В полной уверенности увидеть перед собой врача и фельдшера с чемоданчиком он сердито распахнул входную дверь.
— Здравствуйте. — В прихожую шагнул молодой человек. Несмотря на жару, он был одет в пиджак и рубашку с галстуком. — Мы из милиции. — Он небрежно махнул перед носом опешившего Семена красной книжечкой и быстро спрятал ее в карман.
— «Я так хочу, чтобы лето не кончалось…» — ревел в ванной весело плескавшийся под душем Лушин.
Сеня хотел захлопнуть дверь, но в прихожую уже успел бочком проскользнуть еще один человек — лысоватый, в мешковатом пиджачке, а дверь не дал закрыть третий — рослый малый в джинсовой куртке. За его спиной мелькало лицо четвертого, с неприятной ухмылкой на губах.
— Прикройте двери, — властно приказал первый из вошедших. — Проходите, товарищи, — обратился он к остальным.
— Чего? — опомнился Сеня. — Ты кто такой? А?!
— У нас имеется постановление прокурора о производстве обыска, — небрежно объяснил молодой человек, доставая бумагу. — Ознакомьтесь. Может быть, вы добровольно выдадите находящиеся здесь ценности?
Семен, словно поддавшись гипнозу, протянул руку и взял бланк. В глаза сразу бросился красный штампик в правом верхнем углу: прокуратура. И желтая полоса, идущая поперек листа, с машинописным текстом и закорючками подписей.
— Чего встали, — повернулся молодой человек к остальным, — приступайте к работе.
— Покажи удостоверение! — Семен набычился и скомкал ордер.
Он загородил пришедшим дорогу в глубь квартиры, краем глаза успев заметить, что из кухни вышла Маша и остановилась, обессиленно прислонившись плечом к стене.
— Что вы? — недоуменно поднял брови молодой человек, представившийся сотрудником милиции.
— Удостоверение покажи, — наступая на него и тесня пришедших к неплотно прикрытой двери, угрожающе произнес Сеня.
— Попрошу не тыкать, — обозлился молодой человек. — Вот удостоверение. — Он полез в карман и раскрыл перед лицом Семена красную книжку.
— Иди, пока цел, — отпихнув его руку, прошипел Сеня и слегка толкнул молодого человека плечом, отчего тот отлетел назад. — Детей этим будешь пугать! А ну!
Неожиданно одетый в джинсовую куртку парень ловко ударил Сеню в голову ногой, а представившийся милиционером успел больно стукнуть по голени носком ботинка. Сеня дико взревел и врезал «милиционеру». Тот охнул и, схватившись руками за живот, опустился на пол. Маша взвизгнула.
На плечи Семену прыгнул лысоватый. Но он оказался не слишком опытным бойцом, и его удалось скинуть, а «джинсовый» уже снова атаковал, успев попасть ногой в пах. Сеня блокировал удар, но все же боль достала его, растекшись по всему телу. И тут «джинсовый» опять ударил в голову…
— Звони в милицию! — крикнул Сеня, надеясь, что Маша успеет, пока он задержит этих. Не зря, значит, волновался Александр Петрович, а разбойнички, оказывается, и днем приходят. Но сейчас речь уже не о деньгах, не о добре Лушиных: если не отмашешься, то самого покалечат, а соседи теперь все как один сволочи — никто не выйдет, не поможет. Остается рассчитывать только на себя, если не хочешь потом валяться по реанимациям с отбитыми почками.
— Стреляй, — просипел стоявший на коленях «милиционер», и Сеня увидел в руке лысоватого наган.
Сумев вывернуться и превозмочь боль, он ударил его под руку. Грохнул выстрел, вдребезги разлетелась висевшая на стене ярко раскрашенная гипсовая маска, подаренная Александру Петровичу кем-то из давних знакомых. И тут же стукнул еще один выстрел — палил «милиционер». Стоя на коленях, он вытянул из-под пиджака длинноствольный «парабеллум». Еще выстрел.
Машу словно гвоздем вбило в стену. Лицо ее побледнело, губы слабо шевельнулись, и она тихо начала сползать вниз, слабеющей рукой пытаясь зажать рану на груди.
Стряхнув с себя нападавших, Сеня бросился к ней, но в спину ему стукнул наган, заставив застыть на месте. Второй пули, ударившей его под лопатку и засевшей в сердце, Сеня уже не почувствовал.
Не выпуская из рук оружия, Аркадий ползком подобрался к валявшемуся на полу фальшивому удостоверению и, не обращая внимания, что оно забрызгано кровью, сунул его в карман.
— Где ордер? — осипшим голосом закричал он. — Ордер?!
— В машину давай, в машину! — тянул его сзади, пытаясь поставить на ноги, Жедь.
Кислов уже выскочил на лестничную площадку и кинулся вниз. Из спальни вывернулся Ворона, на ходу обшаривая карманы пиджака Лушина и суетливо засовывая за пазуху их содержимое. Бросив пиджак, он запутался ногами в его рукавах и, зло матерясь, отшвырнул одежонку прямо на убитого Сеню, словно прикрыв его. Метнувшись в открытую дверь другой комнаты, Гришка схватил первую попавшуюся шкатулку, стоявшую на полке серванта, и тоже выскочил из квартиры.
— Ордер! — сипел Лыков, а Жедь, не обращая внимания, тянул Аркадия к выходу…
Щелкнула задвижка двери ванной, и высунулся мокрый Александр Петрович.
— Что тут?.. А-а-а!.. — увидев окровавленные тела, дико закричал он, безумно выпучив глаза.
Забыв вытереться или накинуть на себя что-нибудь, оставляя на полу мокрые следы, он кинулся к телефону. От волнения не попадая толстым пальцем по маленьким кнопочкам набора и судорожно всхлипывая, он наконец дозвонился до скорой.
— Скорее! — закричал Лушин в трубку. — Да перестаньте, тут убили! Адрес? Пишите…
— У вас сегодня был ложный вызов, — монотонным, скучным голосом ответила диспетчер. — Бригаду не буду отправлять без подтверждения отделения милиции…
Часть вторая
Метастазы
Глава 1
Ночью Иван видел странный сон: будто он волк, — поросший густой, чуть бурой зимней шерстью, с рыжеватыми подпалинами на брюхе и в пахах, — идет по голому, выстуженному ветрами лесу, и тянет его неудержимо к теплу человеческого жилья, сытным запахам съестного, хлевов, овчарен. Где-то в дальнем уголке его памяти спряталось воспоминание о человечьем жилье, и он, повинуясь ему, идет, опустив к тропе лобастую голову и чутко ловя влажным носом запахи, настороженно поднимая уши при каждом подозрительном шорохе.
И вот перед ним поле, широко раскинувшееся за опушкой леса, а на краю его — заброшенное кладбище, состоящее из множества холмиков, припорошенных колючей снежной крупой. Нет там деревянных крестов или табличек, на которых написаны имена, нет оград и засохших букетиков цветов — только плоская, однообразная земля и безвидные в своей страшной простоте холмики могил. А над ними — высокая, ясная, морозная голубизна, с прозрачно белеющими облачками, охватывающая со всех сторон поле, восполняя красотой небес скудость убогой земли.
За полем лежала деревушка, и он, сторожко оглядываясь, потрусил к ней, оставляя ровную цепочку следов и совершенно не испытывая страха, должного быть у волка перед встречей с людьми.
