Или нет. Она стоит с Вадимом глаза в глаза и выплевывает
свои обвинения одно за другим, а потом бьет его по лицу. Один раз, другой,
третий. Бьет до изнеможения, до усталости в руке, а этот монстр отступает и
отступает, и в глазах его появляется – все-таки появляется! – ужас от
осознания содеянного.
* * *
Нина Николаевна сидела напротив Лизы и, надув губы,
рассматривала свои изящные руки. Лиза уже составила о ней свое впечатление.
Эдакая неявная эгоистка. Веселая, открытая, жизнерадостная, готовая помочь…
если это никоим образом не мешает ей решать свои проблемы. Однако стоит задеть
ее интерес – она обернется к тебе глыбой льда. Сначала – ее личные дела, потом
все остальное. Потом она снова будет милой и отзывчивой и сделает для вас массу
добра. Черт, таких людей трудно не любить. А любить – еще труднее. Они
доставляют близким массу горестей, искренне не понимая, в чем, собственно,
виноваты. Трагическая двойственность характера.
И еще Нина Николаевна была артисткой. Она не смущалась
жеманиться даже перед женщинами, и глаза ее, когда она очаровательно моргала,
были наивные-наивные, лишь иногда в них мелькала хитринка – вот, дескать, я тут
разыгрываю роли, но вы-то, вы-то все понимаете…
Лиза решила, что самое правильное – сыграть с Ниной
Николаевной Неверовой в ее собственную игру.
– Поверить не могу, – почти восхищенным голосом
сказала она, – что незнакомый мужчина может вот просто так, сразу
проникнуться нежными чувствами к женщине. Ко мне никогда никто не клеится на
улицах. Посмотрят оценивающе – и проходят мимо. Видимо, во мне не хватает
чего-то эдакого…
Она окинула Неверову слегка ревнивым взглядом. Та приложила
руку к груди и плаксивым голосом протянула:
– Ума не приложу, почему они ко мне цепляются…
Копна темно-рыжих волос рассыпалась по ее плечам. Волосы
выглядели не просто ухоженными – заласканными.
– Вы очень красивая, – будто бы с неохотой
призналась Лиза. – И прическа, и фигура, и ноги.
– Вот-вот, – встрепенулась Неверова. – Этот
тип начал именно с ног.
– Да что вы?
– Говорит, ваши ножки привели меня в трепет. Если бы я
встретил вас неделей раньше, я бы обязательно уговорил вас позировать для
рекламного снимка.
– Нахал! – Лиза шумно выдохнула. – А для
какого рекламного снимка?
– Не то чулок, не то колготок. Знаете, он минут пять
бегал вокруг меня, цокая языком и потирая руки. Сущий болван!
«Что же ты раньше об этом не рассказывала, Нина-дубина?» –
раздраженно подумала Лиза, а вслух воскликнула:
– Послушайте! А ведь он может быть рекламным
фотографом!
Неверова завела глаза вверх и, секунды две поразмышляв,
медленно кивнула:
– Да… Пожалуй, может.
И, тут же воодушевившись, повысила голос:
– Да это просто чудо что за мысль! Он действительно
говорил про колготки. А я – то даже внимания не обратила на его трескотню –
идеальная лодыжка, хороший подъем…
– Считайте, что ваше дело сдвинулось с мертвой
точки, – уверенно сказала Лиза. – В Москве не так много рекламных
фотографов, как это может показаться несведущему человеку.
– Вы думаете, мы его наконец найдем? – со сладким
трепетом в голосе спросила Неверова. – И милиция от меня отвяжется? Если
бы вы знали, в каком ужасе я живу! У них нет против меня прямых улик, но и
подозреваемых, кроме меня, тоже нет! Я так устала от допросов, от подозрений!
Тогда как единственная моя провинность состоит в том, что муж оставил мне все
свои деньги и недвижимость. Хотя это так естественно! Ведь мы обожали друг
друга.
«Особенно ты его», – с иронией подумала Лиза. Сухарев
выяснил, что муж Неверовой был ревнив, как Отелло, и заставлял красавицу-жену
отчитываться о каждом своем шаге, который она совершала без его присмотра.
– Как же это я не вспомнила раньше про эти дурацкие
колготки? – спрашивала себя Нина Николаевна, кусая губы. Было заметно, что
ей действительно не терпелось сбросить с себя груз подозрений. – И что мы
теперь будем делать?
– Вы будете ждать, а мы – искать дальше.
Лиза, скрывая внутреннее ликование, вышла из кабинета.
Неверова выпорхнула вслед за ней. Артем Сухарев с ироничной улыбкой на лице
повернулся на вращающемся стуле и уставился на женщин. Глаза его за толстыми
линзами очков казались нарисованными.
– Нина Николаевна кое-что вспомнила, Артем, –
по-деловому сообщила Лиза. – Мужчина, с которым она встретилась по дороге
в город, скорее всего рекламный фотограф. Судя по всему, не так давно он делал
снимки для фирмы, рекламирующей колготки.
Надо отдать должное Сухареву – он тут же заглотил наживку,
совершенно забыв о том, что какая-то почти что приблудная секретарша обошла его
на повороте.
– Лиза, вы – гений, – тихо сказал Ратников, глядя
в серые глаза девушки.
Помялся немного и отошел. Обычно он легко рождал
комплименты, умел и любил произносить их вслух, но со своей новой помощницей не
то чтобы тушевался, а просто как-то не мог нащупать верный тон. Поэтому
ограничивался сдержанными одобрительными репликами. Вот как сейчас. Лиза
хранила серьезность, хотя ей было до безобразия приятно, что все получилось.
Все получилось, как она и думала! Черт возьми, женская интуиция – это все-таки
сила.
* * *
С самого утра Вадим мучился головной болью. Выпил-то вчера
совсем немного – пару бокалов шампанского. И вот на тебе – голову словно в
тисках сжимает. Почему так бывает? Только намылишься радоваться жизни,
соберешься прочувствовать что-нибудь хорошее – и тут какая-нибудь мелкая гадость
все тебе испортит.
Хорошим событием Вадим считал разрыв с Ольгой. Он все-таки
сказал ей! Сколько недель готовился к решающему разговору, сколько репетировал,
сколько ночей провел без сна! И все-таки сказал. «Надо было давно сознаться,
что я не люблю ее. А все жалость. Глупая, надо сказать, жалость. Несостоявшийся
роман отнимает сил гораздо больше, чем жаркий и страстный. У обоих. Ольга тоже
не казалась особенно счастливой все то время, пока мы были вместе. Смешно
надеяться, что штамп в паспорте вдруг в одно мгновение превратил бы ее из
мороженой креветки в страстную женщину».
В дверь кабинета резко постучали, и на пороге появился Иван
Болотов. Входя, он подмигнул и весело улыбнулся:
– Привет! Ой-ой, какое некрасивое у нас похмелье…
– Это не похмелье, а рядовая головная боль, –
проворчал Вадим, с отвращением глядя на продолговатый сверток, который его друг
притащил под мышкой. – Ты что, заехал меня полечить?
– Я вчера встречался с Ольгой. – Иван уселся на
небольшой диванчик у окна и достал бутылку вермута. – Мне показалось, она
решила пойти ва-банк. Так что или мы сегодня празднуем помолвку, или оплакиваем
разрыв.
