Борис опустил оружие и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, уничтожен ли вместе с деревом враг, но рваные клочья тумана мешали ИК-подсветке ноктоскопа, а в режиме термосканера сотканный из нанороботов лицевой щиток бронекостюма работать почему-то отказывался. Вернее, он работал, но никого теплокровного в поле зрения не было.
Валуев сделал шаг, но, еще не закончив движение, резко развернулся влево, попытался выстрелить, бросил вновь «зависшее» оружие, выхватил из кобуры «грач» и влепил в темноту пять пуль. Все за пару секунд. Пресловутая «гауссовка» опять дала сбой, и Валуев был вынужден прибегнуть к помощи «низких», но более надежных технологий.
Пистолет имел маркировку «МБ» — модернизированный, бесшумный, — однако после «гауссовки» его хлопки казались почти такими же оглушительными, как и грохот падающего дерева. Ночной переполох усилился, к гомону птиц присоединились вопли какого-то мелкого зверья. Борис настороженно оглянулся и повел стволом оружия вправо-влево. Ориентироваться на слух в таком бедламе было нереально, а приборы отказали одновременно с винтовкой, что было понятно, ведь противник опять применил М-станнер.
А вот почему он не добивал, пользуясь тридцатисекундной беззащитностью наемника, Валуев не понимал. Возможно, враг решил поиграть? Но тогда у Бориса явно появлялся шанс. Опытный наемник, к тому же бывший майор морской пехоты, очень опасная игрушка. Это даже не граната с электронным замедлителем, выставленным на произвольное время. Это вообще непредсказуемая, но такая же взрывоопасная штучка. Мало не покажется.
Валуев медленно вложил пистолет в кобуру и так же медленно вытянул из ножен любимый кортик. Не парадный, к флотскому мундиру, а особый, боевой, созданный в семнадцатом году по спецзаказу для морских диверсантов. Борис, тогда еще молодой и горячий старлей, лично испытывал кортик и вносил свой скромный вклад в совершенствование этого оружия. Звучит довольно странно — испытания ножа, — но это если не видеть самого клинка и не держать его в руках.
Шорох — нет, просто колебание воздуха за спиной — заставил Бориса резко присесть, сделать наугад подсечку и атаковать холодным оружием со средней дистанции. Подсечка не удалась, но по крайней мере первый удар ножом пришелся по цели. В кисти осталось неприятное ощущение вибрации. Так бывало, когда кортик не брал защиту противника. Бронежилеты до «ЗА» класса он брал легко, главное, вложиться в удар, значит, в тумане прятался человек в керамическом «бронике» повышенной защиты. Или…
Борис рефлекторно блокировал удар в лицо, ответил ножом, но вдруг почувствовал, как пальцы разжались и любимое оружие улетело в туман. Сразу следом за кортиком в полет отправился и сам Валуев.
Только в финальной стадии невольного сальто, больно ударившись спиной о ствол ближайшей ели, он понял, каким приемом воспользовался противник, и проникся к столь умелому врагу относительным уважением. Поймать морпеха в момент атаки, пустить «враскачку» и бросить кувырком было непросто. Парень, во-первых, разбирался в айкидо, а во-вторых, был очень быстрым. И, черт возьми, видел нутром!
Бронекостюм активировался как раз в момент «раскачки», но от падения не спас, только от его последствий. Валуев оттолкнулся от ели ногами, весьма проворно для своей массы и габаритов кувыркнулся назад и встал на ноги. Приборы раскрасили мир в энное количество цветов и оттенков, но врага Борис так и не увидел. Тепловая картинка оставалась нейтральной, а подсветку по-прежнему глушил неестественно плотный туман. Валуев подключил к делу сонар. Контуры деревьев стали четче, а в замшелом «малом дембеле» обнаружились вкрапления какого-то металла, но, кроме елей, поблизости так ничего и никого живого не нашлось.
Но не с самим же собой сражался наемник! Борис с трудом удержался от соблазна поискать нож и снова вынул из кобуры «грач». Формально это было равносильно признанию собственной слабости, но сейчас у Валуева не оставалось выбора. Война — это не дворовые бои «до первой крови». Сильнее тот, кто остается в живых, вот и все правила. А с кровью ты убьешь врага или без — твои проблемы.
Валуев сосредоточился на ощущениях. Слева источник тепла. Тепло чужого тела? Нет, термоскан его не видит, значит, это финт…
Борис резко повернулся вправо и спустил курок. «Грач» клацнул — хлопка от выстрела Валуев не услышал, — в темноту медленно, будто проходя сквозь воду, улетела гильза, а затем пистолет повторил «подвиг» ножа. Он резко рванулся вперед, словно надеясь догнать умчавшуюся в туман пулю, и исчез. Наемник просто не успел сжать рукоятку покрепче, чтобы удержать оружие в руке.
Борис удивленно взглянул на разжавшиеся пальцы, а затем перевел взгляд на возникшую перед ним серую тень. Сам собой сжался кулак, но противник был действительно чертовски быстр и ударить морпеху не позволил. В грудь Валуеву звезданул, казалось, заводской кузнечный молот, и к невнятным отголоскам выстрела присоединился отчетливый хруст ломающихся ребер.
Борису было не столько больно, сколько удивительно. Ведь броне костюм работал в штатном режиме, но принял на себя лишь половину энергии удара. Неужели серый призрак бил настолько сильно? Этот вопрос наемник задал себе уже в новом полете. На этот раз позади него оказалось не относительно безопасное дерево, а невесть как попавший на этот склон «малый дембель».
Валуев врезался в камень спиной, а через мгновенье приложился к нему затылком. В недрах камня загудело, ближе к поверхности треснуло и зашуршало. Борис сполз к основанию валуна и уронил голову на грудь.
Последнее, что он запомнил, перед тем как провалиться в долгое и пустое забытье, был звук осыпающегося ему на плечи каменного крошева, а последней мыслью стал вывод, сделанный на основе отчетливого понимания сути текущих событий.
Барков — а «серой тенью в тумане» был, несомненно, он — оказался опасным противником. Особенно опасно было то, что он оказался еще и хитрецом. Он до самого последнего момента не показывал всего, что умеет, заманивая врагов на свое игровое поле. Теперь он вышел на тропу войны, и вряд ли найдется сила, способная его остановить.
Если говорить более конкретно о текущем моменте, Барков сейчас шел в лагерь наемников, чтобы раздобыть вертолет, и помешать ему в этом не мог даже Блэк.
«А если попробует, мало ему не покажется, — подумалось Валуеву. — А говорили — инженер… простой пацан. Непростой оказался пацан. Сильно непростой».
Будет неверно сказать, что на этом для Бориса померк свет. В ночном лесу было и так темно. Чему меркнуть? Валуев просто перестал думать и чувствовать, провалившись в холодный колодец глубокого забытья.
* * *
К моменту, когда группа оказалась на краю леса, окончательно рассвело, и туман почти развеялся, хотя солнце пока не взошло. Барков окинул взглядом открывшуюся поляну. Между лесом и вертолетной площадкой тянулся неширокий каменный вал. Вросшие в землю камни играли роль своеобразного ограждения взлетной полосы. С одной стороны, за ними было удобно прятаться разведчикам, но с другой — они могли помешать в момент атаки. Бег с барьерами дело непростое.
