Кто-то знает, а кто-то – нет
Некоторые члены семьи знают о тайне, а некоторые – нет. Возникает расщепление семьи на хранителей тайны и непосвященных, которые чувствуют, что от них что-то скрывают. Это классическая ситуация, и сложность заключается как раз в том, что говорящий не знает, а знающий не говорит. На терапию часто приходит тот, кто интуитивно чувствует какие-то подводные камни в тихой семейной гавани, но не может их найти. В этом случае работа связана с поисками свидетелей тех событий, заинтересованных лиц и с расспросами тех, кто знает, но молчит.
Секрет Полишинеля: тайна усыновления
В то время когда в нашей стране было не принято говорить детям, что их воспитывают не биологические родители, супружеская пара С. усыновила новорожденного мальчика. Семья переехала в другой город, и о тайне усыновления никто не знал. В семейной структуре поддерживалась идея, что сын Алесь такой умный, потому что «пошел в своего папу». Алесь увлекался биологией, и сам пришел к выводу, что у двоих родителей с первой группой крови не может быть ребенка с третьей. Он долго переживал, но все же решился поговорить об этом с родителями. Они рассказали Алесю историю, очень переживая, что данная информация сильно травмирует юношу. Однако Алесь был обижен лишь на то, что не узнал об этом раньше. Его отношения с родителями были теплыми и доверительными, и он искренне не понимал, для чего им нужно было столько лет скрывать факт усыновления.
Иногда тайна бывает настолько болезненной и страшной, что те, кто ее хранят, идут на огромные жертвы, чтобы никто не узнал правду.
Братоубийца
Надежда, 35 лет, пришла на консультацию с дочерью из-за ее поведения в школе. Девочка Даша, 13 лет, занимается тайским боксом, хорошо учится, но иногда бьет мальчиков – сильно и жестоко, при этом достается и ей самой. При выяснении всех обстоятельств Даша рационализировала проблему, пояснив, что бьет только тех мальчиков, которые обижают ее подруг.
Мы попытались разобраться, почему Даше так важно защищать девочек. Нашей первой гипотезой была идея о чувстве зависти к подругам – угловатая, коротко стриженная Даша была не очень женственной, и, возможно, для нее было важно внимание противоположного пола. Но оказалось, что поклонников у Даши хватает – более того, есть мальчик, с которым она дружит. Также удалось выяснить, что Дашина агрессия к мальчикам стала ярко проявляться, когда ей исполнилось девять лет. В семье в этот период, по словам Надежды, не происходило никаких особых событий. Даша была готова поработать со своей агрессивностью, и мы практически договорились о том, что она будет посещать терапевта. В конце сессии была составлена короткая генограмма. В ходе работы над ней вскрылись подробности непростых отношений между мужчинами и женщинами в семье. Дашина мать Надежда – младший ребенок, у нее есть старший брат. Отношения между ними в настоящий момент сложные – они не общаются уже пять лет. Дашина бабушка Евгения перед смертью завещала все имущество – дом под Минском и две квартиры – своему сыну Григорию. Дочери Надежде она не оставила ничего. Это показалось нам странным, и мы попытались понять мотивы такого поступка.
При жизни бабушка одинаково черство относилась и к сыну, и к дочери. Она работала в торговле, заведовала крупным универмагом, почти не бывала дома. Завещав всю недвижимость сыну, она фактически разрушила и без того хрупкие отношения между детьми.
Сама бабушка была старшей дочерью, в их семье был еще один ребенок, Гриша, но он умер в детстве. Надежда не помнила, что с ним случилось: родственники никогда о нем не говорили. Мы предложили Надежде узнать подробности семейной истории.
На следующей встрече она рассказала, что ей удалось созвониться с младшей сестрой отца, которая хорошо помнила события семейной жизни. Семья бабушки жила в деревне. Оказалось, что Гриша умер из-за того, что упал с дерева или с крыши дома в день рождения своего отца. Как было принято в то время, празднование дня рождения было многолюдным и шумным, с самогонкой и домашними закусками. Все гости были сильно выпившими, прабабушка Даши (бабушка Надежды) хлопотала на кухне. Она оставила четырехлетнего сына Гришу с дочерью Евгенией. Никто не знает, что произошло: когда мальчика нашли, он был уже без сознания. Во дворе было шумно, гости то и дело выходили из дома покурить и в туалет, который находился на улице. Один из них и увидел лежащего на земле ребенка. Евгения в это время куда-то ушла с соседскими девочками. То, что Гриша потерял сознание, поняли не сразу. Мать положила его в кровать, думая, что он набегался и уснул. Можно предположить, что она тоже выпила, потому что невозможно не отличить спящего ребенка и ребенка, который не реагирует на прикосновения и не приходит в себя.
Спохватились лишь на следующее утро. Гриша так и не очнулся. Только к обеду его повезли в поселковую больницу за 10 километров – в деревне было очень сложно с транспортом. Черепно-мозговая травма, переломы, обширное внутреннее кровоизлияние – диагноз был неутешительным. К вечеру ребенок умер.
Приехав домой, обезумевшая от горя мать набросилась на Евгению. Она била ее и кричала на всю деревню: «Убийца! Ты убила брата! Ты убила брата!» Родственница вспоминает, что после этого Евгению часто избивали и припоминали ей, что именно она виновата в смерти брата. Иногда мать рассуждала, что «может, Женька сама его откуда-нибудь столкнула», проецируя на дочь свою враждебность. Евгения часто приходила в школу с синяками. Поэтому в 14 лет она уехала поступать в техникум и больше не вернулась в родительский дом до смерти отца и матери.
Своего сына Евгения тоже назвала Гришей. Нам стало понятно, что завещание сыну всего имущества – это символический акт, связанный с виной за смерть брата. Однако неудачная попытка компенсации привела к тому, что через год после смерти бабушки Даша начала бить мальчиков.
Мы обсудили, как семья трансформировала реальность и создала миф. Правда заключалась в том, что родители оставили четырехлетнего ребенка на ненадежную няньку – на Западе их бы за это лишили родительских прав. Девятилетняя девочка не может нести ответственность за младшего брата. Но родители, вместо того чтобы признать и разделить вину («Мы праздновали день рождения, выпили, потеряли контроль и забыли о ребенке»), переложили ее на дочь. Она фактически оказалась козлом отпущения в семье. Сделав девочку ответственной за смерть брата, родители пытались избавиться от собственного чувства вины.
Однако это не помогло – отказ от признания и разделения вины привел к разрушительным для всей семьи последствиям. Отец Евгении всю жизнь пил и умер в 45 лет. Мать тоже страдала от алкоголизма и ненадолго его пережила. Дом после их смерти достался Евгении. Имея высокие доходы, она снесла его и построила на этом месте современный коттедж. Но ни символическое, ни реальное разрушение не помогло. Справедливость в семье вновь не была соблюдена, а проблема перешла в следующее поколение.
В первом поколении Евгению незаслуженно обвинили в смерти брата – она стала убийцей, а он умер. Похоже, это событие сильно травмировало Евгению, которая всю жизнь была черствой и отстраненной от собственных детей. Так в семье появился первый козел отпущения.
