересовалась специально, но слышала. Принял страну в разрухе, воевал с Теварром, выиграл войну, получил контрибуцию, ужесточил законы, но сейчас в Раденоре спокойно.
А то, что его не любят…
Так король же, не пряник сахарный. Работа у королей такая… неблагодарная. Какие решения не прими — всем не угодишь. Один хочет воровать, второй — не работать, третий грести под себя, что попало, а законы злые. Законы не дают.
А кто виноват?
Король.
— Взять ли с собой Тирриму?
— Оставь тут. За ней старший конюх ухаживать начал.
Иннис фыркнула.
Конюху было уже за тридцать, вдовец, с ребенком, но мужчина солидный, основательный, а главное, с серьезными намерениями. Тетушка Меди уж молилась каждый день, лишь бы сладилось. Такой задурить не даст. Бить не будет, но хозяйство — оно для глупостей времени не оставляет, как и дети. Для Риммы оно и к лучшему…
Съездить в столицу?
Не хочется. Совершенно не хочется.
Но если Тиданн говорит, что надо это сделать?
Иннис еще колеблется. Но…
* * *
Рыцари Храма остаются одни. Им еще многое надо обсудить…
Король?
Если бы он был виновен в смерти их товарищей — они бы…
Но кристалл показал, что его величество невиновен. Он не лгал. А значит — был кто‑то другой. Но кто? Где его найти?
Как отомстить?
Король пообещал свое содействие, но не в мести. В возрождении Храма. И они не стали настаивать, понимая (даже у фанатиков есть мозги) что другой бы плюнул на все и направил к ним войска. А тех, кого удалось бы взять в плен, развесил на деревьях.
Собрание шумит еще долго.
Наконец, общим голосованием вырабатываются решения.
Первое.
Они возвращаются в свои храмы. В Раденор, Риолон, кто куда — и принимаются возрождать их. Молятся, набирают послушников, учеников, будущих служителей. И — в чем‑то король совершенно прав. Набирать будут стараться тех, кто искренне верит, а не тех, кто решает свои проблемы с помощью чужой веры.
Второе.
Они будут искать. Того негодяя, который посмел…
Что, собственно, посмел негодяй — до сих пор неизвестно. Крысиный Король на глаза никому не показывался, поэтому собрание грешило на мастера Жизни. Кто же еще может науськать крыс?
Не огневик, не некромант, нет.
Крысы — это тоже часть жизни, нравится кому‑то или нет. Так что король тут, понятно, не при чем. А то, что охоту на магов запретил…
Ну, сейчас его понять можно. Сам такой…
Это, конечно, неприятно, но можно и подождать. В конце концов, добиться у короля определенных уступок. Например, нарушители закона…
Фанатики там, не фанатики, даже истинно верующие понимали, что от магов бывает польза.
Были и те, кто считал, что надо… а что — надо?!
Пойти и убивать направо — налево всех магов жизни?
Ну — ну… и чем они тогда будут отличаться от злодеев? Может, кого‑то это и не остановило бы, но… на таких надавили авторитетом.
Да и было их не так много, человек двадцать.
Разумеется, они догадывались о планах Раденора присоединить к своей стране еще и Риолон. Ну и что?
Король в чем‑то прав.
Мирские дела не касаются Храма.
Раньше их предводители крепили не веру в сердцах, а Храм. Деньгами, связями, землями. За что и поплатились. Рыцари видели это, но что они могли сделать?
Сейчас у них появлялся шанс что‑то изменить. И они собирались этим воспользоваться.
А отомстить…
Да, они не забудут и не простят. И когда найдут…
Когда‑нибудь они найдут…
* * *
Вот я и опять в столице Риолона. Знакомые серые стены, знакомые цвета стражи…
Я с трудом удерживаюсь, чтобы не проехать мимо дома тетушки Меди. Хотя бы взгляд, хотя бы…
Нельзя.
Если Иннис еще здесь… нет, нельзя. И мы едем прямиком к королевскому дворцу.
Нас ждут. Хотя и без восторга.
Принца усадили на трон — и сейчас он сосредоточенно отрывает кисточку от синего бархата мантии. Корона сползла на затылок, но на это его ума и внимания уже не хватает. Низкий лоб, скошенный подбородок, выступающие передние зубы…
Ему все равно. Ему бы игрушку, поесть и поспать. А в остальном… он милый, ласковый, но никогда не поумнеет. С ним даже о погоде не поговоришь, как это ни печально.
Зато сановники стоят сплоченным кругом, сморят настороженно. Подойти поближе?
Вот еще.
Небрежно облокачиваюсь плечом о дверь, усмехаюсь, оглядываю всех этих раззолоченных павлинов. Да, перьев не хватает. Но может, я сумею что‑то придумать?
— И на что вы рассчитывали, господа? Что ребенок будет жить, а вы будете править?
— Что нами будет править его величество Дарий.
— Тогда надо было беречь его, — пожимаю я плечами. — О нем что‑то известно?
— Он мертв.
— Найдено тело?
Один из мужчин чуть опускает глаза. Я скалю зубы.
— Ага. Обращались к некроманту?
Подтверждать никто не рвется. Еще бы, смертный приговор.
— На территории Раденора некроманты не считаются вне закона, пока их действия не причиняют вреда окружающим, — сахарным тоном сообщаю я.
— Ваше величество, мы — риолонцы!
Какой взгляд! Какой голос! Какой пафос! Сразу видна самая продажная шкура.
— Полагаю, что пока так и останется. Если эти две страны и сольются воедино — то при моем сыне, — открываю я карты.
Слишком уж много всего менять придется… а может, и я управлюсь? Посмотрим.
Шум поднимается такой, что принц сползает с трона и пытается под ним же спрятаться. Только вот до этого никому нет дела. Они достаточно умны, чтобы не набрасываться на меня и не пытаться убить. Но в то же время…
Ах, как заманчиво посверкивает золотым бочком рыбка власти. Как она вьется возле рук, только схвати за хвост — и она тебе все желания выполнит!
А вот перебьетесь.
Кому хочется — могу свой хвост пожертвовать, на подержаться. У меня и шип есть.
Честно жду, пока шум не поднимется до вовсе невообразимых высот, а принц не залезет под трон — и только тогда небрежным движением руки обрушиваю стоящие рядом доспехи вместе со стоящим в них стражником.
