Иннис сейчас приходится еще хуже. Разведка в лице Марты донесла, что ее атаковали в три раза больше прихлебателей.
Помнят они Абигейл, еще как помнят, и надеются, что Иннис окажется такой же любительницей нарядов и балов.
Это они, конечно, зря, но разочаровать мы их всегда успеем.
Вот и Храм.
Сияние золота и свечей, витражи и зеркала, Шимарис в новом балахоне из белой ткани, довольный и улыбающийся.
— Она хорошая девушка, ваше величество. Вы будете счастливы.
От него исходит такая волна силы, что мне становится почти физически неудобно. Все‑таки мы достаточно разные и наша сила разной природы. Вне Храма мне легче, но здесь и сейчас свет особенно агрессивен.
— Я тоже на это надеюсь.
Я готов тащить свой груз, я не свалил его на чужие плечи, я все выдержу. Но неужели я не могу позволить себе хоть капельку счастья?
И когда я вижу Иннис — я слова не могу вымолвить от восторга. Графиня Андаго плывет ко мне в облаке льдисто — голубого шелка, в черных волосах сверкают сапфиры, но еще ярче сияют ее глаза.
Этого чувства я еще ни разу не видел.
Она меня и правда любит. Вот такого, какой я есть. Полудемона, с хвостом, клыками и всеми моими бедами и тяготами. И не променяет ни на кого другого, не обманет, не ударит в спину…
Я медленно опускаюсь на одно колено и подаю ей руку.
И тонкие пальчики Иннис ложатся в мою ладонь. Они слегка подрагивают, ей страшно… мы вместе.
И вместе — мы справимся с любой бедой.
Поднимаюсь и касаюсь ее руки поцелуем.
Я готов служить вам, моя королева.
Шимарис обводит всех торжественным взглядом. Становится тихо — тихо, и в этой тишине он медленно начинает.
— Светлые братья и сестры, дети Сияющего, сегодня мы собрались здесь….
Спину щекочет чей‑то злой взгляд, но не буду же я сейчас оборачиваться? Марта тихо всхлипывает. Помнится, на нашей свадьбе с Дариолой она и слезинки не проронила. Впрочем, не стоит сейчас об этом думать. Снег стаял и ручьи унесут грязь в Великий Океан.
Мы с Иннис меняемся браслетами — и наконец‑то Шимарис объявляет нас мужем и женой. И даже милостиво разрешает поцеловаться.
Что мы и делаем.
А потом выходим из Храма на солнце.
Вокруг шум.
Кричат что‑то люди, бросают букеты…
Другой не услышал бы. Обычный человек не смог бы учуять это. Но я все‑таки некромант и полудемон. И именно меня словно толкает в грудь волна яростной ненависти.
— Сдохни, тварь…
Это сказано тихо, так тихо, что даже стоящие рядом не смогут услышать. Но я‑то вижу.
И фигуру в маске, которая поднимает руку, и амулет, который готов взорваться злым, коварным заклинанием, и даже — куда направлен удар.
В груди Иннис.
Она еще пока не видит, она улыбается, а я словно бы проживаю еще одну жизнь за эти доли секунды.
Я знаю, что это за заклинание. Инннис его не выдержать, ни один человек не сможет. И сейчас оона…
А я останусь один.
Власть?
Богатство?
К чему мне это все — без нее?!
И я тоже — без нее?
НЕТ!
Это слово — единственное, что проносится у меня в голове, когда я делаю шаг вперед, заслоняя жену. И заклинание ударяет меня в спину.
Кажется, я чувствую боль.
Кажется, я машинально принимаю демонический облик.
А, не все ли равно?
Последнее, что я вижу — глаза Иннис. Она жива.
Все хорошо, любимая…
* * *
Иннис никогда не чувствовала себя такой растерянной.
Она была так счастлива, выходя из Храма. А потом все переменилось в единый миг.
Когда Алекс шагнул вперед — и вдруг начал оседать на землю, принимая облик демона. Метнулась вверх по телу чешуя, закатились голубые глаза, скользнули когти, превращая ее юбку в лохмотья.
Она даже подхватить его не успела.
Только и смогла, что упасть рядом на колени, закрывая собой.
Зато не растерялся канцлер.
— Стража! Взять!!!
Убийца и не пытался удрать. Стоял и смотрел, скрестив руки на груди. И ему весьма повезло, что первыми до него добрались стражники. Схватили, поволокли, награждая по дороге пинками…
— Мальчик мой!!!
Марта падает рядом на колени. Касается шеи короля — и чуть расслабляется.
— Он еще жив!
Рядом опускается канцлер.
— Сияющий! Что с ним!?
Как Иннис смогла шевельнуть языком? Как ей в голову пришло такое?
Она и двадцать лет спустя не ответила бы на этот вопрос. Но сейчас…
— Я маг воздуха. И знаю это заклинание. Это вроде проклятья, чтобы человек стал похож на демона, на нечисть и нелюдь.
— Но почему?!!
Марта уже пришла в себя и отвечает звонко и громко, так, что слышит вся площадь.
— Вы же поняли, Моринар, что целились не в короля. В королеву. Он ее собой закрыл, потому что любит больше жизни. А если бы на глазах у всего народа королева превратилась в чудовище… что было бы?
Моринар судорожно сглатывает.
— Я п — понял.
На клочья бы разорвали, не иначе.
Иннис прикусывает губу, понимая, что сейчас Алекса придется поднять — и нести. Мимо людей, мимо…
Светлый Шимарис выходит ихз Храма. Склоняется над королем.
Кажется, он все слышал?
Иннис судорожно ищет хоть что‑то вроде оружия. Она никому не даст прикоснуться к своему мужу! Никому!
Никто не посмеет…
Раньше пусть перешагнуть через нее.
Но вместо этого Шимарис поднимает руки.
— Братья и сестры мои в Свете! Дети Сияющего! Помолимся же, чтобы нашего короля удалось спасти!
И все площадь, забитая народом, все, как один человек, начинают опускаться на колени, творя символ Сияющего.
Что бы там ни думал Алекс — его любят. Он стал хорошим королем.
Тем временем тело короля подхватывают два дюжих стражника — и кое‑как перекладыывают на плащ. Вторым накрывают его сверху, чтобы никто лишний раз не видел. Впрочем, лицо не закрывают, так что перешептывания сопровождают Иннис всю дорогу через площадь.
— Ужас‑то какой!
— Бедная королева!
— Вот ведь любовь…
