— Ты не имеешь права так со мной поступать!
— Я?! Я не имею?! — стукнул по столу Тим. — Я дал тебе свое имя! Я тебя вырастил! Я тебя похоронил, Лира!.. Мы с Йаррой трупы переворачивали под Пратчей, чтобы найти тебя! Несколько сотен женских тел — магиан, лучниц, наемниц, просто идиоток, которые носились по улицам, вместо того чтобы прятаться!.. Ты хоть раз подумала, каково нам было?! Тело за телом — в Лизарии одни блондинки?!.. Я своими руками тебя обмывал и в гроб укладывал, и ты говоришь, что я не имею права?!..
Я пришибленно молчала. Руки дрожали, перед глазами все плыло от слез и поднимающейся истерики.
— От княгини я укрыть тебя не смогу, — закончил Тимар. — Но сможет граф. Поэтому ты будешь с Йаррой, пока все не утрясется.
— С поводком?..
— С поводком, раз по-другому ты не понимаешь.
— Ты ненормальный. Вы с ним оба ненормальные, — прошептала я и потушила связник.
13
Безумие, сплошное безумие вокруг.
Неужели Раду и Тим считают меня дурой, которая после всего пережитого полезет на рожон?! Особенно после новости, что на меня открыла охоту княгиня?!
«Это для твоего же блага».
«Ты останешься с Йаррой, пока все не утрясется».
«Мы хотим как лучше».
Клетка.
Брыгова золотая клетка, а ее прутья — люди, которых я считала самыми дорогими.
С Тимом я больше не разговаривала, на его вызовы не отвечала. Раз в день просила господина Литами связаться с моим братом, слушала голос Тимара, убеждалась, что он в порядке — за двенадцать лет я научилась улавливать болезненные нотки, даже когда он смеялся, — и прерывала связь.
С Йаррой я была вежлива и почтительна, граф же превратился в саму заботу и внимание. Пахнущий шипром дублет, опускающийся мне на плечи, — «Почему раздета?», и прогулки по кораблю, идущему в кильватере солнечной дорожки. Бесчисленные корзинки с фруктами, шоколад и легкая еда, которую пять раз в день поставляли с материка — я даже не представляю, сколько стоят транспортники, ориентированные на движущийся объект. Его Сиятельство познакомил меня с капитанами и адмиралами — «Леди Рэйлира вернулась из путешествия»:
— Зачем, господин?
— Княгиня наверняка уже в курсе, что ты жива. Одно дело — возможное покушение на какую-то полукровку, и совсем другое — на мою леди, леди Орейо, — криво улыбнулся Йарра. — Пусть знают.
…в каюте появились книги и свитки, бумага и карандаши — все, что угодно, лишь бы я не скучала. Думаю, мне бы и медведя с бубенчиками доставили, если б я попросила.
Я не просила.
Я вообще ничего не просила. И больше всего мне хотелось закричать, затопать ногами и швырнуть в графа что-нибудь тяжелое. Он ведь сам, сам дал мне свободу, сам научил ценить ее, а теперь отобрал! И поводок навесил. Для верности. Чтобы не забыла, чьей собственностью я являюсь. Ограничитель я ненавидела — он оттягивал руку, ярким блеском доводил до исступления, а мысль, что это не наказание, что это для моего же блага, заставляла скрипеть зубами.
Самое забавное, издали браслеты походили на брачные. А Его брыгово Сиятельство даже не думал опровергать слухи о помолвке, лишь усмехался и крепче обнимал меня за талию. Или за плечи, демонстративно укутывая в свой плащ. Гладил ладонь, трогал волосы, прикасался губами к моему виску. На людях я терпела, оставшись наедине, отодвигалась и отворачивалась.
Йарра мрачнел, но не настаивал. Разговаривал со мной, пересказывал последние новости, давал прочесть бумаги и отчеты, подготовленные для Совета и князя. По вечерам сидел в каюте до тех пор, пока я не начинала клевать носом, желал доброй ночи и уходил.
От его вежливости и опеки меня трясти начинало. Граф снова — снова! — отбирает у меня даже не выбор — Светлые боги, ну я ведь не дура, освободившись от поводка, я бы никуда не побежала! Я жить хочу, желательно долго, еще лучше, если долго и счастливо! — но Йарра отбирает у меня саму возможность выбирать и при этом ждет, что я буду мила и очаровательна!
О, конечно, я была учтива. И почтительна, да. Разговаривала тихо, за языком следила, глазки долу. Я же леди, а не рыночная торговка. Его Сиятельство предложил мир, а войну с ним я просто не потяну. Вот только когда мы оставались в каюте, такой маленькой для двоих, между нами чуть ли не молнии проскакивали. Две недели подряд я их глушила, раз за разом проглатывая возмущение и обиду. Гром грянул, когда господин счел, что я достаточно окрепла после болезни, и попытался уложить меня в постель.
В тот вечер Йарра засиделся над диспозицией грядущей зачистки. Что-то писал, чертил, переговаривался по связнику с лордом Треньйе — таким же своим выкормышем, как и оставшийся на материке виконт Файлен. Перо граф отложил далеко за полночь. Потер шею, затылок, потянулся, откинувшись на спинку стула. Улыбнулся, перехватив мой взгляд.
— К апрелю закончим. Сначала заедем в столицу — доложиться Луару, ну а после, наверное, в Фесс. Что скажешь?
Я неопределенно повела плечами.
— Будет здорово, господин.
— Здорово, — согласился Йарра. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
— Нет, — покачала я головой, не почуяв подвоха.
— Вот и славно, — встал Его Сиятельство.
Распустил ворот рубашки, снял ее, бросил на спинку стула. Лучи магсвета заплясали на смуглой коже, контрастно высвечивая шрамы.
— Вы… вы останетесь сегодня? — насторожилась я.
— Останусь, — кивнул Йарра, перегородив дорогу к двери. Проскочить мимо него я не смогла бы при всем желании.
— Я вас не хочу! — вжалась я в стену, стоило графу шагнуть ко мне.
— Уверен, я смогу это исправить, — усмехнулся Йарра. Обнял меня за талию, привлек к себе. — Не упрямься, — тихо сказал он, когда я отвернулась от поцелуя.
Мужские губы скользнули по щеке, скуле, лаская шею, спустились к вырезу сорочки. Ладони графа огладили мои плечи, спину, стиснув ягодицы, приподняли над полом.
— Господин!
Тяжело дыша, Йарра прижался лицом к моей груди. Его рот жадно вобрал затвердевший сосок — прямо через ткань — потянул, прикусил, и я чертыхнулась, чувствуя, как во мне поднимается горячее, темное, что и раньше будили ласки графа. Поднимается несмотря на то, что на моей руке поводок!
— Отпустите! — заколотила я кулаками по широким плечам.
— Хватит, Лира, — раздраженно проворчал граф.
— Не трогайте меня!
— Хватит, я сказал! — рыкнул Йарра, поймав мои запястья. — Мне надоело приплясывать вокруг тебя!
— А мне вы надоели! — прошипела я ему в губы. — Вы мне противны!
Лицо графа дернулось, как от пощечины.
