Йарру ранили.
Две бронебойные стрелы пробили доспех и глубоко засели в левом плече, лишив графа ведущей руки. Тонкие жала закаленной и укрепленной магией стали, тисовые древки — на опасного зверя.
— Помоги, — проворчал граф, с помощью лорда Треньйе снимая защиту. Сел на стул, откинулся на спинку, стиснул зубы. — Ну?
— Может, лучше Рени? — сглотнула я. Как Йарра умудрился их поймать? Какая сволочь в него выстрелила?!
— Литами нужен солдатам, — отрезал граф.
Маленький лекарь, необычайно серьезный и вроде бы даже подросший, убежал на палубу, как только услышал стоны первых раненых. Даже бояться перестал. Даже стрелы, что сбила с него феску и пришпилила ее к мачте, когда люди Косты попытались прорваться в океан, не заметил, раздавая свой дар направо и налево: останавливая кровотечения, сращивая сосуды и распоротые животы.
— Будете жить… И вы будете, потерпите, пожалуйста… Нет, воды пока нельзя… Все будет хорошо, не переживайте, господин… Срезень я достану, не волнуйтесь, рука будет как новенькая, а вот с дурной болезнью придется повозиться. Как вы о ней не знали? О духи, ну при чем тут потница, вы же не младенец!..
Несмотря на разгром мятежников, меня из каюты Сэли не выпустил. Я просидела взаперти до самого возвращения Его Сиятельства — придумывая, чем бы потяжелее швырнуть в степняка, когда дверь все-таки откроется (само собой, ничего бы я не бросила, но помечтать-то можно?), и наводя порядок в разгромленной каюте.
А потом Треньйе и Юшенг ввели бледного, как стенка, графа, в плече которого засели стрелы с обломанным оперением.
— Мне долго ждать? — буркнул Йарра.
— Повернитесь, — попросила я и поманила магсвет. — Ярче!.. Юшенг, мне нужна кипяченая вода и спирт. И возьми у Рени расширитель.
Рубашка графа заскорузла и промокла от пота и крови — я срезала ее частями. Осторожно касаясь мягкой тканью, смыла грязь с груди, плеч и шеи, промокнула полотенцем. Тронула древки, и по телу Йарры снова потекли струйки крови.
— Придется резать.
— Режь.
Я прокалила кинжал над свечой, искупала его в спирте, продезинфицировала кожу вокруг стрел на мужской груди и спине. Юшенг внимательно следил за каждым моим движением, будто ждал, что я сейчас попытаюсь вскрыть графу горло; Раду, наоборот, устало прикрыл глаза и только вздрогнул, когда я сделала первый надрез на груди.
Горло я, к слову, действительно бы перерезала — тому, кто ранил Йарру.
Помню, я изо всех сил пыталась представить на месте моего графа простого пехотинца. Я ведь сотню, если не тысячу раз извлекала стрелы, даже не запоминая лиц! И все получалось, все проходило хорошо — лекари меня хвалили, говорили, рука легкая. Но резать Раду было страшно — как если бы себя. А к моменту, когда я, отломив щипцами жала, протолкнула стрелы через разрез на спине, весь ворот моей сорочки был мокрым от слез.
…Чтоб тому, кто это сделал, ни посмертия, ни рождения!
Йарра сидел, не шевелясь, только скрипел зубами, когда я промывала рану, наносила целебную мазь и перевязывала плечо, пустив на бинты свою нижнюю юбку из хлопка. Отдышавшись, граф отобрал у меня склянку со спиртом, залпом осушил.
— Рубашку дай. Из сундука.
— Зачем? — округлила я глаза. — Вам лежать нужно! Вы ранены, вы много крови потеряли! — перегородила я дверь. — Ваше Сиятельство!
— С чего вдруг такая забота, Лира? — криво усмехнулся граф. — Рубашку.
— Девушка права, — подал голос Юшенг. — Вам нужно лечь, господин. Я помогу.
Старик с неожиданной силой поднял Йарру, повел его к койке.
— Отпусти, я тебе что, младенец? — рыкнул граф. Оттолкнул слугу, вскочил и, качнувшись, опустился обратно на матрас. — Пожалуй, стоит немного отдохнуть, — нехотя признал он. — Разбудишь через пару часов, — ни к кому конкретно не обращаясь, приказал Йарра и провалился в сон, больше похожий на обморок.
Юшенг снял с него сапоги, брюки и, укрыв одеялом, направился к выходу. У двери старик обернулся и низко поклонился, коснувшись пола широкими рукавами.
Кажется, меня только что признали достойной уважения.
Я хмыкнула — больше от удивления — и, надев платье поверх брюк, ибо Сиятельство взбесится, узнав, что я без его пригляда разгуливала с обтянутым задом, ушла на палубу помогать Рени и корабельному лекарю.
Над солдатами я не плакала. Рана и рана, ожог и ожог. Промыть — зашить — перевязать — следующий. И все время косилась на каюту, уже раз двадцать пожалев, что оставила графа одного. Маленький целитель, перехватив мой взгляд, заговорщицки улыбнулся и убежал на корму, а вернувшись, сказал, что Мастер Джэхэр взял бы меня в ученицы — так хорошо я все сделала, сам Рени лишь чуточку подтолкнул выздоровление господина графа.
Стало спокойнее. Все-таки в лекарском деле я доверяла Литами куда больше, чем себе.
Я благодарно кивнула, а Рени, положив руку на макушку — он всегда так делал перед поклоном, — внезапно обнаружил, что фески нет. Обернулся, увидел ее пришпиленной к грот-мачте, рассмотрел с разных сторон стрелу и тихо сомлел. О боги…
В каюту я вернулась грязная и усталая, благо Юшенг — да-да, он самый! — согрел воды для умывания, приготовил полотенца и исчез. Как он так тихо двигается — ума не приложу. Призрак, честное слово!
Повздыхав о ванне, я обтерлась салфетками, вымыла голову, в кои-то веки вспомнив добрым словом купавших меня фрейлин — я бы совсем-совсем не отказалась, чтобы за мной сейчас поухаживали, — посидела у жаровни, подсушивая косу, и сняла плащ с крючка, собираясь устроиться на полу.
— Ложись на кровать.
— Вы не спите?! — подпрыгнула я.
— Ничего нового я не увидел. Не дури, ложись. Голова мокрая, простудишься, — негромко сказал Йарра. — Не трону.
Наверное, если бы он категорично это потребовал, я бы стала спорить и отказываться, но граф говорил тихо, почти ласково, и я, помедлив, взобралась на кровать, улеглась, прижавшись к стене. Глаза Его Сиятельства в полумраке отливали льдисто-голубым, как бриллиант на браслете поводка; Йарра проследил мой взгляд и убрал руку под одеяло.
— Раненых устроили?
— Да, господин.
— Что Треньйе делает?
— Следит за починкой кораблей. Но она… на скорую руку. Это чтобы только до верфей дошли?
— Да, — кивнул граф, — там будет капитальный ремонт. Устала? — повернулся он на бок.
— Немного… Как ваше плечо?
— Жить буду, — усмехнулся Йарра.
— Это хорошо…
Мы молчали, глядя друг на друга. Локоть расстояния и два браслета — так близко, но все равно далеко.
— Я могу спросить?
— Спроси.
— Что теперь будет? Война ведь закончилась? Совсем закончилась?
