17 мая 1915 г. генерал-квартирмейстер отправил начальнику военных сообщений при Верховном главнокомандующем предписание подготовить отряд для перевозки
[31]
.
Начальник морского управления Ставки контр-адмирал А. Д. Бубнов телеграммой от 27 мая № 428 уведомил, что возможно перевезти предназначенный для участия в операции Сибирский полк начиная с 1 июля, но при этом присутствует риск потери 25 % лошадей
[32]
.
Сотню 53-го Донского казачьего полка было решено заменить подразделениями Уральского, Забайкальского или Сибирского казачьих войск
[33]
. Были выбраны сибирцы.
Было установлено, что во главе отряда должен быть генерал-майор, начальник штаба — подполковник или капитан, два старших адъютанта должны были обладать знанием английского, французского и турецкого языков
[34]
.
Отряд был технически усилен и должен включать в свой состав отделение самокатчиков, подразделения мотоциклистов и радиотелеграфа, саперную роту и дивизионный лазарет, а также 10 автомобилей
[35]
. Предполагалось улучшение снабжения и снаряжение отряда, а командиром был назначен военный агент в Черногории генерал-майор Потапов
[36]
.
30 мая вопрос об отправке был решен Ставкой
[37]
. Но для Николая II вопрос оказался «совершенно новым» и вызвал недоумение. «Не знаю, — телеграфировал он 31 мая, — какую пользу принесет участие столь малого отряда в операциях с союзниками у Дарданелл. Напротив, всякое усиление нашего десантного корпуса в Черном море, по-моему, крайне необходимо».
В замечаниях великого князя Николая Николаевича говорилось, что посылка отряда имеет моральное значение: он будет участвовать в занятии Константинополя вместе с союзниками, в то время как босфорский десант возможен лишь после проникновения союзного флота в этот пролив через Мраморное море. Главковерх, в отличие от императора, не верил в успех Босфорской операции.
Во всеподданнейшем докладе, представленном Николаю II и сообщенном в Ставку, С. Д. Сазонов высказался, что «с политической точки зрения» посылка наших войск к Дарданеллам может соответствовать нашим интересам при условии, что отряд не будет слишком незначителен, «ибо иначе намеченная цель не была бы достигнута, оставив в силе обещание союзникам относительно черноморского десантного корпуса».
Но процесс пошел, и отряд готовился к переброске в Дарданеллы.
Общая численность отряда — до 6 тыс. человек
[38]
. Но фактический состав был следующим: штаб — офицеров (в скобках — нижних чинов) 9 + 1 чиновник (28), подразделение связи — 1 (45), заведующий укомплектованиями — 5 (14) + 2 чиновника, 40-й Сибирский стрелковый полк — 78 (4436), маршевый батальон — 29 (2029), полусотня — 3 (82), маршевая полусотня — 2 (77), батарея — 5 (267), артиллерийский взвод — 2 (72), искровое отделение — 2 (40), автомобильная команда — 1 (84), мотоциклетная команда — 1 (34), саперная полурота — 5 (325) и пр. Всего 148 офицеров, 37 чиновников, 8094 нижних чинов, 990 лошадей, 8 орудий, 32 автомобиля, 23 мотоцикла, 16 самокатов (из них 4 запасных)
[39]
.
31 мая Ставка сообщала, что французы готовы перевезти на своих транспортах до 5 тыс. человек 1 июля
[40]
. Предполагалось возможным задействовать и суда Добровольного флота «Киев» и «Могилев», 4 французских парохода и еще 2 парохода
[41]
.
Так как численность отряда возросла, возникли сложности и затяжки. В итоге было решено отправлять десантников эшелонами.
12 июня начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Н. Н. Янушкевич доложил о сроке отправки отряда — 14 июля. Но уже 7 июля Н. Н. Янушкевич известил С. Д. Сазонова о том, что накануне Николай II одобрил предложение великого князя об отмене отправки нашего экспедиционного отряда в Дарданеллы вследствие встреченных затруднений технического характера.
9 июля С. Д. Сазонов известил об этом Париж и Лондон.
Учитывая, что в августе 1915 г. союзники взяли курс на сворачивание операции, отпала и необходимость в переброске русского отряда.
Показательно, что Г. Китченер был очень недоволен проектом отправки русского десантного отряда в Дарданеллы; он считал, что перебросить 4,5 тыс. человек с лошадьми, пушками, обозами достаточно тяжело и это причинит англичанам массу хлопот. С. Д. Сазонов на это заметил, что не может допустить и мысли, что при взятии Константинополя не будет русских войск и что «если англичанам наш отряд и причинит хлопоты, то это не беда, этим стесняться не надо, так как они попросту не желают, чтобы мы вошли в Константинополь вместе с ними». «Это вопрос политический, а не военный», — отметил он.
На возражение, что принять «символическое» участие в занятии Константинополя Россия могла бы и путем отправки к Босфору десантного отряда из Одессы, генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов ответил, что «взятие Константинополя может состояться и без завладения Босфором», тогда как одесский десант может быть высажен только на Босфоре, и «если мы хотим участвовать в церемониале взятия города, то наши войска должны прибыть с юга».
Очевидно различие подходов Ставки, МИДа и императора к вопросу осуществления операции в Проливах — и у военно-политического руководства России не хватило политической воли, чтобы привести все это к единому знаменателю.
Конечно, видеть в 5–6-тысячном отряде средство, препятствующее Англии прочно завладеть Константинополем, нельзя. Но все формы взаимодействия с союзниками России по Антанте должны были приближать общую победу и способствовать престижу России и русского оружия.
Глава 5. Босфорская экспедиция — взвесим шансы на успех
Еще до начала Дарданелльской операции (21 декабря 1914 г.) С. Д. Сазонов обратился к начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу от инфантерии Н. Н. Янушкевичу с официальным запросом о том, к каким военным операциям «решено прибегнуть для фактического проникновения к Проливам и захвата их вместе с прилегающей областью».
