– Зачем?
– Вдруг что-нибудь вспомнят?
«Коллега» справа попытался что-то сказать, но у него не получилось: вместо слов Андрей услышал приглушённое бульканье.
– Я умею делать так, чтобы нам не мешали, – заметил Игорь. – После наговоритесь.
Смирнов вспомнил расступившийся терновник и кивнул:
– Понятно.
– На самом деле ничего тебе не понятно, чел, но это не важно. – Гамбулов тяжело посмотрел на пленника. – Почему ты начал убивать?
Смирнов делано удивился:
– С чего вы взяли, что я кого-то убивал? – и получилось это у него донельзя фальшиво.
– Нет, не дошло, – покачал головой Гамбулов, глядя сквозь собеседника. – Что ж, давай иначе.
В следующий миг Андрей вздрогнул и застыл. Взгляд его стал рассеянным, а рот безвольно приоткрылся.
– Так-то лучше, – удовлетворённо произнёс Игорь и повторил: – Почему ты начал убивать?
– Потому что захотелось, – бесстрастно ответил маньяк.
– Когда ты начал убивать?
– Двадцать девятого июня этого года.
– Как звали первую жертву, которую ты убил?
– Жанна Савельева.
– Почему ты её убил?
– Потому что захотелось.
Игорь закатил глаза и терпеливо спросил:
– Ты убил Шульгину?
– Нет.
Гамбулов ненадолго задумался, а потом повторил вопрос. Ответ не изменился, и это было, на взгляд полицейского, довольно странно.
– Ты убил Карпову?
– Нет.
– Иванову?
– Нет.
Ещё одна пауза – длинней предыдущих.
– У тебя есть сообщник?
– Нет.
– Ты всегда убивал один?
– Да.
– Ты убил Иванову?
– Нет.
– Ты убил Карпову?
– Нет.
– Ты убил Шульгину?
– Нет.
Гамбулов снова задумался. Везя сюда Смирнова, он надеялся вызнать что-то действительно полезное, то, что поможет наконец решить загадку, которую он пытался разгадать уже очень давно, но, увы, разговор со Смирновым до боли напоминал беседы с другими маньяками, навсегда «застрявшими» в лесной землянке. Они тоже объясняли своё поведение простым, спонтанно возникшим желанием. И они тоже, как выяснилось, убивали далеко не всех жертв, которых им приписывали. За каждым маньяком получалось от двух до пяти «лишних» трупов. «Выполненных», тем не менее, в точном соответствии с почерком именно этого убийцы.
– Интересно…
Гамбулов окинул пленников бесстрастным взглядом.
Тощего мужичка с копной тёмных волос и характерным шрамом на лбу полицейский изловил раньше прочих. Собственно, сначала Игорь нашёл землянку, которую маньяк оборудовал на Зелёном острове, а потом просто запасся терпением и ждал, пока хозяин вернётся сюда с очередным «экспонатом»: себя темноволосый именовал Коллекционером, поскольку у каждой жертвы брал что-либо на память, и под этой же кличкой был известен полиции. Ожидая его, Гамбулов изучил «музей» маньяка: лоскуты одежды, пуговицы, ногти, пряди волос… И едва сдержался, когда убийца оказался в его руках.
А вот второго маньяка, с волосами посветлей и голубыми, точно у фарфоровой куклы, глазами, Игорь поймал без особого труда: уж больно туп оказался этот самонадеянный верзила по прозвищу Бугай. Казалось, с его внешностью только баб охмурять, но он почему-то решил, что должен убивать именно мужиков… и однажды, несмотря на внушительные габариты, встретил-таки достойный отпор. Как позже выяснил Гамбулов, с Бугаем он опередил полицию на считаные часы – уже на следующий день Брагин обыскивал квартиру убийцы, и с ним могло получиться так же, как со Смирновым…
На этот раз полицейские неприятно удивили Гамбулова, взяв Филина до того, как Игорь напал на его след, поэтому и пришлось принимать экстренные меры. Впрочем, катастрофы не случилось: режим секретности почти не нарушен, а стоимость расследования увеличилась на высококлассную «куклу», которую пришлось подкинуть в камеру изолятора. Но дело того стоило.
Или не стоило?
Потому что проку от Филина не больше, чем от этих «коллег». Снова «Мне захотелось», снова «Этих не убивал». Хозяин землянки, помнится, и вовсе заявил, что неизвестный подражатель «оприходовал его способом» полтора десятка человек. И, что самое интересное, одновременно с тем, как Гамбулов ловил очередного маньяка, с улиц исчезал и дублёр.
«Ты слишком умён, чтобы показываться этим зверям, – подумал Игорь, равнодушно разглядывая Смирнова. – Ты в центре паутины, тварь, и ты наверняка знаешь то, что мне нужно…»
Но как добраться до Подражателя? Нужно думать. Думать и ждать, когда он совершит ошибку. Когда окажется в его руках и… И поможет решить загадку, над которой сам Гамбулов бился уже долгое, очень долгое время…
«Мне нужен Подражатель!»
– Ладно, пока достаточно, – произнёс полицейский, поднимаясь на ноги и одновременно выводя пленника из гипнотического транса. – Знакомься с «коллегами», вам предстоит провести вместе немало времени.
И вышел вон.
Глава 2
Увидеть лебезящего шаса не удавалось никому…
Нет, конечно же, в детских сказках – правда, только в тех, что рассказывались в Ордене и Зелёном Доме, – носатые персонажи, карикатурно срисованные со знаменитых подданных Тёмного Двора, вели себя по-всякому, в том числе – жалко пресмыкались перед гордыми рыжими рыцарями или отважными белокурыми колдуньями, однако в реальной жизни подобные сюжеты отсутствовали. Да и откуда им взяться, если даже с сюзеренами, с грозными навами, хитроумные шасы держались… спокойно, не теряя достоинства ни при каких обстоятельствах, даже, например, когда речь шла о налогах. О невыплаченных налогах, разумеется. Или каких-нибудь иных махинациях, позволяющих повысить благосостояние вассальной семьи за счёт владетельной. Отличающиеся повышенной бережливостью навы весьма нервно относились к попыткам мошенничества, а потому переговоры с жадными подданными князя частенько принимали характер боевых действий финансового толка, с элементами пыток и угрозами массовых казней. Но и будучи припёртыми к стенке, шасы могли рыдать, бить на жалость, изворачиваться, оправдываться, но не лебезить.
Разучились.
Зато носатые блестяще умели производить впечатление, обихаживая нужного им человека, или не-человека, с таким тщанием, что несчастный сам не замечал, как намертво запутывался в ловко раскинутых сетях и чувствовал себя обязанным «помочь» или «войти в положение».
– Ещё коньячку?
– Не откажусь.
– С лимоном?
– Нет, не надо – коньяк у тебя по-настоящему хорош.
