Вопрос о Дарданелльской операции рассматривался не только с точки зрения военной целесообразности, но и с точки зрения политических целей, преследуемых Англией на Ближнем Востоке. Среди последних обеспечение интересов англичан в районе Проливов и Константинополя занимало особенно важное место. Но англичане колебались, не зная, какое впечатление произведет в России укрепление Англии в районе Проливов, и сомневаясь в возможности выделить против Дарданелл силы, необходимые для успеха операции.
Интересно, что с первых же дней планирования наряду с дарданелльским фигурировало и другое направление перспективной операции — александреттское
[11]
.
Так, первый морской лорд адмирал Д. Фишер, высказываясь против «бесплодного бомбардирования Дарданелл», разработал план крупной операции, которая должна была осуществляться английским флотом и десантом, частично состоявшим из войск Греции и Болгарии. Оккупация Александретты представляла для англичан особую ценность с точки зрения доступа к нефтяным ресурсам Месопотамии. Фишер предлагал под видом защиты Египта заменить индийские войска и 75 тыс. бойцов Экспедиционного корпуса во Франции территориальными войсками из Англии и скрытно перебросить их в залив Безику (около входа в Дарданеллы), чтобы направить вместе войсками, сосредоточенными в Египте, против Хайфы и Александретты. Параллельно планировалось начать наступление Греции на Галлиполийский полуостров и Болгарии на Константинополь — при поддержке британского флота.
В ноте, врученной У. Черчиллем французскому военному атташе 15 января 1915 г., указывалось, что британское правительство решило осуществить атаку на дарданелльские форты и прорваться в Мраморное море, оккупировав при этом и район Александретты. Адмиралтейство выражало надежду, что средиземноморская эскадра французских линкоров при поддержке подводных лодок и самолетов будет поддерживать английскую эскадру.
Таким образом, Александретта даже рассматривалась как стратегически более подходящий объект для воздействия английских вооруженных сил, чем Дарданеллы.
Британское военно-политическое руководство вновь в конце декабря 1914 г. — начале января 1915 г. говорило о желательности содействия русских морских и сухопутных сил, но лишь к тому моменту, когда внешние форты Дарданелл будут разрушены.
Характер Дарданелльской операции и состав необходимого для ее реализации количественного и качественного состава флота были определены 3 января 1915 г. В этот день У. Черчилль запросил командующего дарданелльской эскадрой вице-адмирала С. Кардена, считает ли он возможным форсирование Дарданелл только силами флота, включающего в свой состав значительное количество старых линейных кораблей и вспомогательных судов. 5 января С. Карден ответил, что не находит возможным захватить Дарданеллы одним ударом, но они могут быть форсированы в ходе продолжительных боевых действий и при участии значительной корабельной группировки. 6 января У. Черчилль предложил адмиралу представить свои подробные соображения, и 11 января эти соображения были представлены — речь в них шла исключительно о морской операции, которая должна закончиться в течение одного месяца. Возражений со стороны Адмиралтейства не последовало, но было предложено усилить корабельную группировку новейшим дредноутом «Куин Элизабет» с 15-дюймовой артиллерией главного калибра.
На заседании 13 января 1915 г. Военный совет одобрил операцию.
Целью Дарданелльской операции провозглашался проход (после уничтожения фортов и расчистки минных полей) англо-французской эскадры к Константинополю.
В документе от 20 января 1915 г. указывалось время, желательное для начала штурма Дарданелл (15 февраля), и отмечалась нежелательность концентрации всей массы линкоров, необходимых для операции. То, что часть флота должна быть распределена между Мальтой, Александрией и Александреттой, говорит нам о том, что уже на этапе планирования союзники закладывали в операцию минимум напора при ее реализации.
Соответственно, часть флота должна была быть сконцентрирована к тому направлению, на котором будут одержаны успехи.
С началом Дарданелльской операции связывался и захват Александретты.
Таким образом, решение важнейшей стратегической для всей Антанты задачи изначально планировалось в качестве демонстрации, прикрывающей операцию, которая преследовала чисто британские интересы — контроль над ближневосточными нефтяными ресурсами. Так, У. Черчилль писал Г. Китченеру, что весьма желательно, чтобы александреттская операция осуществилась одновременно с атакой на Дарданеллы.
Но занятие Александретты не состоялось — и не по доброй воле английского правительства, а под давлением Франции, уже наметившей в качестве своей доли при разделе Оттоманской империи (помимо Сирии) Киликию и оценившей значение Александретты не хуже Англии.
Г. Китченер, по инициативе которого был выдвинут александреттский проект, только 16 февраля 1915 г. согласился выделить войска для поддержки Дарданелльской операции.
Иную позицию занял У. Черчилль, увидевший в реализации Дарданелльской операции возможность втянуть в мировую войну Грецию и Болгарию, укрепиться в районе Проливов и предотвратить часть последствий надвигавшейся блокады России.
Союзники были уверены в успехе. Здесь необходимо привести «программу действий союзных правительств», выработанную С. Д. Сазоновым совместно с послами М. Палеологом и Д. Бьюкененом «на случай обращения Порты с просьбой о мире под влиянием прорыва союзного флота через Дарданеллы». Чрезвычайно показательно в ней прежде всего то, что союзники «не заключат отдельного мира с Турцией, пока Австро-Венгрия и Германия не положат оружия» (то есть речь может идти только о перемирии).
Основной особенностью перемирия было то, что оно рассчитано лишь на район Проливов и Константинополя (лишь при необходимости может быть заключено отдельное перемирие и для других театров военных действии — для Закавказья, района Персидского залива, Египта, Сирии с Киликией, а также Малой Азии со Смирной). Условия дарданелльско-константинопольского перемирия были для турок очень тяжелы. Среди них фигурируют (наряду с разоружением турецких батарей, уцелевших на Дарданеллах и Босфоре, и с удалением мин из обоих Проливов) не только немедленная выдача германских судов (военных и коммерческих) и всех германцев, находящихся на турецкой службе, но и согласие Порты на стоянку союзных эскадр перед Константинополем, а также сдача тех укрепленных пунктов, занятие которых необходимо для безопасности эскадр держав Антанты и поддержания порядка в Константинополе.
Совершенно ясно, что принятие таких условий было равносильно полной капитуляции оттоманского правительства.
Тем самым союзные правительства, в первую очередь английское в районе Персидского залива и Сирии и русское — в Закавказье, сохраняли за собой право устанавливать желательные территориальные приобретения, которые затем можно было закрепить в условиях перемирий. В худшем положении оказывалась Франция, не имевшая смежных с Турцией границ, а значит, и войск, которые могли бы продвинуться в турецкие области и приобрести ценные «залоги» для будущих переговоров. Именно поэтому министр иностранных дел Франции Т. Делькассе 1 марта 1915 г. признал необходимым «заранее сговориться» как относительно дальнейшей судьбы азиатских владений Турции, так и относительно «совместной оккупации» Константинополя и его окрестностей.
