– Как по-вашему, сэр, может быть, воспользоваться ситуацией и начать покупать золото для синдиката сейчас, а не в понедельник?
Эллек покачал головой:
– Не нужно. Думаю, золото перестанут скупать уже завтра. Нет никаких причин, чтобы возросший спрос сохранялся дольше. Может, до тебя доходили какие-нибудь слухи? Случается, подчиненные узнают новости раньше начальства.
– Нет, ничего не слышал.
– Не знаю, что и думать. Пятьсот сорок девять – это слишком много. Прежде чем начнем скупать золото, надо дождаться, когда упадет цена. Золото должно стоить от пятисот до пятисот десяти долларов, не больше. Ничего не покупай, пока цена не снизится до пятисот десяти.
– Даже если в понедельник она останется такой же высокой?
– Даже тогда. Если планы изменятся, дам знать, но пока ничего не предпринимай, понял?
– Да, сэр Монти.
– Вот и хорошо.
Рок вернулся в свой отдел. За те пять минут, что он провел в кабинете Эллека, цена подскочила еще на четыре доллара, а к обеденному перерыву достигла пятисот шестидесяти. В три часа дня цена на золото была установлена на уровне пятисот шестидесяти восьми долларов за унцию.
Однако, несмотря на все полномочия и влияние крупнейших торговцев благородными металлами в мире, включая компанию Ротшильдов, через час цена повысилась еще на пять долларов.
А между тем в фирме «Глобалэкс» убийство сержанта и ограбление уже успели стать историей. Началась золотая лихорадка, и единственное, что имело значение, – какую цену люди готовы заплатить за эти вытянутые, узкие, тускло-желтые металлические слитки. Металл, ставший причиной стольких войн, благодаря которому одни зарабатывали, другие теряли состояния и из которого изготовлены пломбы, поставленные в бесчисленное множество зубов.
В пятницу, к девяти часам утра, цена взлетела выше отметки в пятьсот девяносто долларов и вскоре начала уверенно подбираться к шестистам. За первый час торгов в Лондоне достигла отметки в шестьсот четыре доллара, потом упала до пятисот девяноста восьми. В пятницу в полдень золото стоило шестьсот девять долларов, а к двум часам дня цена подскочила до шестисот двенадцати. В три часа дня в пятницу ее зафиксировали на уровне шестисот шестнадцати, а к моменту закрытия Лондонской биржи золото торговалось в районе шестисот двадцати одного доллара. А к утру понедельника цена и вовсе достигла отметки в шестьсот пятьдесят долларов.
Мозер и Сливиц затеяли бурный спор о том, как долго продлится бум. Рок внимательно слушал.
– Пока золото будут продолжать покупать, цена неизбежно будет расти. Думаю, поднимется еще на сто долларов. А может, и на все сто пятьдесят.
– Мозер, ты дурак. Помнишь, что случилось в прошлом году, когда цена дошла до семисот? Все накупят золота, а когда цена достигнет этого уровня, все сразу начнут продавать. В результате предложение золота на рынке будет такое, что к концу недели его даже даром отдать будет трудно. Совсем как с кофе.
– Хватит молоть чушь, Гэри! И вообще, при чем тут кофе? Скажешь, ВОЗ обнаружит, что из-за золотых пломб у людей языки отваливаются?
– Раз так, прежде чем попрошу девушку сделать минет, сначала поинтересуюсь, нет ли у нее золотых пломб.
– Ну ты пошляк, Сливиц. Слушать противно.
– А мне противно сидеть рядом с тобой. Воняет так, что задохнуться можно. А как изо рта несет… Я бы на твоем месте к врачу сходил.
Рок встал из-за стола и закрыл портфель.
– Ладно, хорошего вечера. И приятных выходных.
– Куда спешишь? – осведомился Сливиц. – Костюм пора в прокат возвращать? Или «порше»?
– Нет. Просто хочу перед уходом забежать в туалет, пока вы двое совсем унитаз не засорили.
Глава 24
В пятницу, около пяти часов вечера по местному времени, оператор коммутатора «Глобалэкс» соединил секретаршу виконта Клода де Лассера с секретаршей сэра Монти Эллека. Как всегда, француженка говорила по-английски, а англичанка – по-французски, но обе все поняли, и скоро их начальники уже беседовали друг с другом.
– Привет, Монти. Как поживаешь?
– Спасибо, Клод, не жалуюсь. Кстати, еще раз хочу поблагодарить за отличный ужин в понедельник.
– Приятно слышать. Домой долетел благополучно?
– Да, а главное – быстро. В воздухе, слава богу, пробок пока нет. По какому поводу звонишь? Чем обязан честью?
– Я тут разговаривал с Джимми. Это он попросил тебе набрать. Как там дела с нашим золотом? Наверное, уже много скупил?
Повисла пауза. Эллек принялся копаться в коробке с кубинскими сигарами.
– Э-э… да… конечно… Извини, можешь подождать секундочку?
– Хорошо.
Эллек положил трубку на стол, обрезал край сигары и, зажав ее между зубами, потянулся за золотой зажигалкой «Дюпон». Не спеша раскуривая сигару, лихорадочно обдумывал, что сказать виконту. Наконец снова взял трубку.
– Клод, ты еще здесь?
– Да. Как ты и сказал, жду.
– Извини, но придется подождать еще немного. Нужно узнать, сколько золота уже куплено…
– Ты что, еще ничего не купил?
Лассер, похоже, был неприятно удивлен.
– Нет-нет… конечно же купил! Просто этим делом не лично я занимаюсь, а персонал. Мы ведь не хотим привлечь внимание к тому, что делаем, правильно?
– Но мы договаривались.
– Просто не уверен, сколько… В общем, когда на бирже зарабатывают быки, с закупками надо быть осторожными. Я, правда, думаю, что это надолго не затянется…
– При чем тут коровы?
– Не коровы, а быки. Это такое выражение… Быками у нас называют тех, кто играет на повышение.
– Ясно.
– Но я предполагаю, что стоимость может упасть так же быстро, как поднялась. Не хотим же мы накупить золота по завышенной цене.
– Понимаю, – без особого энтузиазма отозвался виконт. – Значит, рынок стал расти не из-за нас?
– Господи, Клод! Нет, конечно. Даже если бы скупили для вас все золото сразу, цена бы поднялась не больше чем на десять долларов. Нет, тут нужно побольше металла.
– А если цена так и не упадет? Придется приобретать золото за бешеные деньги?
– Если цена и дальше будет повышаться, то да. А если укрепится на нынешнем уровне, на наш план это никак не повлияет. Когда начнется конфликт, ей по-прежнему будет куда расти. Но я считаю, что цена обязательно упадет. Сначала все покупали, потом начнут продавать. Вот увидишь, Клод, в начале недели ситуация изменится.
– У нас не так много времени. Только до следующей пятницы. Точно успеешь?
– Клод, я тебе не ясновидящий. Придется дождаться, когда станет понятно, куда ветер дует, и действовать по обстоятельствам.
