Майк судорожно переступил ногами, и следующая пуля ударила его куда-то в живот. Было видно, как внезапно дернулась ткань его куртки.
Гулко бьет пулемет на автомашине – и внезапно всё быстро и страшно меняется.
Удар – и перед моими глазами поехала куда-то вбок выжженная солнцем степь. Это не пуля – меня попросту сбили с ног и волоком тащат под прикрытие бронированного борта. Кто это сделал, я даже и не понял толком. Вроде бы никого рядом не было… Где-то сбоку грохочет ещё один пулемет, ему вторят винтовки взвода. Резко взвыли винты – пошли на взлет оба вертолета. Сейчас и их пулеметы прочешут округу частым гребнем.
Оказавшись внутри автомобиля, выхватываю из рук связиста микрофон.
– Здесь «Альфа-2»! Доложить обстановку! По кому ведем огонь?!
Увы, из докладов ничего внятного узнать не удалось. Стрелка никто не видел, открыли огонь просто для того, чтобы не дать ему произвести прицельные выстрелы по остальным солдатам. Даже направления стрельбы засечь толком не удалось. Не было вспышек, никто не слышал и самих выстрелов…
А Каллиадис умер сразу. Три пули. Две в область сердца и одна в живот – при таких ранениях не выживают.
5
– То есть, стрелявшего вы так и не обнаружили, майор? – Вершбоу поднимает глаза от моего рапорта.
– Нет, сэр! Мы тщательно проверили всю местность вокруг аэродрома, но так ничего и никого не обнаружили. Осмотрев тело майора Каллиадиса, нам удалось установить примерный сектор нахождения стрелка – там вообще ничего найти не удалось. Никаких следов, стреляных гильз – пусто.
Подполковник барабанит пальцами по столу.
– М-м-да… Плохо, Джон! Очень плохо! Как я должен буду объяснять руководству этот случай?
– Вероятно, сэр, снайпер вел огонь с очень большой дистанции и успел скрыться до того, как мы приблизились к его позиции.
– И не был замечен вертолетчиками? – скептически усмехается подполковник. – Хотя… Возможно, что вы и правы, такие случаи имели место. Это не первый выстрел с такой дистанции.
– Здесь есть такие специалисты? – теперь удивляюсь уже я.
– Кого здесь только нет, майор! – машет рукою Вершбоу. – Если бы вы всё знали…
А неплохо было бы! Каюсь, я не всё подполковнику сказал…
Ещё когда мы, взмыленные и запыхавшиеся, носились по аэродрому, я обратил внимание на то, что из небольшого домика на самом краю летного поля выскочило несколько человек. Разумеется, в нашей форме и с оружием. Толкнув локтем Крамера, указываю ему в ту сторону. Тот, понимающе наклонив голову, выкрикивает приказ. И уже через пару минут рация сообщает – свои! Тоже с базы, прибыли сюда принять груз, который был доставлен этими самыми вертолетами чуть раньше. А обратным рейсом вертолетчики должны были забрать Каллиадиса. Всё сходится, никаких противоречий нет. Услышав стрельбу, парни решили оказать нам поддержку – и здесь все нормально.
Но отчего тогда нахмурился Крамер?
На мой вопрос тогда он отмолчался, и ничего конкретного не сказал. Именно поэтому я ничего не стал говорить и подполковнику. Никаких обоснованных подозрений или обвинений в чей угодно адрес я ведь выдвинуть не мог, так чего зря воздух сотрясать? Но на душе свербело… Я не понимал, зачем и кому нужно было убивать майора? Если на него имелся какой-то зуб у местных атаманов, то гораздо логичнее было бы это сделать непосредственно в городе, когда мы с ним были там на виду. Возможностей для этого хватало – и даже более чем! Вместо этого – снайпер на аэродроме. Дорого (такие специалисты обходятся в весьма серьезные суммы) и небезопасно. Ведь шанс того, что его могут обнаружить (открытая степь между прочим!) был чрезвычайно высок. И взятый с поличным стрелок мог бы очень серьезно осложнить жизнь своему боссу. До такой степени, что она стала бы вовсе невыносимой.
Хорошо, абстрагируемся и подумаем – кому мешал Каллиадис? Настолько, что его надо было непременно устранить именно здесь? Все, что он знал и чем владел – он уже передал мне. Ну, почти всё… Но кто мог про это знать? И какова же была причина произошедшего?
Вернувшись в комнату, присаживаюсь на койку и пытаюсь собраться с мыслями. Получается это плохо, они никак не хотят выстраиваться должным образом. Чего-то я не разглядел… Знать бы – чего именно?
Стук в дверь.
– Да?
– Вы позволите, сэр? – в проеме двери возникает массивная фигура мастер-сержанта.
– Входите, Джефф. Присаживайтесь, – киваю на стул около стола.
– Благодарю, сэр.
– Да, ладно вам… Будьте проще, мы с вами сейчас не на службе. Виски хотите?
– Не откажусь. У русских есть такая традиция…
– Знаю, сардж. Именно поэтому и предлагаю.
Разлив в стаканы на два пальца, не чокаясь, выпиваем.
– Я не очень хорошо знал покойного майора, – рассматриваю пустой стакан. – Но ведь вы, Джефф, работали с ним намного дольше меня. Что вы можете сказать по этому случаю?
– Он был хорошим человеком, сэр.
Усмехаюсь.
– И поэтому его убили?
Крамер некоторое время молчит. Потом лезет в карман и что-то оттуда достает.
– Наши медики осмотрели тело… Изъяли пули – две. Одна, как они сказали, прошла навылет. Но вот осмотреть одежду… словом, они её так и не нашли. Они…
Он особенно подчеркивает это слово.
Передо мною на столе лежит слегка деформированная пуля. Разглядываю её, верчу в руках.
– Две пули, которые поразили майора – они выпущены из снайперской винтовки, рассчитанной под патрон калибра 308 Винчестер. Снайпер, скорее всего, сидел где-то далеко. Не удивительно, что мы его сразу не засекли. И у него было время на отход, – неторопливо поясняет мастер-сержант.
Но лежащая передо мною на столе пуля имеет совсем другой калибр. И выстрелить ею из описываемой винтовки – невозможно в принципе!
– И что же это за оружие? – уже вслух интересуюсь я.
– Здесь его называют «Винторез». Это русская бесшумная винтовка.
– И?
– Предельная дальность прицельного выстрела из неё – четыреста метров.
А это значит, что стрелок находился на аэродроме.
И где же он мог засесть?
Поднимаю глаза на Крамера.
– Мы осмотрели там все. Человека с таким оружием никто не видел, – отвечает мастер-сержант на мой невысказанный вопрос. Профи… что тут можно сказать?
– С оружием?
Мастер-сержант понимающе наклоняет голову.
– Там не было никого из посторонних, если вы имеете это в виду, сэр. Только наши – обслуживающий персонал аэродрома и парни с базы, которые тогда выбежали нам навстречу.
Ну да, они выскочили тогда из небольшого домика, там, как правило, и располагались люди, которые чего-то ожидали на аэродроме. Прилет или отлет, приемка или отправка грузов – все собирались здесь. Здание было небольшим, обнесено с двух сторон земляным валом и со стороны дороги прикрыто бетонными блоками для защиты от пуль и осколков. Так что обстрел, даже и из минометов, не смог бы нанести находящимся там людям большого ущерба. Если только исключить вероятность прямого попадания мины прямо в крышу. Или в том случае, если бы огонь вели бы со стороны взлетной полосы – оттуда ничего домик не прикрывало. И это было правильно – ведь противник мог бы, захватив эту точку, сделать невозможным взлет и посадку самолетов и вертолетов.
