Макиавелли наградил его долгим, суровым взглядом.
– Что ж, не буду тебе мешать, – сказал он. – Набирай людей в свои полки.
– Да, я намерен это сделать. И ты увидишь: из кучки недовольных своей участью мужчин и женщин я выкую меч, который не только отсечет все головы гидре по имени Борджиа, но и сразит тамплиеров.
27
На Тиберину Эцио возвращался один. Он неплохо потрудился, убеждая разочарованных и разуверившихся жителей перейти на свою сторону.
Кроме добровольных помощников, охранявших гнездо ассасинов и следивших за порядком, на острове никого не было. Эцио мечтал, что сейчас немного передохнет и обдумает свои дальнейшие действия. Однако его дожидался посетитель, который явно не хотел, чтобы о его присутствии узнали другие. Он подождал, пока все уйдут внутрь, и лишь тогда дал о себе знать.
– Эй, Эцио! Иди сюда!
– Кто здесь? – мгновенно насторожился Аудиторе, хотя голос показался ему знакомым.
Дорожку, что вела к тайному прибежищу, с обеих сторон окружали высокие кустарники. До сих пор никто, кроме ассасинов и их сторонников, не знал об этом месте. Если вдруг о нем стало известно…
– Иди сюда! – позвал голос.
– Кто это?
– Я!
Это был Леонардо да Винчи. Вид у него был немного отрешенный, но одет он был, как всегда, с иголочки. Он вышел на дорожку.
– Лео! Боже мой!
Первым побуждением Эцио было броситься к старому другу и крепко обнять Леонардо. Однако он помнил, кому теперь служит художник, и потому сдержал порыв.
Леонардо это заметил. Выглядел он несколько постаревшим, но не утратившим ни капли прежней живости. Он сделал шаг вперед, но головы не поднял.
– Я не удивлен, что ты оказываешь мне прохладный прием.
– Что ж, Лео, должен признать, ты меня разочаровал.
Да Винчи взмахнул руками:
– Я знаю о вчерашнем нападении на Кастель Сант-Анджело. Это мог быть только ты. Так я понял, что ты жив.
– Твои новые хозяева уже рассказали тебе об этом?
– Они мне ничего не рассказывают. Я для них не более чем раб. – Леонардо едва заметно подмигнул. – Но они вынуждены мне доверять.
– Пока ты им нужен.
– У меня хватает ума всегда быть на шаг впереди.
Леонардо подошел еще ближе. Его руки были слегка подняты, словно он хотел обнять Эцио, но не решался.
– Дружище, я так рад снова тебя видеть, – сказал он.
– Ты сделал для Борджиа новое оружие. Новые пистолеты, с которыми нам тяжело справляться.
– Знаю. Но если ты позволишь мне объясниться…
– И как ты нашел это место?
– Я могу объяснить…
Вид у Леонардо был настолько сокрушенным и несчастным, а говорил он так искренне, что сердце Эцио растаяло. Придя сюда, Леонардо наверняка очень рисковал. Он искал восстановления прежних теплых отношений, и Эцио был бы никудышным предводителем, если бы отверг дружбу и сотрудничество такого человека, как Леонардо.
– Иди сюда! – воскликнул Эцио, раскрывая руки.
– Эцио!
Леонардо бросился к нему и они тепло обнялись.
Эцио повел его в штаб-квартиру. Катерину к этому времени перевели в одну из внутренних комнат. Врач сказал, что ее нельзя тревожить. Аудиторе хотелось нарушить врачебный запрет, но поговорить с герцогиней он всегда успеет, а Леонардо вряд ли задержится здесь надолго.
Эцио попросил принести вина и угощение.
– Расскажи мне все, – обратился он к Леонардо.
– Прежде всего, ты должен меня простить. На службу к Борджиа я пошел по жесткому принуждению. Если бы я отказался, меня ожидали бы пытки и долгая, мучительная смерть. Мне красочно рассказали, какие ужасы уготованы мне в случае отказа. Даже сейчас я не могу вспоминать об этом без содрогания.
– Но здесь ты в полной безопасности.
Леонардо покачал головой:
– Нет! Я должен к ним вернуться. Я тебе намного полезнее, если Борджиа уверены, что я продолжаю работать на них. Я старался изо всех сил, чтобы число моих работающих изобретений было ничтожным. – Эцио собирался его перебить, но Леонардо поднял руку с просьбой не прерывать его. – Считай это моей исповедью и дай мне договорить до конца. Потом можешь судить меня, как сочтешь нужным.
– Леонардо, никто не собирается тебя судить.
Волнение, овладевшее Леонардо, нарастало. Забыв об угощении, он подался вперед и продолжил:
– Я работаю на них по принуждению. Ты же знаешь: я всегда старался держаться вне политики. В ней завязнешь – потом не выберешься. Но люди, стремящиеся к власти, сами меня разыскивают, ибо знают о моих способностях.
– Это я помню.
– Чтобы остаться в живых, я вынужден подыгрывать Борджиа. Спросишь, почему мне так важно остаться в живых? – Леонардо шумно вздохнул. – Эцио, ты и представить не можешь: мой мозг бурлит от замыслов! – Он отчаянно взмахнул руками. – Мне еще столько предстоит открыть!
Эцио молчал. Это он тоже знал.
– Ну вот, теперь я рассказал тебе все, – закончил свою исповедь Леонардо.
– Зачем ты здесь?
– Чтобы заделать трещину в наших отношениях. Убедить тебя, что у меня нет ни малейшей симпатии к Борджиа.
– А чего они от тебя хотят?
– Все, что я способен создать. Прежде всего военные машины. Они знают мои возможности.
Достав пачку бумаг, Леонардо протянул их Эцио:
– Вот некоторые мои изобретения. Смотри. Это – бронированная повозка. Если ее правильно собрать, она может передвигаться по любой местности. Внутри повозки находятся солдаты. У них большие пушки. Они могут стрелять по противнику, но сами защищены броней и неуязвимы. Я назвал эту повозку танком.
Эцио разглядывал чертежи и рисунки. Его лицо заметно побледнело.
– И эта повозка… уже строится?
Леонардо хитро улыбнулся:
– Я же сказал: если ее правильно собрать. Нарисовать можно что угодно. А в действительности эта повозка пока способна лишь поворачиваться вокруг своей оси.
– Понимаю, – улыбнулся Эцио.
– А теперь посмотри сюда.
Эцио вгляделся в рисунок, изображавший всадника, управлявшего двумя лошадьми, запряженными бок о бок. К их постромкам спереди и сзади крепились длинные горизонтальные шесты, имевшие колеса. Двигаясь, колеса сообщали движение лезвиям, которые напоминали лезвия кос, только были слегка закругленными. Всадник двигался, кося врагов, как траву.
– Ну и жуткое изобретение, – сказал Эцио.
– Да. Но к сожалению, всадник уязвим для вражеских стрел.
