— Дайте на фоторобот поглядеть. Привезли?
Иван подал ему изготовленные с помощью Лиды Котеневой портреты драконов.
Устало прищурясь, следователь начал рассматривать фотороботы, держа их в вытянутой руке.
— Молодые… Один только постарше. — Кудинов щелкнул ногтем по фотороботу лысоватого человека. — Этот, что ли, милицейскую формочку надевал?
— Этот, — вздохнул Рогачев.
— Манаков. — Купцов подал следователю фотографию Виталия.
— Ну-ка, ну-ка. — Кудинов разложил карточки в ряд. — Пятеро? — Он поднял глаза на Алексея Семеновича. — В первом случае их пришло трое, а во втором — четверо. Так? Кто помог сделать четвертого?
— Лушина, — объяснил Иван. — Съездили к ней в больницу.
— Молодцы, — скупо похвалил Кудинов, — но почему они к Котеневу пошли втроем, а к Лушину вчетвером? И сколько их вообще? Манаков, конечно, не в счет, он пока на воле гулять не может.
Следователь снова взял в руки фото Виталия. На карточке — Купцов раздобыл его любительский снимок — Манаков улыбался. Модно одетый, веселый, еще не знающий, что ждет впереди, какая злая ирония судьбы забросит его далеко от дома и привычного быта, он стоял, облокотившись на крыло собственной машины, держа в руках дорогую теннисную ракетку и явно позируя снимавшему его приятелю.
— УБХСС заинтересовалось неким Зозулей, — начал Иван. — Он бешено скупал валюту, видимо надеясь выехать за границу и там остаться. Среди близких связей Зозули оказался Манаков. Задержали их с поличным. Сначала Манаков вел себя вызывающе, отказывался отвечать на вопросы, а потом скис, на суде был подавлен, из следственного изолятора на волю передать ничего не пытался. Но адвокат у него был хороший, сестра наняла. Ранее Манаков характеризовался положительно.
— Знаю я цену этим характеристикам, — недовольно заворчал Кудинов, вытряхивая из мятой пачки беломорину. Прикурив, пустил струю дыма в потолок и сердито постучал толстым пальцем по лежавшей перед ним фотографии Виталия. — По бумажкам, которые сердобольная родня и адвокаты выклянчивают на работе и по месту жительства, разве человека поймешь? Когда читаешь характеристики, прямо слеза умиления прошибает: не в тюрьму надо отправлять, а представлять к ордену. Адвокатура тоже частенько идет по пути наименьшего сопротивления: собрал бумаги, написал речугу, и хорош. А мы отвыкли воевать с крепкой защитой, квалификацию теряем, в заштатных писарей превращаемся.
— Закона нет, чтобы за липовые характеристики к ответственности привлекать, — заметил Рогачев, — а жалко. Сколько головотяпов сразу бы освободили насиженные места.
— Не обольщайся, — хмыкнул Кудинов, — на головотяпов другие головотяпы положительные бумажки сочинят. Впервой, что ли? Вы насчет Котенева и Лушина с парнями из БХСС говорили.
— Ребятишки мои старались, — улыбнулся Алексей Семенович, — пошустрили, знакомых Котенева и Лушина искали и вышли на занятную фигуру некоего Хомчика. Представь себе, Юра, — по старой дружбе обратился он к следователю по имени, — оба знают этого Хомчика: Котенев и Лушин, а к уважаемому Рафаилу Яковлевичу Хомчику начали, независимо от нас, приглядываться товарищи из БХСС.
— И чего углядели? — прикуривая новую папиросу от дымившегося окурка, заинтересованно спросил следователь.
— Пока ничего, — развел руками Рогачев. — Есть данные, что существует группа хорошо законспирированных дельцов, которой руководит некое лицо по кличке Тятя. Продают камушки-бриллианты, вкладывают денежки в кооперацию, строительство, индустрию теневого развлекательного бизнеса, и якобы к этой группе, по еще до конца не проверенным данным, имеет прямое отношение Рафаил Хомчик.
— А Тятя кто? — глубоко затягиваясь, буркнул Кудинов. — Установили или нет?
— Не установили, Юрий Сергеевич, — ответил Иван. — Не удалось пока ни нам, ни товарищам из БХСС. Жулики опытные, хорошо законспирировались. Если Котенев связан с Тятей и Хомчиком, тогда вполне понятно, отчего он молчал про самочинный обыск. Я и так крутил, и сяк вертел, продумывал одну версию за другой, но эта, кажется, самая перспективная.
— Интересное предположение, — согласился следователь, — мы с твоим начальником об этом уже говорили. Приятно, что наши мнения совпадают. Но… пока это предположение, и только! Факты нам нужны, понимаете, факты! Нельзя предъявлять обвинение на основании предположений. Факт знакомства Лушина и Котенева с Хомчиком нам тоже пока ничего не дает. Нельзя на основании того, что люди здороваются друг с другом, делать далекоидущие выводы. В чем обвинять и подозревать Котенева и Лушина, если они для нас пока только потерпевшие? В первую очередь нужны бандюги с пистолетами, драконы ваши чертовы. — Он сердито показал горящей папиросой на фотороботы.
— Слушай, Юра, — сказал Алексей Семенович, — может быть, попробовать пойти от противного? Сам знаешь, в ряде случаев личность потерпевшего может дать ниточку к поиску преступника.
— Ну-ну? — настороженно повернулся к нему Кудинов. — Ты хочешь сказать, что…
— Вот именно! — улыбнулся Рогачев. — Если одни действительно запустили лапу в государственный карман, а другие, неизвестным нам путем, узнали об этом?
— Тебя послушаешь и диву даешься, — покрутил седой головой следователь. Получалось это у него с трудом, поскольку шея была коротка и изрядно заплыла жирком от сидячего образа жизни. — Просто Дальний Запад: ковбои, мустанги, перестрелки… Хотя перестрелка-то действительно была! Тут ты, к сожалению, прав. И еще гражданин Хомчик, занятый древним ремеслом подпольного ювелира, если наши коллеги из БХСС не ошибаются.
— Чем не ниточка? — напомнил о себе Купцов. — Если наши предположения верны, должно последовать новое нападение. Смотрите: у Котенева они могли искать камушки или валюту, но не нашли. Тогда отправляются к Лушину, но там их ждет телохранитель, и они вынуждены уйти практически ни с чем. Если им известен Хомчик, то обязательно проверят и его квартиру.
— В том случае, если они ищут камни, — заметил Рогачев. — Но как драконы могли выйти на Лушина и тем более как они вычислят Хомчика?
— Мог проговориться в местах заключения Манаков? — предположил следователь. — Может быть, он знал о многом, но молчал на следствии и на суде, ожидая помощи от родни и подельников, а те и в ус не дули? Вот он и озлобился, рассказал на нарах кому-нибудь из деловых авторитетов о своем родственнике. Знаете ведь, как несладко в зоне, а уголовный мир ломать личность умеет.
— Я уже предусмотрел необходимость командировки по месту отбывания наказания Манаковым, — уточнил Иван.
— Пожалуй, — согласился Алексей Семенович. — Вариантов здесь можно придумать множество, а на месте станет виднее.
— Надо съездить, — кивнул Купцов. — У преступников одна дорожка, а у нас сотня, и необходимо везде их ждать. Давайте пораскинем мозгами и определимся насчет засад.
— Да, нам надо подумать быстро и хорошо, — устало потер глаза Рогачев, — наступать надо, а то мы пока, как пожарные, приезжаем тушить, а следует успевать раньше, пока не загорелось.
