После очередного доклада Хейерляйна Кнобельсдорф связался с Вестховеном и высказал свое недовольство его медлительностью. Еще в ходе переговоров утром командир 3‑й тд доложил, что дивизия не в состоянии одновременно и совершить марш, и к обеду создать плацдарм. Но командир 48‑го тк отмел все доводы и категорически потребовал выполнить поставленную задачу до полудня. Но, как и рассчитывал Вестховен, его части к обеду даже не смогли полностью сосредоточиться у Луханина. В 12.40 штаб 3‑й тд сообщил: атака возможна не ранее 14.00. Эта заминка серьезно осложняла действия войск Хейерляйна по уничтожению сильной группировки русских на Пене; по ее левому флангу наступать дальше было невозможно. В это же время Кнобельсдорф получил еще одну серьезную неприятность, из штаба армии пришла ориентировка: русские двинули свои многочисленные танковые резервы против 2‑го тк СС. Из журнала боевых действий:
«Перед обедом положение значительно изменилось, враг наступает с северо–запада с направления Обояни многочисленными группами танков по левому флангу корпуса СС от Лучек до Покровки.
48‑й тк должен атаковать эти части врага с фланга, нанеся удар по обеим сторонам х. Гремучий на Верхопенье и помешать им отойти к Обояни. Корпус намерен 11‑й тд прорываться на правом фланге в прежнем направлении до высот восточнее х. Гремучий. «Великая Германия» должна наступать на переправу у Луханино с северо–востока и одновременно атаковать в направлении высот юго–западнее Гремучего. Таким образом, вражеские позиции ух. Гремучий должны быть заняты ударом с двух сторон. Командир корпуса согласился с этим планом, который был доложен начальником штаба, и отдал приказы войскам в соответствии с ним»{609}.
Уверенность в успехе предложенного генералом Меллентином плана придало сообщение из «Великой Германии». В 14.30 было доложено, что гренадеры совместно с танковым полком уже в 12.15 углубились в оборону русских примерно на 5 км и взяли выс. 230.1, расположенную восточнее села Сырцево. Теперь ее танки двигаются в направлении на юго–восточные окраины села, к расположенной там выс. 218.5. Кнобельсдорф решил использовать этот тактический успех и ускорить выход 3‑й тд на северный берег. Его очень беспокоили танки русских на участке Чапаев — Алексеевка, которые вчера так сильно потрепали танковый полк Вестховена. Он отдал [650] приказ Хейерляйну: повернуть часть бригады Штрахвица от выс. 230.1 на левый фланг дивизии и вдоль балки, по которой протекал ручей, приток Пены, нанести удар в тыл русским войскам, оборонявшим северную часть Луханина.
К 15.00 войска центра и левого фланга 3‑го мк — 1‑я и 3‑я мбр попали в очень тяжелое положение. Особенно сложно пришлось бригаде полковника А. Х. Бабаджаняна. Между 11.30 и 13.00 бригада Штрахвица и гренадерский полк полностью овладели центром ее обороны — выс. 254.5 и закрепились на холме. К этому моменту эсэсовцы «Лейбштандарт» и 11‑й тд вновь отбили значительную часть Покровки. Таким образом, 3‑я мбр оказалась зажатой между смежными флангами «Великой Германии» и 11‑й тд. Кроме того, во второй половине дня в район, где дрались батальоны 3‑й мбр, подошел усиленный 339‑м грп 167‑й пд. Между 14.00 и 14.30 он сосредоточился в районе ур. Марковка и вступил в бой с остатками 452‑го мсб. Бригада Захарченко удерживала свои рубежи примерно до 15.00, после чего по приказу комкора ее подразделения начали отходить на север в район выс. 251.2, на позиции третьего батальона и 16‑го тп бригады.
Батальоны капитанов Кунина и Листратова понесли значительные потери, часть их подразделений попала в окружение. Так, не было ничего известно о судьбе бойцов 1‑й ср 452‑го мсб, попавших под удар группы майора Шиммельмана. Из боевого донесения исполняющего обязанности начальника штаба 3‑й мбр ст. лейтенанта Ковалева на 20.00 7 июля:
«В течение 4,5 часов, с 11.35 до 16.00 боевые порядки частей 3‑й мбр, особенно командный пункт бригады, подверглись сильной беспрерывной бомбардировке. При массированном налете вражеской авиации числом самолетов до 50 штук одновременно была разбита и сожжена радиостанция РБС, вследствие чего штаб бригады потерял связь с корпусом. По всем направлениям был порван телефонный провод, выведена из строя радиостанция 12-РБ, из–за чего прервана связь с частями. Имея в результате убитыми ряд командиров штаба, попытался наладить связь через офицеров, послав таковых в батальоны. Во избежание полного уничтожения перевел штаб в ур. Становая.
Лично установил, что в результате массированных налетов авиации и крупных танковых атак и значительно превосходящих сил пехоты противника 451‑й, 452‑й мсб были смяты и начался их беспорядочный отход.
453‑й мсб остался в прежнем своем районе, подвергся атакам 20 танков и двух батальонов мотопехоты из лощины Яковлево — Покровка. Положение его подразделений через посланного командира штаба уточняется. Принял меры к задержанию [651] отходящих частей и ставил задачи согласно вашего приказа. Потери уточняю, доложу после организации связи.
В штабе бригады ранены с выходом из строя: начальник разведки, командующий артиллерией, помощник начальника политотдела по ВЛКСМ. Ряд командиров ранены, контужены и направлены в госпиталь. Из–за этого нахождение всех мне неизвестно.
Руководство бригады: командир бригады полковник Бабаджанян, при падении с дерева вывихнул ногу со смещением кости и направлен в медсанвзвод, заместитель командира бригады по строевой части майор Савенко заболел и с 5 июля находится в медсанвзводе, помощник начальника штаба по оперативной работе в армейском госпитале с 1 июля»{610}.
После того как А. Х. Бабаджанян был эвакуирован в госпиталь, командование бригадой принял начальник штаба майор П. А. Захарченко.
Противник смял и левый фланг 1‑й мбр. Вражеские танки вышли на подступы к с. Сырцево, а затем повернули в тыл бригады. Под их фланговый удар попал 445‑й мсб, погиб его командир майор М. Т. Долженко, получил ранение и командир соседнего 446‑го мсб майор Д. А. Иванов. Бронетехника противника прорвалась к позиции артиллерии бригады, началась схватка в окопах и на ОП. Орудийные расчеты вели огонь с минимальных дистанций, в ход пошли гранаты, бутылки с горючей смесью, стрелковое оружие и шанцевый инструмент: лопаты и кирки. Командующий армией вспоминал:
«…7 июля боевой листок, выпущенный политотделом армии, сообщил о подвиге командира 461‑го артдивизиона 1‑й мбр капитана В. А. Мироненко. Днем 7 июля на позиции этого дивизиона двинулись до 30 танков противника. Дивизион открыл меткий огонь. Несколько машин было подбито. И вдруг с правого фланга, откуда–то из–за бугра, грохоча гусеницами, выползло несколько «тигров». Они двигались прямо на батарею. Еще несколько минут — и орудия вместе с расчетами будут раздавлены. Мироненко покинул свой НП и стал во главе одного из расчетов. Но в эту минуту рядом разорвался снаряд. Весь расчет был убит. Тогда Мироненко стал на место наводчика и сам, заряжая орудие, принялся в упор расстреливать танки. Ему удалось поджечь шесть вражеских машин. Но когда он поймал в перекрестие прицела седьмую, рядом с ним разорвался снаряд. Мироненко погиб. По ходатайству Военного совета армии ему посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза»{611}. [652]
