– Нечто среднее, – усмехнулся Вадим. – Мы
празднуем разрыв.
– Ах вот как?
Иван был из тех блондинов, которых отличает посредственная
ординарность. Ничего яркого. Единственным украшением его внешности можно было
считать широкую улыбку, которая преображала его до неузнаваемости. И он умело
пользовался ею как средством, помогающим в решении жизненных проблем. Вадим не
раз наблюдал, как его друг пускал в ход эту свою замечательную улыбку и люди
тут же попадали под его магию. Он и Любочку, кажется, загипнотизировал своей
улыбкой!
– Любочка звонила? – спросил Вадим, уверенный,
впрочем, что, безусловно, звонила.
Любочка дня не могла прожить без своей дражайшей половины.
Даже теперь, когда Иван отправил ее подышать морским воздухом, она не жалела
денег на ежедневные звонки.
– У Любочки все тип-топ, не беспокойся. Самое главное –
у нее хорошее настроение, и это радует.
– А меня беспокоит, как она там одна…
– Ты привык видеть в ней маленькую девочку, –
погрозил ему пальцем Иван. – А она уже давно не беспомощный младенец, а
самостоятельная молодая женщина.
– И при этом очень хорошенькая, – улыбнулся
Вадим. – Поэтому твоя беспечность меня поражает.
– А меня забавляет твой почти что родительский
инстинкт.
– Так что ты там говорил про Ольгу? Ты с ней встречался
вчера? Она что, тебе плакалась?
– Шутишь? Из нее слезу можно выжать только под пытками.
Нет, там другое. Ольга ничего не говорила тебе про Жанну?
Иван порезал яблоко на дольки, плеснул понемногу вермута в
стаканы, поманил Вадима рукой:
– Вылезай из-за стола.
– А что там с Жанной? – Голос Вадима был
сдавленным, словно и он пропитался мигренью. – Что-то случилось?
– Да как тебе сказать…
Вадим уже поднес стакан к губам, уже на него пахнуло
чудесной прохладной кислинкой, когда Иван продолжил:
– Ольга обнаружила, что Жанна встречается с каким-то
стареющим плейбоем, и решила узнать, кто он такой. Я посоветовал ей обратиться
в частное сыскное агентство.
Ароматный глоток вермута остановился в рефлекторно сжавшемся
горле Вадима, и он закашлялся – мучительно, судорожно. Потом немного пришел в
себя, хватая воздух короткими порциями, отдышался и пробормотал:
– Черт, я ничего не знал… Как же так? Она ничего мне не
сказала!
– Зря не сказала. Я думаю, твое вмешательство не
помешало бы. Насколько я понял, Ольга с девчонкой даже не поговорила по душам.
– Как же она узнала? Следила за ней?
– Ну… не знаю, как узнала. Может, следила. Может,
разговор по телефону подслушала. Жанны с этим типом, я имею в виду.
– По телефону вряд ли, – покачал головой
Вадим. – Как тогда она определила его возраст? По голосу?
– А что? Может быть, и по голосу.
– Не представляю себе Ольгу, которая подслушивает
телефонный разговор. Она такая щепетильная. Даже в личных делах.
Иван взъерошил волосы на затылке и спросил:
– Надеюсь, вы с Ольгой не насмерть разругались?
– Мы вообще не ругались. Она смертельно обижена, но
холодна. Впрочем, собиралась в ближайшее время встретиться со мной снова и еще
о чем-то поговорить. Сама сегодня сказала.
– Вот, наверное, как раз о Жанне! – предположил
Иван. – Девчонке пятнадцать лет, но она совсем еще пигалица. Есть такие
пятнадцатилетние девахи, что ого-го. А эта – тьфу, плюнь – ветром унесет. Еще
ничего не оформилось – ни мозги, ни тело. Представляю, как сестрица переживает.
Вадим покатал стакан между ладонями и, словно решившись на
что-то, сказал:
– Мне действительно нужно с Ольгой повидаться еще раз.
И как можно скорее. В свете открывшихся фактов.
– Я тебя поддерживаю, – сказал Иван. – Хоть я
и предложил Ольге свою помощь абсолютно искренне, не думаю, что она ее примет.
Ты – совсем другое дело. Кроме тебя, рядом с ней нет никого.
* * *
Коля Михеев явился на общий совет по делу Неверовой самым
последним.
– Думайте, думайте, – пробормотал ему в спину
Ратников, скрываясь в своем кабинете. – Что-нибудь быстрее и эффективнее.
Дело слишком давно висит.
– Висит, растреклятое, – подтвердил Дима,
усаживаясь верхом на стул. – Если бы не Лизин прорыв, тут бы ему и
заглохнуть насмерть.
– Фотографа можно поймать на хороший заказ, –
заявил Михеев.
– Согласен. Вернейший путь. Нужно объявить
тендер, – заявил Сухарев, наставив ручку на автора идеи. – Будто бы
мы небольшая рекламная фирма, сумевшая ухватить жирный заказ. Своего фотографа
у нас нет, и мы желаем взять кого-нибудь на субподряд.
– А что мы будем рекламировать?
– М-м-м… автомобильные покрышки.
– Дурак, – сказал Дима. – Если фотограф
делает рекламу колготок, вряд ли он кинется предлагать свои услуги в съемке
покрышек.
– Пусть это будет обувь, – предложила Лиза. –
В общем-то, близко.
– Пусть, – согласился на удивление покладистый
Сухарев, стрельнув в Лизу суховатым взглядом из-за толстых стекол.
– Ты сядешь на один из телефонов, – начал
распоряжаться Дима, – номер мы заблокируем, и станешь обзванивать крупные
рекламные агентства. Ля-ля тополя, в общих чертах обрисуешь ситуацию, потом
спросишь, кого из фотографов тебе могут порекомендовать для наружной рекламы.
– Чтобы они действительно заинтересовались, нужно
предложить привлекательный бюджет, – заметила Лиза.
– А привлекательный – это сколько? – с интересом
спросил Михеев.
– Минимум полмиллиона, иначе они и вязаться не станут.
Михеев присвистнул.
– Ну, ладно, Сухарева на телефон посадили. Что потом?
– Потом надо на несколько дней снять офис. Туда будут
приходить фотографы со своими работами. Не забудь, Тёма, надо обязательно
просить, чтобы они работы приносили, это важно для придания делу достоверности.
– Я должен всем отказывать? – уточнил Сухарев,
покорно сносивший нежное обращение Тёма.
– Естественно, ты же не настоящий торговец обувью,
ласточка моя.
– А дальше?
– А дальше все, – пожал плечами Дима. – В
офисе вместе с тобой будет сидеть Неверова. Если появится тот самый человек,
ловушка захлопнется.
– Сколько она нас промурыжила, пока не вспомнила про
рекламу! – покачал головой Михеев.
– Ведь это ее бабки, Коля, и нервы тоже ее. В милиции
что сказали в ответ на ее визги? Ищем давно, но не можем найти…
