И не выдержали нервы – рванул вперед афганец! Всё поставив на этот безудержный натиск, отбросив в сторону все предосторожности. Нельзя быть слишком осторожным перед глазами такого множества соотечественников.
«Он слишком боится смерти, не решается доверить свою жизнь воле Аллаха!» – вот вынесут такой вердикт товарищи и командиры – и всё…
Рискнул Масуд, доверился своим чувствам и слепой ярости!
Рывок!
Удар!
Словно пушечное ядро просвистело около виска – аж ветром повеяло!
Но – мимо… всего на пару сантиметров.
Мой ответный удар не был столь силен и эффектен. Но он был точен – моджахед сунул правую руку под мышку левой руки и прижал её. Больно! И дыхание я ему сбил. Похоже, что и ребро сломал, вон, как он скривился.
Пропускаю его мимо себя и дергаю левой рукой за правое плечо, раскручивая противника на себя. А он ещё по инерции стремится вперед, вот и разворачивается, сам того не желая, навстречу ещё одному удару.
Открыто у него солнечное сплетение – туда и бью!
Масуда вырвало кровью, ноги его подгибаются, и он тяжело рушится на песок.
Жив?
Присаживаюсь на корточки, стараясь держаться вне зоны поражения.
И правильно!
Левая его рука, не достаёт до меня всего на ладонь!
Не только жив, а ещё и зол до крайности. Вот только сил на нормальный удар уже нет…
Он дважды пытается встать – бесполезно, ноги не держат и дыхания не хватает.
Встаю и поворачиваюсь к Ширвани, делаю несколько шагов в его сторону.
– Машалла! – развожу руками. – Твой воин смел и силён, Ширвани! Но, Аллах не даровал ему победы сегодня! Кто мы, чтобы выражать своё несогласие с его волей?
Дипломатия…
А вот, что ответит главарь?
Оспорит волю Аллаха?
Ну-ну… он тоже не о двух головах. Всё происходило на глазах у всех, бой был честным. Ну, это если с моей точки зрения судить, афганцы могут думать и иначе.
Но своё обещание Ширвани должен теперь исполнить.
Он молчит, теребит бороду.
Взгляд главаря останавливается на Масуде, перескакивает на полковника, на моджахедов…
Не дожидаясь, пока он примет решение, подхожу к тому молодому парню, в винтовку которого я так удачно метнул оба ножа. Наклоняюсь и выдергиваю из приклада свой «Боуи», оставляя на месте оружие противника. Возвращаюсь и втыкаю нож в землю около неподвижного Масуда.
Поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с Ширвани. В его глазах застыло непонимание.
– Он воин! А воин должен иметь хорошее оружие! Мой нож – хороший нож! Пусть владеет – заслужил!
Поторопился я? Опередил решение командира?
С военной точки зрения – так. А с точки зрения афганцев?
В толпе звучат одобрительные выкрики – местное население оценило жест!
– Хорошо! – Поднимает руку вверх главарь. – Ты честно выиграл бой! И будешь нашим гостем два дня!
Угу, а заодно ещё и гарантией того, что наша авиация не станет бомбить вашу колонну на марше назад…
Через три дня, когда я выпрыгнул из автомобиля у ворот базы, меня сразу же запихали в вертолет и отвезли в Кабул. Там, не дав даже толком привести себя в порядок, потащили сразу к Роджерсу.
Генерал тянуть не стал и принял меня уже через несколько минут.
– Цел? – окидывает он меня внимательным взглядом.
– Всё в порядке, сэр! Только спать очень хочу, устал…
– Успеешь, тебе полагается отпуск для поправки здоровья. Месяц!
– Но, сэр… я должен сдать дела…
– Твой заместитель, лейтенант Марш – справится?
– Да, сэр! Всё это время, что я отсутствовал, он как раз и замещал меня на базе.
– Ну, значит, ещё месяц выдержит.
По итогам всего этого безобразия меня представили к «Бронзовой звезде»! Уже кое-что!
А генерал, в присутствии моего руководства, выразился кратко и энергично, дав понять, что он внимательно прочитал все рапорта относительно моей нестандартной манеры общения с местным населением.
– Джон может завести себе медведя и играть ему на балалайке хоть каждый день! Заслужил! Он своё дело знает и не надо ему мешать! Покажете себя таким же образом – страна и ваши заслуги оценит как полагается!
А начальника транспортной части вышибли домой уже на следующий день. С неприятной пометкой в личном деле (и существенной брешью в финансовом довольствии). Досталось и его подчинённым – «пряников» хватило на всех.
Впрочем, меня это не касалось…
3
Земля под облаком абстрактна,
Уничтожать её не страшно,
Народ, внизу живущий, – враг наш, –
Читай приказ!
Переживать, ребята, полно, –
Берёзы снизу или пальмы,
Когда несёт им груз напалма
Один из нас.
Когда меня в очередной раз вызвали в штаб, я не воспринял это как что-то экстраординарное. Мало ли было уже таких вот внезапных вызовов? И каждый раз оказывалось, что ничего особенно срочного и важного нет, просто очередной шишке вдруг захотелось проверить на практике свои «гениальные» мысли по поводу очередной реорганизации нашей деятельности. Да сколько ж можно-то? Охота что-то кардинально поменять – вэлком на моё место! Езжай, договаривайся с очередными бородачами! Рассказывай им о преимуществе того уклада, который они в глаза не видели, и, что самое примечательное, даже видеть не хотят! Убедить талиба в торжестве демократических ценностей – это даже не смешно! А сколько уже было таких «умников»… и как они кончили? Ладно бы, хоронили только их, так нет! За их, высосанные неведомо откуда, измышления, платили своими головами наши парни. Сколько уже раз бывало – приедет вот такой «умник», дадут ему охрану, он и катит в ближайший кишлак. И там, на голубом глазу, ни разу не задумавшись даже, он ломает через коленку все то, что с таким тщанием выстраивали до него я и мои коллеги. И получаем мы вместо относительно мирного поселения очередную банду головорезов. А все от того, что прикативший «умник» не учел некоторых особенностей местного поведения. Ну кто, скажите на милость, уверил его в том, что возможность послать сына вождя очередного племени на обучение в США является заветной мечтой оного вождя? И стоит того, чтобы ради этого сомнительного «счастья», местный предводитель устроил бы небольшую войнушку с соседями?
А не проще ли попросту тихо порезать незваных гостей? Или повязать – и сдать соседям? Так те ещё и отблагодарят! И благодарили…
А я потом мотался по горным дорогам, пытаясь выкупить то, что осталось от наших парней…
