Она добрела до двери, вставила ключ в замок и переступила
порог. Бросив туфли посреди коридора, прошествовала в комнату и начала
методично сбрасывать с себя одежду. «Стоит принять душ, – думала
она. – Душ поможет мне снять напряжение. Может быть, вместе с ним уйдет и
это идиотское разочарование». Оставив одежду кучей лежать на диване, она
скользнула в ванну и пустила воду. Приятное тепло разлилось по всему телу. Чем дольше
вода упругими струйками ударяла по ее коже, тем отчетливее звучала в голове
Лизы мысль о том, что во всех сегодняшних логических построениях, которые они
делали в офисе, есть какой-то изъян.
«Надо попробовать сконструировать совершенно новую
версию, – думала Лиза, яростно намыливаясь. – Версию, которая меня
лично полностью устроит. Оставлю-ка я пока в стороне свою женскую интуицию».
Воодушевившись подобными мыслями, Лиза выбралась из душа и отправилась на
кухню. Налила из термоса в чашку свой любимый отвар и забралась в постель.
Взяла со столика толстый блокнот и, нацелив на чистый лист ручку, попыталась
представить по очереди каждого из подозреваемых.
Глеб Соколов. Человек, который убил мужа Неверовой. Сейчас
им вплотную занимается милиция. Интересно, если вдруг Соколов решит признаться
в убийстве Неверова, не расскажет ли он заодно и о своем фотобизнесе? «А может
быть, – осторожно подумала Лиза, – нет никакого фотобизнеса?» Мысль
после сегодняшнего коллективного обсуждения и общей радости обнаружения стоящей
версии казалась почти крамольной.
Лиза вызвала к жизни образ Соколова. В ее представлении он
был похож на молодой белый гриб – мясистое упругое тело, большая, коротко
стриженная голова, жизнеутверждающая улыбка. Кстати, улыбался он постоянно,
независимо от того, о чем шла речь – о любви или об убийстве. Именно этот
человек, подойдя сзади к Петру Неверову, шарахнул его по голове поленом и
спокойно удалился, оставляя на взрыхленных грядках отчетливые глубокие следы
своих башмаков. Он сделал это ради удовлетворения своей прихоти и похоти. Ради
женщины, которую ему хотелось иметь в полном своем распоряжении. Такой мотив
убийства Соколову очень подходил.
А вот Соколов паникующий, боящийся разоблачения и потому
поднявший руку на ближнего, Лизу никак не устраивал. «Ты всего лишь женщина, а
не детектор лжи», – укорила себя она. Потом вздохнула и, отбросив остатки
сомнений, перешла к следующему в списке подозреваемых человеку.
Николай Барабанов. Лиза вспомнила, как, ворвавшись в
кондитерскую, уткнулась прямо в его грудь. Вспомнила его круглые, близко
посаженные глаза и усмешку, которой он наградил ее за неловкость. Яркий пряный
запах его туалетной воды. «У Барабанова нет женщины, с которой он проводил бы
время, – подумала Лиза. – Почему? Может быть, его не интересуют
женщины? Только девочки? А водить девочек к себе домой довольно опасно. Поэтому
он вывозил их в близлежащий лесок на своей машине». Лиза воссоздала в памяти
сцену с Ксенией Володиной, которую разрушил экспансивный Артем, и покачала
головой. Это совсем не было похоже на вербовку юной натурщицы. Это было похоже
на самый настоящий разврат.
Школьницы сбивали Лизу с толку. Девочки, влюбленные в
учителя физкультуры Лагутина. Девочки, нравящиеся Барабанову. Жанна Гладышева,
повисшая на шее у незнакомца в каскетке, уехавшая с ним в белой «девятке» в
роковой для себя вечер. Какая между ними существует связь? И существует ли
вообще?
Отхлебнув горячего отвара, Лиза откинулась на подушки.
Подошла очередь Неверовой предстать перед ее мысленным взором. Неверова,
опекающая маленьких девочек, на которых делает деньги Глеб Соколов, казалась
Лизе чистой фантазией. Упоенная собой Нина Николаевна не потратила бы на
малолетних соперниц ни грамма своего шарма! Успокаивать испуганных школьниц и
убеждать их позировать для Соколова, обещая в будущем снимки в престижных
журналах, съемки в рекламных роликах? Нет-нет, цинизм Неверовой был совершенно
иного рода. Неверова, заставившая Соколова убить ее богатого, деспотичного и
нелюбимого мужа, была Лизе гораздо понятнее.
Поставив пустую чашку на столик, Лиза погасила свет,
положила руки поверх одеяла и усмехнулась. «Я оставила Болотова напоследок.
Интересно, почему?» Болотов притягивал ее как магнит. Она восстанавливала в
памяти, как только что невыразительное лицо его благодаря расцветшей улыбке
превращается в лицо по-настоящему обаятельное. Как искрятся его умные,
проницательные глаза, мгновенно может меняться их выражение. И как трудно
различить нюансы этого выражения, если только Иван сам не фиксирует чувство,
которое хочет продемонстрировать собеседникам. «Потрясающий артист! Это не то
что Неверова, которая обожает публику, но имеет успех не потому, что
талантлива, а исключительно потому, что красива».
Несмотря ни на какие доводы, именно Болотов представлялся
Лизе пауком, который находится в центре всей этой паутины лжи и преступлений.
Потрясающий тип! Лживый и притягательный. Даже Артему Лиза не хотела говорить о
своих ощущениях относительно Болотова. Достаточно того, что она открыла все
свои неясные подозрения шефу, который в ответ лишь неопределенно пожал плечами.
Лиза понимала: если она на самом деле хочет чего-то добиться, то нужно
раздобыть реальные доказательства, а не тыкать в нос профессионалам своей
интуицией.
Ночью ей снились они все – надувающая губки Неверова,
Соколов с застывшей, словно приклеенной, улыбкой, Барабанов, взирающий на нее
сверху вниз. Их лица наплывали на Лизу и пугали ее своей огромностью. Потом
начали звучать голоса. «Я так устала от допросов, от подозрений! – это был
наигранно плаксивый голос Неверовой. – Тогда как единственная моя
провинность состоит в том, что муж оставил мне все свои деньги и недвижимость.
Ведь мы обожали друг друга». «Мы с Вадимом друзья со школьных лет, –
убедительно говорил Болотов. – А Любочка – его сестра. Естественно, Ольга
попыталась найти ответ с нашей помощью»…
Лиза проснулась в половине седьмого – взмокшая,
взволнованная. Сон не принес успокоения. «А еще говорят – утро вечера
мудренее, – подумала Лиза. – Мудрости у меня уж точно не прибавилось».
Она привела себя в порядок и уселась завтракать, по привычке включив маленький
телевизор, стоявший на холодильнике. По третьему каналу шел очередной столичный
репортаж, бодрый голос за кадром вещал о том, что метро – самый быстрый, самый
пассажироемкий и удобный вид транспорта. В таком большой городе, как Москва, он
является для многих граждан единственной возможностью ежедневно пересекать
город из конца в конец, не неся серьезных затрат. «Мы находимся на станции
„Пушкинская“,» – говорил голос. Его слова сопровождались картинкой бегущих
эскалаторов и с любопытством глядящих в камеру людей. «Проходит всего несколько
минут, и мы уже на „Цветном бульваре“,» – распинался репортер.
Лиза задумчиво поглядела на экран. Всего несколько минут
между станциями. Интересно, а сколько ехать от станции «Савеловская» до станции
«Дмитровская»? Почему все поголовно проверяльщики, желавшие выяснить, мог ли
успеть Болотов доехать до дома Ольги и убить ее, пока Хабаров с Барабановым не
вернулись с рынка, ловили машины? Дом, в котором живет Вадим, окнами выходит
прямо на привокзальную площадь со входом на станцию метро «Савеловская». А дом,
где жили Ольга и Жанна Гладышева, расположен в непосредственной близости от
станции «Дмитровская». Может быть, стоит прокатиться?
