– Да! Да! Но я ведь не специально тащил свой клуб
поближе к ней! Я в этом клубе уже третий год. Я и сам живу неподалеку.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы не выходили из
клуба в течение дня?
– Не знаю. Надо поспрашивать…
– Что ж, поспрашиваем.
Было совершенно ясно, что Яркий считает, будто результат
расспросов вряд ли порадует Вадима.
– Вы вчера видели Жанну?
– Да. То есть я хотел сказать, когда приходил к Ольге,
Жанна высунула голову из кухонной двери и поздоровалась.
– И больше вы с девочкой вчера не встречались?
– Да. То есть нет. Да.
Вадим не знал, что говорить. Он понимал, что сидящий
напротив человек ему не верит. То есть вообще не верит. Поэтому он злился и
путался, и ему было страшно проговаривать в это равнодушное лицо свою
собственную правду, настоящую правду, которая в данных обстоятельствах
наверняка принесет еще больше неприятностей.
Вадиму живо вспомнился вчерашний вечер. Он задержался в
офисе, и не только он один – отмечали День дурака тесным коллективом. Вадим
немного выпил. Да и все они, надо признаться, немного выпили, лишь две
сотрудницы, которых обещали отвезти домой, расслабились по полной программе, им
было смешнее всех, и обе почему-то весь вечер хватали Вадима за руки, словно
чувствовали, что он теперь свободен. Впрочем, наверное, действительно чувствовали.
Потому что личная свобода наверняка имеет и ауру, и запах – ни с чем не
сравнимый, призывный и манящий.
Около девяти Вадим вышел на улицу и двинулся на стоянку. В
его крови еще веселились пузырьки выпитого шампанского, на улице было душно и
безветренно. Рекламы посылали в пространство такие яркие всполохи, что темнота,
отхлынувшая от тротуаров и лишь обрамлявшая проезжую часть, казалась отсюда
особенно густой и таинственной. Вадим любил вечернюю Москву и эту особенную
акустику, когда шаги начинают гулко звучать даже под открытым небом.
Усевшись в машину, он открыл окна, удивляясь, что вокруг так
непривычно малолюдно, потом осторожно вырулил со стоянки. Собственно, он только
собрался начать набирать скорость, когда с тротуара, как ему показалось поначалу
– почти под колеса, – бросилась тоненькая стремительная фигурка и отчаянно
замахала обеими руками, словно случилось нечто чрезвычайное.
Вадим сначала даже не узнал Жанну, наверное, потому, что не
ожидал увидеть ее именно здесь и именно теперь – вечером, возле собственного
офиса. Только когда она наклонилась к дверце и воскликнула: «Вадим!», только
тогда он понял, что эта акробатка в белом коротком плаще – Жанна.
– Что ты здесь делаешь? – изумленно спросил он,
наблюдая, как девчонка открывает дверцу и бухается на сиденье рядом с ним, с
черной лаковой сумочкой в руках, с очень взрослой сумочкой, с которой абсолютно
не гармонировали ни разметавшиеся по обеим сторонам лица кудряшки, ни влажный
детский рот, ни широко распахнутые глаза, горящие откровенно юным азартом.
Вадима мгновенно охватило раздражение этим внезапным вмешательством в его
замечательное, ни с чем не сравнимое настроение.
– Ты почему шляешься по ночам? – довольно резко
спросил он, убирая руки с руля.
– Мы что, не поедем? – капризно спросила Жанна,
разворачиваясь к нему лицом и хмуря сливочный лоб.
Вадим тронул машину с места, но, завернув за угол, почти тут
же снова притормозил.
– Ты именно меня здесь поджидала?
– Тебя. Разумеется.
Она была такая непривычно бойкая, что Вадим подумал, будто
Жанна специально выследила его, чтобы поговорить об Ольге, об их разрыве, и
заранее приготовилась к бою. Именно поэтому она так неотрывно, почти нахально
смотрит ему прямо в глаза. Будто бы подтверждая его догадку, Жанна сказала:
– Сегодня днем я кое-что подслушала из вашего с Ольгой
разговора.
– Ну?
– Ты не хочешь на ней жениться, ведь правда?
– Чего ж ты спрашиваешь, раз подслушала? – спросил
Вадим, недовольный таким вмешательством.
– Насколько я понимаю, тебе нужен просто кто-то… ну,
для поддержания формы.
– В каком смысле? – глупо спросил Вадим. –
Какая форма?
– Я имею в виду хороший секс.
– Ты думаешь, это все? – спросил он, в который раз
поражаясь неосознанному детскому хамству.
– Ну, не знаю… – Жанна пожала плечами и, высунув
кончик языка, медленно облизала губы, как это делают в кино роковые женщины.
Получилось довольно смешно, но Вадим и не подумал смеяться.
Его вдруг пронизала догадка, что Жанна явилась вовсе не для того, чтобы
попытаться убедить его в преждевременности разрыва с сестрой. Нет, она, черт
побери, решила предложить ему себя! Он моргнул, словно пытался прогнать
видение, сидевшее в непосредственной близости и таращившее на него глаза цвета
шоколадного мороженого.
От нее, кстати, и пахло шоколадом. Наверное, перед тем, как
идти в лобовую атаку, она ела какой-нибудь батончик и перепачкала руки, а может
быть, даже и свой светлый плащ. Вадим усмехнулся.
– Что, у тебя материальные трудности? – спросил он
с натужным юмором. – И ты решила продаться кому-нибудь из знакомых мужчин?
Жанна фыркнула и передернула плечами:
– Я не продаюсь. Я пытаюсь устроить свою судьбу.
– А я-то тут при чем? – Пары шампанского медленно
улетучивались из головы, а с ними исчезало и прекрасное настроение.
– Ты мне подходишь, – просто ответила эта
пигалица.
– У тебя разве нет мальчика? Сверстника, с которым
можно было бы вместе строить планы на будущее.
– От сверстников одни неприятности, – отмахнулась
Жанна. – Они просто козлы.
Было похоже, что она воспринимает этот разговор как серьезную
беседу двух взрослых людей. Вадим решил прервать ее игру в размолвку с
любовником и тоном рассерженного взрослого заявил:
– Сейчас я отвезу тебя домой, и когда ты ляжешь в
постель, то хорошенько подумаешь о том, что сотворила.
– Ой, Вадичка, не прогоняй меня! – томным голосом
пропела Жанна. – Ты даже представить себе не можешь, чего лишаешься!
Она совершенно внезапно закинула на плечи Вадиму свои
худенькие руки и попыталась притянуть его к себе, чтобы поцеловать. Однако для
Вадима это оказалось чересчур. Он без труда отцепил ее пальцы от шеи,
перегнулся через сведенные домиком худые коленки и, открыв дверцу, приказал:
– А ну-ка, выметайся. Хочешь, я дам тебе денег на
такси?
– Не надо, – буркнула Жанна, выбираясь из
машины. – Я с Ольгой поеду.
Она кивнула назад, на круглосуточный магазин, сиявший
дорогими витринами.
– Ольга здесь? Она хотела встретиться со мной?
