Расческа, мыло, зубной порошок, банка с притиранием для носа — чтоб не шелушился, пара книг, ленты-шпильки.
И никаких юбок, платьев и панталон! Ну их к лешему…
Я остановилась у двери в наши с Тимом покои, прижала холодные ладони к щекам, успокоила дыхание. Поскреблась, предупреждая о том, что вхожу.
Тимар не ответил, он спал, обняв подушку и уткнувшись в нее лицом. Устал. И нога разболелась — в комнате стоял густой травяной запах лекарственной мази и меотского коньяка.
Я не стала будить брата. Неслышно ступая, запихнула свои вещи в сумку, шикнула на заурчавшую пантеру, решившую, что три часа утра — отличное время для игры, поправила сползшее одеяло Тимара. Волосы у брата длинные, вьющиеся, густые, и маленький бесенок внутри меня восторженно заверещал, когда я, забравшись на кровать, поделила рыжую шевелюру на две части, заплела в косы, свернула в бублики над ушами и скрепила розовыми ленточками — двойным, заметьте, узлом.
[10]
Граф научил. Полюбовалась на дело своих рук, поцеловала Тима в щеку и едва не лишилась чувств от звука хлопнувшей двери.
— Лярвин дол!
В коридоре никого не было.
— Ф-фух… Светлыми клянусь, еще одна такая шуточка — развоплощу! — пообещала я Старому Хозяину. — Даже нет, вернусь — развоплощу! Достал!
Домой я вернулась только через год.
18
Неладное я почувствовала спустя две недели — время шло, но граф даже не заговаривал о моем возвращении в замок. Тогда я, ужасно соскучившаяся по брату, спросила сама. Помню еще, время выбрала после ужина, после тихого разговора Йарры с Безбородым Дином, корсаром, подчинявшимся сначала графу, а потом короне. Довольный Йарра выслушал доклад пирата о выгруженных на складе посредника слоновой кости и шелках, о перепроданных в Оазисы невольниках, потушил амулет связи и повернулся ко мне.
— Тебе здесь плохо?
— Нет, что вы, господин…
— Тогда почему ты так хочешь от меня сбежать? Мм?
— Я не хочу убегать, — испугалась я.
— Вот и хорошо, — кивнул граф. — Будь добра, сними нагар со свечей, мне нужно работать.
А еще через три дня Его Сиятельство разбудил меня затемно и велел собираться — войско выступает на марш.
— О, — обрадовалась я. Запрыгнула в бриджи, надела рубашку, схватила сумку. — Я готова!
Йарра покачал головой.
— Шотта, свитер, хауберк, — указал он на блестящую серебром кольчугу, — обязательно капюшон на голову. Ламелляр,
[11]
поверх плащ.
— Зачем, господин?.. — прикусила я губу, уже зная ответ, — я ведь видела, видела, как принесли вчера эти брыговы доспехи! — но отказывалась верить.
— Ты едешь со мной.
— Зачем?..
Йарра пальцем погладил меня по щеке:
— Я хочу, чтобы ты мне помогала.
— Но я же ничего не умею!
— Научишься.
— Но…
— Лира, не тяни время.
Я смотрела на него, и кулаки сжимались — от обиды и злости: Его брыгову Сиятельству, как обычно, было глубоко плевать на то, чего хочу я. А хотела я домой, к Тимару! К Угольку! К кушетке, на которой я могла бы спать одна, к ванной, в которой я могла бы запереться!
За эти десять дней стоянки, пока шла зачистка провинции от поднятой магами Айвора нежити, пока налаживались поставки зерна и солонины в княжество, пока ремонтировались осадные орудия, а вокруг Альери возводили новые укрепления, Йарра успел надоесть мне до мелких бесенят. Честное слово, я бы лучше в госпитале работала!
Ночью с графом было… хорошо, но днем… Боги, как же много его было днем!
…просыпаться от вкуса кофе на губах и руки в волосах, вместе завтракать, вместе обедать, сопровождать его на совещаниях и объездах города — из-за удаленности и загруженности Тима Сиятельство решил, что из меня выйдет неплохой секретарь. И только по вечерам я могла побыть одна — графа часто приглашали на пирушки, где леди, по его словам, делать совершенно нечего. И слава Светлым за это!
В те дни я чуть ли не на стенку лезла от переизбытка внимания Йарры и чужих людей, с которыми приходилось быть вежливой, — лорды-командующие все-таки. И я… леди Первого Советника, впервые представленная им официально.
А еще он мне имя поменял, представляете?! Уже три месяца как, оказывается.
Рэйлира Лаура Орейо, побочная ветвь рода Орейо, баронов. И кресло рядом с Его Сиятельством — на меня все совещание косились.
— Рэйлира? Рэйлира?! — возмутилась я, едва командующие разошлись.
— Рэйлира — хорошее райанское имя, и сокращение его не вызовет вопросов.
— Но мне нравится Лаура!
— Можешь представляться Лаурой, я не против.
Боги, неужели теперь всегда так будет?.. Везде с ним? Всегда с ним?! Не хочу! Не хочу, не хочу, не хочу!..
Я домой хочу, к Тиму, и чтоб никто не трогал, никто не глазел, не слюнявил запястий, прикладываясь к рукам, чтобы не строчить стенограммы советов, черновики приказов, «помогая» Йарре! Лярвин дол, я же ничего не смыслю в военном деле, в снабжении — верхи, которых я понахваталась, это же все ерунда, это теория, которая так же далека от реалий, как Лизария от Арааса! Больше скажу — я НЕ ХОЧУ в этом разбираться! А он требует…
Я домой хочу — к Тимару, к ассаши, к лаборатории, где, наверное, уже скисла вытяжка дурмана в перегонном кубе, к полосе препятствий, к Сэли, которого можно избивать вместо мешка с песком, к близнецам — они отлично работают в тандеме!.. Я смирилась с присутствием графа в моей спальне — лучше он, чем князь, чем кто-то другой, мне с ним сладко, он добр, но, Светлые боги, неужели я всю свою жизнь должна подчинить его желаниям?!
Наверное, мои мысли отразились на лице, потому что взгляд Йарры заледенел.
— Я велел тебе переодеться. Лира!
Проглотив ругательство, я вытряхнула шотту и свитер из сумки, ушла за ширму. Повернулась — стоит всего в трех шагах, смотрит…
Хорошо помню, как он надевал на меня хауберк — кольчуга не звенела, а странно похрустывала — скользкая, холодная, выглаженная магией, она закрывала горло, колени и на три четверти руки.
— У тебя есть что-нибудь покрыть голову?
— Нет, — угрюмо соврала я.
Йарра открыл свой сундук, достал шейный платок, прикрыл им мои волосы, натянул на лоб плетеный капюшон. Опустился на корточки, помогая надеть кольчужные же чулки.
Я потеряла равновесие, схватилась за его плечо, и граф, повернув голову, поцеловал мое запястье. Я отдернула руку, а он чуть улыбнулся, глядя на меня снизу вверх:
