— Полагаете, это отголоски прежних неприятностей, явившихся следствием вашего долгого раздумья и ненужного упрямства? — прищурился внимательно слушавший гостя Лука.
— Ну откуда мне знать? — протянул Котенев.
— Мы такими вещами не занимаемся, — как отрубил Александриди, — тем более по отношению к партнерам.
— Тогда не знаю, что и подумать. — Михаил Павлович достал новую сигарету и, прикуривая ее, бросил быстрый взгляд на хозяина.
Александриди поднялся, вышел из комнаты и через минуту вернулся с подносом, на котором стояли кофейник, чашки и вазочки с печеньем. Ловко, как профессиональный официант, расставив все на столе, он налил в чашки дымящийся кофе, попутно объяснив, что лучше не портить дивный напиток молоком или сахаром. Прихлебывая мелкими глотками из чашечки, Лука веско сказал:
— Думается, произошла трагическая случайность. Понимаете? В нашем деле никогда нельзя быть твердо застрахованным ни от каких случайностей. Даже Госстрах не гарантирует. Дело у вас и до встречи с нами было достаточно широко поставлено. Поэтому вы могли попасть в поле зрения уголовного элемента.
— Ладно, — пробуя кофе, буркнул Михаил Павлович, — делать-то все равно что-то надо. Не сидеть же сложа руки в ожидании нового визита? Представьте себе, ощущения не самые приятные, когда видишь бандитские рожи. Хорошо анализировать случившееся, когда можешь спать спокойно.
— Конечно, конечно, — сразу же согласился Лука. — Вы очень правильно поступили, что тут же позвонили и приехали. Мы примем все необходимые меры. Немедленно.
— Какие меры? — не отставал Котенев. — Приставите охрану? Или прикажете им больше не беспокоить меня и моих компаньонов? Где гарантии, что они и к ним не наведаются?
— У нас имеются различные возможности, — отставив пустую чашку, заверил Александриди. — В том числе возможность дать вам охрану. Хотите?
— Не знаю, — честно признался гость. Он действительно никогда раньше об этом не думал. Нет, конечно, он предпринимал кое-какие шаги, чтобы обезопасить себя и нажитое, но об охране не задумывался. И что будет представлять собой эта охрана? Приставят к нему несколько мордоворотов на машине, и они неотлучно будут хвостом таскаться за ним, регулярно докладывая Курову или Александриди о каждом его шаге?
Отказаться? Но чем мотивировать отказ после того, как приперся просить помощи и защиты? Положение.
— Не хотите решать сейчас, не надо, — милостиво разрешил грек. — Подумайте, но мы оставим за собой право действовать сообразно обстановке и решать в некоторых случаях, не советуясь с вами.
— Даже так? И что же вы решите?
— Неужели у вас имеется противоестественное желание вновь пережить налет? — засмеялся Лука. — Могу твердо обещать, что наши решения будут направлены только на обеспечение вашей безопасности.
— И моих коллег, — добавил Михаил Павлович.
— Разумеется, — согласился хозяин. — Не откажите в любезности, — вынимая из ящика стола японский диктофон, попросил он, — повторите приметы разбойничков, желательно подробнее. Пригодится, знаете ли. Все-таки не с безобидной публикой имеешь дело. Может быть, они как-то обращались друг к другу по именам или по кличкам?
— Не считайте их полными идиотами, — надулся Котенев, — станут они клички называть. Вы что, мне не верите, думаете, я тень на плетень навожу?
— Упаси бог, — замахал руками грек, не забыв включить диктофон. — И мысли такой не держу. Зачем придумывать? Итак…
Михаил Павлович описал приметы приходивших к нему с самочинным обыском, не забыв и проклятого уголовника, стоявшего у машины. Было, конечно, некоторое сомнение — говорить о нем или нет, — но потом он решил сказать.
— Вот и славненько, — выключив запись, потер руки Лука. — Отдыхайте пока, а мне придется заняться делом. И я вас прошу, дорогой Михаил Павлович, ради бога, не делайте опрометчивых шагов. Вы меня понимаете?
— Вполне, — выходя в прихожую, заверил Котенев. Странно слышать от грека повторение собственных призывов, совсем недавно обращенных к Лушину и Хомчику. Но что поделать? Видимо, все действительно развивается по спирали и ничто не ново под луной.
— Звоните мне завтра, — выпуская гостя, попросил грек. — Надеюсь, уже смогу чем-нибудь порадовать.
— Всего доброго, — попрощался Михаил Павлович.
Хлопнула дверь, щелкнула задвижка. Встреча с Александриди почему-то не принесла желанного успокоения, но как было без этого обойтись?..
Проводив гостя, Лука вернулся в комнату, сел к столу, налил себе еще кофе и, включив диктофон, прослушал запись. Слушая, он грыз печенье и морщился — как все неприятно, неожиданно и оттого еще более неприятно. То, что Мишку Котенева обобрали под предлогом обыска, не заставляет волноваться — добро чужое, да и взяли у него далеко не последнее. Но сам предлог…
Впрочем, и факт нападения — как его ни обзывай, но это именно нападение — беспокоит. Пронюхал кто-то, вычислил, начал принимать меры к изъятию накопленного? Тревожный симптом, требующий принятия самых серьезных мер.
Дослушав до конца, Лука выключил диктофон и задумался, ковыряя в ухе тупым концом шариковой ручки. Надо звонить Курову и сообщать о происшествии. Но если позвонил, то будь готов предложить Сергею Владимировичу несколько вариантов решения этой, прямо скажем, непростой задачки. Если выкатишь факты и фактики голяком, не проанализировав ситуацию и не найдя вариантов устранения возникшей опасности, то сам нарвешься на неприятность и отношение к тебе изменится в худшую сторону: как ни крути, а Куров типичный аппаратный продукт и по всем вопросам привык получать информацию с уже готовыми решениями, которые разработали за него другие.
Взяв лист чистой бумаги, Лука быстро набросал несколько строк. Не ахти, конечно, но зато на уровне здравого смысла. Набрав номер телефона Сергея Владимировича, он попросил срочной аудиенции. Получив согласие, вышел из квартиры и, спустившись вниз, некоторое время стоял, внимательно осматривая из окна парадного улицу.
Не обнаружив ничего подозрительного, грек сел в автомобиль и покатил к дому Сергея Владимировича. Притащить за собой хвост к Курову было бы просто безумием, а Лука рисковать не хотел…
Возвращался он уже поздно вечером — усталый, измученный, но довольный состоявшимся разговором. Подготовленные предложения шефу понравились, за что удостоился похвалы, и решение принято именно такое, как и предполагал Александриди, — посягнувших на людей Курова предстояло примерно наказать в назидание другим чужакам, у которых может возникнуть желание поживиться за чужой счет.
Свернув в темные, запутанные переулки центра, Лука отыскал нужную подворотню и остановил машину. Порывшись в перчаточном отделении, достал электрический фонарик и, подсвечивая себе под ноги — черт бы совсем побрал городские власти, экономящие на освещении, — углубился в темень двора. Около высокой двери постучал два раза.
Вскоре на втором этаже распахнулось окно, и сонный мужской голос недовольно спросил:
