Шифровка о переподчинении указанных в приказе артчастей в штаб 40‑й А была передана в 18.40, но уже в 19.55 генералу К. С. Москаленко направляется новая шифротелеграмма с приказом: сосредоточить 309‑ю сд, 86‑ю тбр и 66‑й гв. мп. «катюш» в районе Ивня, Зоринские Дворы. До этого момента Н. Ф. Ватутин не решался выводить из полосы 38‑й и 40‑й А стрелковые дивизии. Войска противника еще располагали большим числом танков, обладали и пробивной мощью, и высокой мобильностью. Поэтому до подхода резервов Ставки основные силы армий Н. Е. Чибисова и К. С. Москаленко он держал, в том числе и для контрудара по левому флангу 4‑й ТА, в случае прорыва ее корпусов к Обояни. Вечером 7 июля командующий на это решился. Вероятно, его обнадежили итоги 7 июля. Н. Ф. Ватутин посчитал, что противник уже основательно увяз в оборонительных рубежах. Да и ресурсы танков и иптап фронта на пределе. Поэтому 1‑я ТА существенно усиливалась, ей передавались:
309‑я сд полковника Д. Ф. Дремова,
86‑я отбр полковника Агафонова (5.07 — на ходу 64, в ремонте 8 танков){638},
9‑я зенитная дивизия(??),
36‑й гв. мп. «катюш»,
222‑й иптап (19 76‑мм ПТО),
869‑й иптап (20 76‑мм ПТО){639}
и 1244‑й иптап РГК (20 76‑мм орудий). [681]
Командиры этих частей и соединений получили задачу: до 14.00 8 июля сосредоточиться в районе Зоринские Дворы. Кроме того, из 38‑й А к 5.00 8 июля в Обоянь должен был подойти 203‑й оттп «KB».
В 24.00 7 июля М. Е. Катукову доложили, что к рассвету должны подойти первые части усиления: 203‑й оттп (23 KB, на ходу 21) и 222‑й иптап. Резервы командарма к этому моменту были исчерпаны, поэтому он распорядился сформировать из этих полков на южной окраине Обояни боевой отряд резерва командарма.
Очень ценным соединением оказалась 9‑я зенад. Лишь с ее появлением 1‑я ТА, уже действовавшая двое суток на главном направлении удара противника, смогла приступить к созданию единой системы ПВО над своими боевыми порядками. В 2.30 8 июля командующий артиллерией армии через начальника штаба отдает приказ о ее формировании и назначает своим заместителем по ПВО командира 9‑й зад РГК. В систему ПВО включили уже развернутую 8‑ю зенад, подошедшую 9‑ю зенад (на 5.07–32 37‑мм и 16 85‑мм орудий, 32 ДШК){640}, а также все зенитные части и подразделения корпусов. Задача стояла скоординировать действия всех сил для более эффективного их использования и возможности оперативного перенацеливания на наиболее важные и ответственные участки. Комдив‑9 получает приказ с 4.00 прикрыть: одним полком МЗА{641} район: южнее Новоселовки, выс. 260.8, Сухо — Солотино, отм. 248.3, вторым МЗА — район Зоринские Дворы, (иск.) Вознесеновка и тремя батареями орудий среднего калибра участок: ур. Березовое, выс. 227.0 и 211.9{642}.
Тем не менее следует признать, что для удержания почти 50 км полосы необходимы были более значительные силы. Опыт прежних трех суток показал, что наши стрелковые дивизии, даже на подготовленных рубежах в полном составе с мощными средствами усиления, удерживают позиции примерно 17–24 часа. Причем около суток держалась лишь одна 67‑я гв. сд 5 июля. Но местность на ее участке была исключительно удобная для обороны, а у И. М. Чистякова в тот момент имелась возможность существенно усилить ее артиллерией из своего резерва. Кроме того, по 48‑му тк в течение дня работали значительные силы штурмовой и бомбардировочной авиации.
К исходу 7 июля на направлении главного удара двух вражеских [682] корпусов сплошной линии окопов или инженерных заграждений не было. Достаточно прочную оборону удалось организовать лишь на флангах прорыва 4‑й ТА. На правом крыле по линии Васильевка, свх «Комсомолец», ст. Беленихино держались: 183‑я сд, 6‑я гв. мсбр, 93‑я гв. сд, а вдоль поймы Липового Донца — 375‑я сд с 158‑м гв. сп. Эти стрелковые соединения были усилены еще и двумя танковыми корпусами. На левом фланге: Меловое, Чапаев, Калашное, с. Сырцево — занимали рубеж 6‑го тк и 3‑го мк.
А самый ответственный участок, протяженностью примерно 25 км — (иск.) Сырцево, Красная Дубрава, ур. Сухая, Малые Маячки, Грезное, (иск.) Красный Октябрь — напоминал решето. На отрезок Сырцево, (иск.) выс. 230.1, Гремучий, северные скаты выс. 251.2 отошли сильно поредевшие 90‑й гв. сд и 3‑й мбр 3‑го мк. Они были усилены 112‑й, 200‑й, 1‑й гв., 49‑й и 180‑й тбр, а также 222‑м иптап и 753‑м оиптад. Но из пяти перечисленных танковых бригад лишь одна — 200‑я к вечеру 7 июля не имела потерь в танках. За их рубежами к рассвету на участке (иск.) роща в 2 км западнее Верхопенья, южная окраина Верхопенья, ур. Становая должна была выйти 67‑я гв. сд. Дивизией назвать ее в тот момент было нельзя: по своему составу это был усиленный полк. Причем на участке, где должны были развернуться ее части, как, впрочем, и все упомянутые формирования, окопных работ не проводилось, это было межрубежье. Поэтому и все соединения пришли в чистое поле, за исключением 453‑го мсб 3‑го мбр, который находился здесь в течение 7 июля в качестве резерва комбрига.
Далее до Грезного включительно стрелковых частей не было, за исключением 156‑го гв. сп, отошедшего в район Сухо — Солотина. Стремясь прикрыть эту брешь, командующий 1‑й ТА организовал силами: 100‑й, 237‑й и 242‑й тбр 31‑го тк, 192‑й отбр, 756‑го оиптап, 1224‑го иптап и двух полков (один из них — «сорокапяток») 29‑й оиптабр — активную подвижную оборону. 8 июля к ним должна была присоединиться и 86‑я тбр. В составе танковых бригад, кроме мотопехотных батальонов (а бригадах 31‑м тк — только роты), предназначенных для поддержки танков в ходе атаки, пехоты не было. Это оказались все силы, на которые мог опираться М. Е. Катуков при защите левого фланга армии. Помимо этого, командарм мог рассчитывать только на труднопроходимую для танков врага местность и стойкость личного состава. А рассчитывать на создание второго эшелона или его подобия даже на опасных участках, как это было 7 июля, не приходилось. Войск не хватало для построения полноценного первого эшелона.
Н. Ф. Ватутин понимал, в каком непростом положении находился М. Е. Катуков. Знал, что даже выделенные в его распоряжение [683] силы к утру 8 июля не смогут выйти в указанные им районы. Так, даже согласно приказу командования 309‑я сд должна была сосредоточиться в район Зоринских Дворов лишь к 4.00 9 июля. Но уверенности, что хотя бы к этому времени пехотные полки, шедшие пешком, выйдут в полосу армии, не было.
В столь неблагоприятной обстановке, когда противник еще владел инициативой, а достаточных сил для удержания его в системе второго армейского рубежа пока не было, командующий фронтом был вынужден принять решение о нанесении 8 июля контрудара танковыми соединениями, в том числе и теми, что пока были еще только на марше.
Подчеркну: решение было вынужденное, принятое под давлением сложной оперативной обстановки и в условиях жесткого дефицита сил. Фронт не располагал артиллерийской группировкой, подобной той, что имел сосед — Центральный фронт, или иными средствами для удержания танковых дивизий Манштейна. В силу этого ставка была сделана на создание танкового кулака. Хотя Н. Ф. Ватутин предполагал, что, вполне возможно, не удастся сосредоточить все запланированные танковые соединения на прохоровском направлении, откуда они должны были действовать. Но он прилагал для этого все усилия, даже сам лично выезжал на временный КП 2‑го тк под Прохоровку, который подходил с Юго — Западного фронта, для оперативной постановки задач комкору генералу А. Ф. Попову.
