С 18.00 6 июля пропала связь со штабом танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко, который по–прежнему формально подчинялся армии, и до сих пор ее не удалось восстановить. В штабе 6‑й гв. А не было никаких данных о его местонахождении и ситуации после перехода его в контрудар. Лишь перед полуднем 7 июля через штаб фронта была получена информация: 5‑й гв. Стк окружен, понес большие потери и с тяжелыми боями выходит из кольца. Его бригады только собираются в районе: ст. Беленихино, Ивановский Выселок, Лески. А согласно плану контрудара, намеченного на 7 июля, этому соединению предстояло атаковать с левого фланга армии (из района Шопино — Заготскот) в направление Драгунское, Бриллиантов.
Таким образом, центр обороны 6‑й гв. А на восток в сторону Прохоровки был смят, 23‑й гв. ск разбит, а основные силы приданного 5‑го гв. Стк дрались в окружении. На ее левом крыле боеспособными оставались 89‑я гв. сд полковника М. П. Серюгина, выходившая на рубеж: Дружный, выс. 178, 7 (восточнее Шопина), 375‑я сд полковника П. Д. Говоруненко, занимавшая рубеж по Липовому Донцу на участке Рождественка — (иск.) Беломестное, и 2‑й гв. Ттк полковника A. C. Бурдейного, который после контрудара с полуночи оттягивал войска на восточный берег Липового Донца.
На правом фланге армии в 22‑м гв. ск положение тоже оказалось очень сложным. Здесь по–прежнему оборонялись лишь две дивизии: 90‑я гв. сд и 67‑я гв. сд. Обе были заметно ослаблены, особенно последняя. Лишь один ее 196‑й гв. сп во второй половине дня 6 июля, преследуемый противником, отошел на позиции 90‑й гв. сд и занял оборону севернее Луханина. По сообщению полковника Бажанова, в его подразделениях числилось всего около 400 человек. Два остальных полка дивизии А. И. Баксова были в окружении и в течение ночи отдельными группами прорывались из кольца. Перед полуночью стало известно, что 199‑й гв. сп начал сосредотачиваться в районе ур. Щенячье (2 км севернее х. Сырцев), а 201‑й гв. сп — в районе х. Гремучий и в роще восточнее. Вместе с пехотой вышла и значительная часть артиллерии дивизии, что в тех условиях было очень важно. Таким образом, на утро 7 июля о боеспособности 67‑й гв. сд можно было говорить с большой натяжкой.
90‑я гв. сд хотя и вступила в бой во второй половине дня 6 июля, но не имела больших потерь. Однако из–за передачи [604] части стрелковых батальонов и артбатарей в 67‑ю гв. сд ее возможности были существенно ограниченны.
Учитывая значительную растянутость фронта 6‑й гв. А и сложность с восстановлением связи и управления в ней, Н. Ф. Ватутин с 3.00 7 июля передал 71‑ю гв. сд вместе с двумя батальонами 90‑й гв. сд в подчинение К. С. Москаленко. Предполагалось, что это усилит контрударную группировку 40‑й А и позволит более эффективно использовать дивизию при ударе по флангам противника.
Таким образом, к рассвету 7 июля И. М. Чистяков имел в подчинении: два потрепанных танковых полка (245‑й и 230‑й отп) и танковую бригаду (96‑ю отбр), один сап (1440‑й сап), два танковых корпуса (2‑й гв. Ттк и 5‑й гв. Стк), из которых лишь один сохранил боеспособность и связь со штабом армии. А также семь стрелковых дивизий (51‑я гв., 52‑я гв., 67‑я гв., 89‑я гв., 90‑я гв., 92‑я гв. и 375‑я сд), из которых лишь три были полностью боеспособны (89‑я гв., 90‑я гв. и 375 сд) и уже находились на своих рубежах в полосе наступления 4‑й ТА. Переданная же армии для контрудара 92‑я гв. сд 35‑го гв. ск еще была на марше из района Прохоровки к передовой. В дальнейшем, в связи с усилением активности неприятеля в полосе 7‑й гв. А, ее командование получило приказ выйти на рубеж: Кривцово, Мелехово, Шеино. В таком состоянии 6‑я гв. А самостоятельно сдерживать противника не могла, не говоря уже о проведении крупномасштабного контрудара. Основу обороны в этот момент на обояньском и прохоровском направлениях составляли: 1‑я ТА генерала М. Е. Катукова, 2‑й гв. Ттк полковника A. C. Бурдейного и три истребительно–противотанковые бригады: 14‑я, подполковника В. И. Заботина, 27‑я, подполковника Н. Д. Чеволы, и 28‑я, майора Косачева.
Обо всем этом перед полуночью было доложено Н. Ф. Ватутину. В 1.25 7 июля он подписал приказ: «Предстоящую операцию по нанесению удара левым крылом армий отменить, ввиду сложившейся обстановки, недостатков резервов и невозможности в столь короткий срок сосредоточить части в исходное положение»{561}. Командующий 6‑й гв. А получил приказ продолжать удерживать занимаемый рубеж, а 89‑й гв. сд сдать участок обороны 93‑й гв. сд и сосредоточиться в лесу восточнее Терновки. Н. Ф. Ватутина беспокоил стык 7‑й гв. и 6‑й гв. А, здесь противник хотя двигался и медленно, но уже вклинился в оборону фронта, поэтому решил усилить оборону на стыках армий и выдвинуть сюда свежее соединение — 35‑й гв. ск генерал–лейтенанта С. Г. Горячева, а дивизию полковника М. П. Серюгина вывести в резерв. [605]
Получив это распоряжение, И. М. Чистяков вздохнул с облегчением. В условиях развала обороны в центре участка организация контрудара была для него головной болью. В эту ночь Иван Михайлович получил еще одно сообщение, поднявшее ему настроение: «…Армия сделала все, что могла. Первая танковая становится центром боев фронта…». Именно так, по свидетельству генерала Н. К. Попеля, охарактеризовал положение дел уже во второй половине дня 6 июля член Военного совета фронта Н. С. Хрущев в разговоре с командующим 6‑й гв. А.
В 3.30 на КП армии в Кочетовке из штаба фронта прибыл офицер связи с пакетом от командующего фронтом, который фактически возлагал ответственность за удержание второго рубежа и уничтожение прорвавшегося на прохоровском направлении противника на генерала М. Е. Катукова. Вот этот документ:
«Командующему 1‑й ТА генерал–лейтенанту Катукову Копия: командиру 5‑го гв. тк генерал–майору Кравченко командующему 6‑й гв. А генерал–лейтенанту Чистякову Одиночные танки противника прорвались Кочетовка через Лучки и направляются на Лучки. Приказываю:
Под личную ответственность Катукова и Кравченко, уничтожить прорвавшегося противника. Прошу закрыть промежуток между Яковлево и Лунино{562} и ни в коем случае не допустить дальнейшего прорыва противника. Для этого 31‑й тк двинуть в район Лучки. Ватутин, Хрущев, Иванов»{563}.
Вероятно, именно после полуночи постепенно стала вырисовываться вся картина происшедшего с 5‑м гв. Стк. Пытаясь сгладить остроту ситуации и не драматизировать ситуацию, руководство фронта в этом распоряжении использовало, мягко говоря, не соответствующие положению дел слова и обороты. Ни о каких отдельных танках речи уже не шло, на рассвете 7 июля на рубеже: район выс. 258.2 (севернее х. Тетеревино) — яр. Заслонный (юго–восточнее Грезное) — район Малые Маячки — Большие Маячки, северные окраины Яковлева находились в полном составе две эсэсовские моторизованные дивизии, а сплошного оборонительного рубежа перед их фронтом не существовало.
В это же время с точно таким же распоряжением знакомился и командующий первой танковой, после чего немедленно приступил к созданию каркаса обороны на левом фланге. Здесь Михаилу Ефимовичу пригодился опыт отражения танковых ударов танковых групп Гудериана в 1941 г. Утром [606] 7 июля на прохоровском направлении ситуация напоминала обстановку под Орлом. Здесь вплоть до третьего тылового рубежа подготовленных позиций не было, стрелковых частей тоже, если не считать остатки 51‑й гв. сд в районе хутора Рыльского. При этом командарм имел четкий приказ: удержать противника в системе второго рубежа и заставить его как можно дольше топтаться на месте, терять силы и темп. А пока было необходимо взять ситуацию под контроль, чтобы подтянуть резервы. Средств для создания прочного рубежа было мало, особенно пехоты, поэтому М. Е. Катуков решил применить прием активной подвижной обороны танковыми бригадами. То есть создать вокруг прорыва эсэсовского корпуса эластичное огненное полукольцо.
