Мы с моим парнем сошлись потому, что оба переехали на Запад. Мы начали жить здесь вместе, поскольку так было проще. Мы оба любим каякинг и все такое, но у нас нет серьезных планов на будущее. Я никогда не выйду за него замуж.
Я люблю своего парня и (я могу признаться в этом только вам) хочу выйти за него замуж. Но у меня такое чувство, что я не должна этого хотеть на данном этапе жизни. Поэтому мы время от времени делаем перерыв в отношениях, чтобы встречаться с другими людьми, но все заканчивается тем, что мы снова сходимся. Но ни один из нас не готов признаться в том, что мы хотим быть вместе. Как будто в этом есть что-то постыдное.
Многие мои клиенты двадцати с лишним лет либо не воспринимают любовные отношения всерьез, либо им кажется, что они не должны этого делать. Но около тридцати лет у них вдруг совершенно неожиданно возникает острая потребность во вступлении в брак. Послушайте теперь моих клиентов тридцати с лишним лет (некоторые из них всего на год-два старше тех, чьи высказывания приведены выше):
Каждый раз, когда кто-то в Facebook меняет свой статус на «обручен», «женат» или «замужем», я начинаю паниковать. Я считаю, что Facebook изобрели для того, чтобы одинокие люди сожалели о том, что их жизнь не сложилась.
Мой папа всегда говорит: «Лишь бы ты не стала, как тетя Бетти». А она не замужем.
Каждый раз, когда любимый уезжает из города и мы не видимся все выходные или, боже упаси, целую неделю, мне кажется, что не пройдет и недели, как мы обручимся. Мне так хочется закрепить наши отношения.
Я не хочу быть лысеющим мужиком у стойки бара, все друзья которого уже устроили свою жизнь.
В прошлом году мой парень положил под рождественскую елку коробочку с кольцом. Но оно оказалось не обручальным. Меня это до сих пор сводит с ума.
Встречи в пятницу и субботу по вечерам проходят прекрасно до тех пор, пока пары не начинают расходиться, ведь быть одним из оставшихся – так плохо!
На следующей неделе мой день рождения, а мне даже не хочется его праздновать. Мой парень может подумать, что я уже старая.
Все, что я делаю там, где у меня нет возможности встретить своего будущего мужа, – напрасная трата времени.
Самый лучший парень у меня был в двадцать пять лет. Но тогда я считала, что не должна ни с кем себя связывать. Теперь у меня такое чувство, что я упустила всех тех парней, которые были готовы остепениться, и я изо всех сил пытаюсь выйти замуж хотя бы за кого-нибудь.
Слова следующей клиентки лучше всего описывают эту проблему:
В двадцать с чем-то лет с кем-то встречаться было для меня подобно игре «музыкальные стулья». Все бегали туда-сюда и весело проводили время. Но затем мне исполнилось тридцать, и у меня сложилось впечатление, что музыка закончилась и все бросились занимать стулья. Я не хотела быть единственной, кому не хватило места. Порой мне кажется, что я вышла замуж за своего мужа только потому, что он оказался самым близким ко мне стулом, когда мне исполнилось тридцать. Иногда я думаю, что мне следовало бы просто подождать того, кто был бы лучшим спутником жизни. Пожалуй, мне на самом деле нужно было это сделать, но я боялась рисковать. О чем я действительно жалею, так это о том, что не думала о замужестве раньше, – скажем, в двадцать с небольшим.
Речь сейчас идет не о том, следует ли молодым людям двадцати с лишним лет принимать скоропалительные решения при выборе спутника жизни или лучше продолжить поиски, стоит ли им остепениться или быть более разборчивыми в своем выборе. На эту тему уже немало написано, а дискуссии становятся все более ожесточенными.
В представленных ниже главах говорится о том, что молодые люди в возрасте от двадцати до тридцати лет не должны довольствоваться малым и тратить молодые годы на ничего не значащие для них отношения, которые вряд ли будут успешными. В этих главах идет речь о том, что не следует ждать тридцати лет, чтобы стать более требовательным в своем выборе. Необходимо проявлять разборчивость, когда вы еще способны ясно мыслить. Кроме того, как и в случае с работой, хорошие отношения не возникнут из ниоткуда, когда мы будем к этому готовы. Возможно, понадобится несколько осмысленных попыток построить их, прежде чем мы действительно поймем, что такое любовь и обязательства.
Примерно в то время, когда мне самой было чуть больше двадцати и я принимала участие в исследовании по теме трудных браков, я провела свой первый сеанс психотерапии с клиенткой по имени Алекс, которой тогда исполнилось двадцать шесть. Когда Алекс пришла ко мне, я испытала облегчение. Мне еще не хватало опыта, чтобы быть настоящим экспертом, но мне казалось, что уж с проблемами девушки одного со мной возраста я справлюсь. У Алекс не наблюдалось никаких расстройств, а поскольку во время сеансов она рассказывала забавные истории, я только кивала головой и искала решение проблемы весьма поверхностно. Но моя работа состояла именно в том, чтобы серьезно воспринимать двадцатилетнюю жизнь Алекс. Я просто еще не знала тогда об этом.
Мой руководитель сказал мне, что психотерапевты, лишь кивающие головой в ответ на рассказы клиентов, – это стереотип, сформировавшийся в том числе и под влиянием увиденного по телевизору, и что, если я хочу помогать этим людям, я должна быть с ними более требовательной. Но разве мой наставник не знает о том, как на самом деле живут молодые люди двадцати с лишним лет? Работа у них еще в будущем, брак – в будущем, дети – в будущем, и даже смерть тоже в будущем. Время – это все, что есть у таких как Алекс и я сама на тот момент.
Возрастные проблемы Алекс казались мне весьма серьезными, но все же вполне обычным. Насколько я понимала тогда, ее настоящая жизнь еще просто не началась. Алекс часто меняла работу и заводила случайные связи с разными мужчинами. Она не воспитывала детей и не готовилась к какой-то важной должности. Когда мой руководитель настойчиво порекомендовал мне поговорить с Алекс о ее любовных приключениях, я возразила: «Безусловно, она встречается с не совсем подходящим человеком, но она же не собирается за него замуж». Мой наставник ответил: «Пока не собирается. Но она может выйти замуж за следующего. Как бы там ни было, лучше обсудить с Алекс тему вступления в брак до того, как она выйдет замуж».
Так я и сделала.
Глава 7
Выбор семьи
Вокруг нас многое может измениться, но мы начинаем и заканчиваем свою жизнь с семьей.
Энтони Брандт, писатель
В сфере охраны психического здоровья пациенты с самыми серьезными и самыми легкими расстройствами получают, как правило, самое плохое лечение. Больные первой категории зачастую страдают серьезными психическими заболеваниями и их скорее поддерживают в определенном состоянии, чем лечат. Кроме того, из-за ухудшения экономической ситуации многие из них переходят в категорию людей с более низким уровнем доходов, поэтому нередко у них просто нет доступа к качественному, но дорогостоящему лечению. У пациентов с более легкими расстройствами, напротив, больше возможностей для получения помощи, в том числе со стороны членов семьи или школьных психологов, которые при необходимости могут порекомендовать им хорошего частного психотерапевта.
