В доме все блестело, потрясающий ужин лежал в специальной
посуде для микроволновки, в холодильнике ждали своего часа несколько особо
приготовленных соусов в специальных французских чашках с узкими носиками. Сама
Любочка, несмотря на то, что шел уже двенадцатый час ночи, была при полном
параде – вельветовые брючки, блузка в талию, вечерний макияж. Ему вдруг
захотелось дождаться друга и посмотреть, как он будет себя вести. Не обратит
внимания на все эти «мелочи», целиком переключившись на него, Вадима, и сугубо
мужские разговоры? Или же отдаст Любочке должное?
Иван превзошел все его ожидания. Он явился около полуночи с
шикарным букетом, расцеловал жену, повинился, что так сильно опоздал, потащил
Вадима за стол.
– Кстати, – сказал он, вернувшись на минуту в
коридор и покопавшись в сумке. – Я купил тебе новый фильм с Николасом
Кейджем. Она его обожает, – пояснил он Вадиму и пошутил: – Вот как
выясняются истинные вкусы жены! Этот тип брюнет, весь обросший волосами. Не то
что я, несчастный.
Он одарил всех лучезарной улыбкой. Любочка взяла кассету и
рассеянно сунула ее на полку. «Она никогда особо не увлекалась кино», –
тут же вспомнил Вадим.
– Последи за микроволновкой, – попросила его
сестра и увела Ивана в кабинет.
Дверь туда осталась открытой, и Вадим краем уха слышал, как
она сказала мужу:
– Посмотри, я сегодня сделала кое-какие
наброски. – Иван ответил что-то достаточно небрежным тоном, обнял Любочку
за плечи и снова вывел на кухню. Она начала хлопотать вокруг стола, лицо у нее
было каким-то подчеркнуто оживленным. На все возгласы мужчин, хваливших ее
стряпню, Любочка отвечала одинаковой маленькой улыбочкой. Потом взяла с
холодильника сигареты, накинула куртку и вышла на балкон. Во время ужина Вадим
краем глаза наблюдал за ней. Один раз ему показалось даже, что сестренка
плачет, резко смахивая слезы ладонью со щек. Однако минут через пять она
появилась веселая, и Вадим решил, что ему померещилось.
…"Может быть, моя сестра была несчастлива?» – с
внезапным испугом подумал он теперь, припоминая всякие мелочи, которых старался
не замечать прежде. Миллион мелочей. Могла ли Любочка скрывать от него свои
переживания? Наверное, могла. Она любила его и оберегала от лишних
разочарований.
Вадим вскочил с места и метнулся к шкафу, на нижней полке
которого стояла коробка с детскими Любочкиными вещами. Там были аккуратной
стопкой сложены ее школьные дневники за все классы, несколько грамот и
похвальных листов, акварели, блокноты с зарисовками и записные книжки. Одну из
них, в ярко-синем лидериновом переплете, Вадим помнил хорошо. Этой книжкой
Любочка пользовалась в старших классах. Отыскав нужную страницу, Вадим
схватился за телефон.
– Алло! – На том конце провода возник низкий
женский голос.
– Элла?
– Да… – слегка удивленно отозвалась женщина.
– Это Вадим Хабаров. Брат Любочки.
Он даже не знал, была ли она на похоронах. Тогда от горя он
никого и ничего не видел вокруг себя.
– Я узнала тебя, – довольно жестко ответила
невидимая Элла и замолчала, ожидая продолжения. Потом, поколебавшись, добавила:
– Прими мои соболезнования.
– Послушай, – безо всякого предисловия спросил
Вадим, – ты встречалась с Любочкой после школы? Хоть иногда?
– Очень редко. Всего несколько раз. А что?
– Скажи мне, она была счастлива?
Элла некоторое время молчала, потом тихо ответила:
– Хороший вопрос.
– Меня интересует твое впечатление. Просто что ты
подумала, когда вы немного поговорили?
– Я подумала, что твой закадычный дружок, то бишь ее
муж, – настоящая скотина. Такую девку угробил.
– В каком смысле – угробил? – не понял Вадим и
растерянно переспросил: – Скотина? Это Иван-то?
– Твоя сестра была чертовски талантлива, –
терпеливо принялась объяснять Элла. – И если ты этого не понял, то только
потому, что твой дружок не позволил тебе понять. Ему не хотелось быть на
третьих ролях. Он жаждал лидерства. И убедил тебя… нет, вас обоих в том, что
именно он самый талантливый и умный. И имеет право судить, что хорошо, что
плохо для его жены.
– Но Иван действительно умный и талантливый.
– Вадим, ты слепец. Ванька вечно напоминал тебе о том,
какая крепкая у вас с ним дружба. Таким образом он тобой манипулировал. А ты
вел себя как дурак. И, пристегнув к нему Любочку, погубил ее жизнь.
Вадим вздрогнул. «Погубил ее жизнь…» Может быть, это и есть
самая настоящая правда, которую он так долго и упорно старался не замечать?
Положив трубку, он снова ударился в воспоминания. Теперь ему
стало казаться, что на самом деле он всегда знал, чувствовал, что Любочка
несчастлива с Иваном. И прятал голову в песок, как страус.
* * *
– Я видела, как недавно вы смотрели на Ивана. Уже после
похорон. – В голосе Лизы не было напора, не было жесткости – одно только
сострадание.
Они все собрались в офисе агентства, рассчитывая на то, что
кому-нибудь из них удастся ухватить наконец удачу за хвост.
– Вы ведь что-то знаете, – мягко настаивала
Лиза. – Есть какая-то заноза в ваших отношениях. Мне так жаль…
Она сказала: «Мне так жаль», и Вадим сломался. Тяжело
вздохнув, он сгорбился и, глядя вниз, на свои ботинки, в нескольких словах
описал февральский эпизод с розами.
– Это вам что-нибудь дает? – спросил он устало.
Лиза переглянулась со всеми детективами по очереди и снова
повернулась к Вадиму.
– Зря вы не рассказали об этом сразу, – тихо
сказала она. – Мне правда жаль, но, думаю, у нас есть все основания
подозревать Ивана Болотова в трех убийствах.
Вадим стиснул руки на коленях.
– Я должен сам с ним поговорить.
– Вот уж не советую, – вскинулся было Дима, но
Ратников нетерпеливым движением руки остановил его благородный порыв.
– Думаю, вам придется это сделать в нашем
присутствии, – сказал он. – Рисковать не стоит.
– Не могу поверить. – Вадим потряс головой и
беспомощно огляделся. – Это же мой Ванька… Ванька, лучший друг…
– Звоните! – Ратников решительно придвинул к
потрясенному Вадиму телефонный аппарат.
Набрав номер, тот перестал шарить глазами по сторонам, а
сосредоточил взгляд на одной точке.
– Иван? – деревянным голосом сказал он. – Это
я. Кажется, пришло время нам поговорить начистоту. – Он помолчал, выслушал
ответ и добавил: – Я у частных детективов. Ты ведь знаешь адрес?
Положил трубку и сказал:
– Он будет через пятнадцать-двадцать минут.
Лиза вздохнула и, извинившись, пошла готовить для всех кофе.
Дима тоже поднялся на ноги и, нехотя натянув куртку, сообщил всем:
