– Короче, ты ничего не выяснил.
– Барабанов ведет такую пресную жизнь, что даже
противно. Единственным его развлечением после работы является сон. А
единственной подлинной страстью – пиво с креветками. У него нет ни кота, ни
собаки. Он живет один и только по выходным, строго по списку, ездит в гости к
родственникам.
– Родственники Барабанова – это ведь и родственники
Болотова, – подсказал Михеев. – И что там с ними?
– Скукотища. Добропорядочные семейства с кучей детей
всех размеров и габаритов. Ни одного профессора или космонавта, – пошутил
он. – Все люди простые и чрезвычайно предсказуемые. Кроме Болотова,
конечно. Он единственный, кто, так сказать, выбился в люди.
– А женщина? Есть у Барабанова постоянная подружка?
– Вот с этим полный пролет. Ничего выяснить не удается.
– Может быть, он петляет по городу именно перед
свиданиями?
– Да я уверен, что в этом нет никакого криминала.
Барабанов отлично знает, что в связи с убийством Ольги Гладышевой его милиция
будет проверять. Возможно, что его пассия – всего-навсего замужняя женщина.
– Жена директора торгового центра, – усмехнулся
Михеев.
Лиза прыснула. Она не видела Барабанова и теперь спросила:
– А как он вообще, этот парень?
– Двадцать пять, потрясающее самомнение, хорошая
физическая форма. Лицо чуть плосковато, глаза близковато посажены, но в целом –
экземпляр достойный. По крайней мере для противоположного пола интересен.
– Этого Барабанова надо выследить, – уверенно
сказал Ратников. – Дима, бери на подмогу ребят, и действуйте. Мы должны
знать, что он делает, когда отрывается от преследования.
– Дим, а может, он все-таки тебя вычислил? –
предположил Михеев. – Ты ведь все время катался за ним на одной и той же
машине. Мог и засветиться.
– Этого нельзя исключать, – ответил вместо Димы
Ратников. – Пусть теперь Дима не особо прячется. А вы, – он кивнул
подбородком на Артема и Михеева, – завтра организуете настоящую погоню.
* * *
Втянув голову в плечи, Лиза забежала под козырек подъезда, в
котором проживала Неверова, и принялась стряхивать с себя капли дождя, за
полминуты осыпавшие ее плащ миллионами искрящихся крупинок. Апрель в этом году
выдался на редкость дождливым и промозглым. В сумке у Лизы лежала папка с
распечатками разговоров Неверовой с Сухаревым.
О том, что она задумала, Лиза не сказала никому. Не сказала,
потому что вряд ли смогла бы сформулировать причину, по которой ее тянуло
повидаться с недавней клиенткой. В сердце Лизы засела заноза. Она постоянно
напоминала о себе, а тут еще последний торжествующий взгляд Нины Николаевны.
«Неверова – потрясающая актриса, – подумала
Лиза. – Когда ей это выгодно, она изображает наивную простушку. Что ж, я
тоже попробую себя в этой роли. Буду говорить всякие глупости с умным видом.
Посмотрим, как она отреагирует. Напугает ли ее мой приход? Станет ли она
нервничать? Поедет ли куда-нибудь после моего визита? Вдруг возьмет да и
бросится к Болотову?» Лиза никак не могла примириться с тем, что сенсационная
цепочка Болотов – Неверова не получила никакого объяснения.
Она подошла к домофону и, потыкав пальцем в перчатке в табло,
набрала номер квартиры Нины Николаевны. Было одиннадцать утра. Хозяйка могла
еще спать. А могла уехать куда-нибудь завтракать.
– Кто там? – спросил знакомый голос.
– Нина Николаевна! – невинным и слегка испуганным
голоском сказала Лиза. – Это Лиза Левашова. Из «Партнера». Ради бога,
извините меня за беспокойство. Можно отнять у вас две минуты? Чистая
формальность, я забыла дать вам подписать кое-какие бумаги.
– Да, дорогая, заходите, – у Неверовой был
приветливый тон.
Лиза вошла в чистый, светлый подъезд и на лифте с нарядными
выпуклыми кнопками и неизрезанными панелями, который из-за этого показался ей
ужасно странным, поднялась на девятый этаж. Неверова ждала ее на пороге в
домашнем брючном костюме темно-синего шелка. А может быть, это была пижама. Лиза
понятия не имела, для чего предназначается подобный ансамбль.
– Здравствуйте, Лиза! – Нина Николаевна просияла
навстречу нежданной гостье чистым, молочно-белым лицом без следа морщинок и
усталости. – Проходите в гостиную. Что я вам должна подписать?
– Всего несколько листов.
Лиза скинула туфли и без приглашения сняла плащ.
– Хотите кофе? – спросила Нина Николаевна, с
интересом вглядываясь в лицо гостьи.
– Да, – сказала Лиза обрадованно. – На улице
ужасно сыро и противно.
Она похлопала ресницами, соорудив самую дурацкую улыбку из
всех, что ей приходилось когда-либо изображать.
– Тогда подождите меня пару минут, хорошо?
Хозяйка отправилась на кухню, сделав изящный взмах рукой.
Лиза поглядела ей вслед и вздохнула. Так покачивать бедрами способна только
женщина, убежденная в собственной неотразимости. Оставшись в одиночестве, Лиза
мгновенно завертелась на месте, жадно оглядывая обстановку комнаты.
«Господи, – злилась она на себя, – и что я надеюсь здесь найти, если у
меня нет ни времени, ни возможности полазить по ящикам и полкам? Только Шерлок
Холмс мог бы, бросив один-единственный взгляд на обстановку, сказать, что в ней
подозрительно. Допустим, я – сыщик, – торопила себя Лиза. – Я прихожу
в незнакомый дом… Да, собственно, так и есть. Окидываю взглядом мебель, стены,
потолок. Что мне здесь не нравится?» Лиза тут же прервала мысленный диалог с
собой, потому что ей явно не нравились картины на стенах.
Нет, это были даже не картины, а репродукции. Складывалось
впечатление, что их спешно вырезали из журналов, сунули в рамки под стекло и
развесили по всей комнате. Сборная художественная солянка: морские пейзажи,
абстракции под трехзначными номерами, натюрморты с убитыми утками и виноградом,
дебелые обнаженные женщины с залысинами на лбу. Тело одной из таких пышнотелых
красавиц явно располагалось некогда на сгибе листа – остались даже дырочки от
скрепок. «Какая ерунда, – подумала Лиза. – Не может быть, чтобы
Неверова со всей своей утонченностью удовлетворилась подобной дешевкой». Репродукции
явно повесили сюда не навсегда. Значит, они должны были выполнять какую-то
определенную роль. Какую? Может быть, за каждой из этих рам скрывается по
маленькому сейфу, в которых хозяйка хранит свои драгоценности? Лиза не
удержалась, подошла поближе и, взяв одну из рамок за уголок, осторожно
отодвинула ее в сторону.
Сейфа в стене, конечно, не оказалось. Зато Лиза заметила
кое-что другое. Обои под рамой были яркими. Но этот сохранивший свои краски
участок был по размеру гораздо меньше висевшей здесь сейчас репродукции. Лиза
пошла вдоль стены, сдвигая все рамы подряд. И везде видела одно и то же –
раньше на этих местах явно находились рамы других размеров, иногда они были
вертикальными, а не горизонтальными, как теперь. И ни разу не совпадали по
размерам. В одном месте, в самом углу, одна яркая полоса даже вылезала из-под
вновь повешенной здесь репродукции.
