– Броневик перегонять не будете? – указал я на холм. Оба «ганомага» уже загнали в баул.
– Да, сейчас спустят, – кивнул капитан и пробормотал в микрофон несколько фраз.
С ним оставались только танк и БМП; именно такой группой, надеясь на трофеи, они и выдвинулись из леса. Теперь из трофейных бронетранспортёров можно сформировать броневзвод. Подыскивать им экипажи – дело Эриха, как я уже говорил, он отвечал за всю бронетехнику.
Дальше была суета по сборам. Я же прошёлся к толпе пленных и выбрал там пятёрку самых опытных немцев. Допросить мне их ничего не стоило, немецкий я знал. Я снял у них слепки памяти, благо все нужные артефакты для скачивания знаний у меня были, и подготовил их к загрузке, перелив на пустые амулеты. Это заняло у меня порядка часа, управился до темноты, после чего немцев отпустили, нам они были не нужны, как на свидетелей нам на них было плевать. Эти немцы с нами сотрудничали, охотно шли на контакт, так что, как мы им и обещали, отпустили живыми.
За двадцать восемь минут я свернул баул (разворачивание длилось дольше, тридцать три минуты), после чего попрощался с Миком – у них много работы, в данный момент им предстоял рывок на сто километров, – сел в самолёт, и мы вылетели в сторону нашего леса, где находился лагерь. Пока летели, окончательно стемнело, и Вольту пришлось организовать освещение места посадки. Он подогнал к ней две машины, осветившие поляну фарами, так что сели мы благополучно. Похоже, знания и опыт, что я передал девочке, принадлежали настоящему асу, потому как она произвела посадку просто ювелирно, да и было видно, что уже не так нервничала. Ничего, наберётся опыта, будет летать аки Икар. Ой, нет, не так сказал, как очень хороший лётчик.
Мик в данный момент ночными дорогами удалялся в сторону фронта, ему была поставлена задача захвата фронтовых аэродромов, а я, поблагодарив и похвалив нашего первого и пока единственного пилота за работу, направился в свою палатку. Кстати, о капитане. То, что он плакался о большом расходе боеприпасов, не нужно воспринимать всерьёз. Напомню, что у него была безразмерная сумка, подаренная мной. В неё он перед рейдом поместил пятьдесят бочек с дизтопливом, десяток с бензином, все местной выделки, последние – на всякий случай, ну и ящики со снарядами, боеприпасами и продовольствием, об этом тоже стоит упомянуть. И пока он всё это не потратит, возвращаться я ему не велел. Ну или пока у него есть возможность свободно совершать рейды по тылам немцев. В следующий раз я к нему полечу уже не на «шторьхе», он может выйти за то расстояние, что может пролететь этот моноплан, а, скорее всего, на транспортном «юнкерсе». Наш пилот, как и я сам, умела им управлять, я уже интересовался. Да и баул надо будет завтра открыть, достать часть техники, вооружения и «игрушек» для молодёжи в виде великов и мотоциклов, пусть осваивают. Знания немецких мотоциклов у меня были, причём не только по их вождению, но и по ремонту, что важно. Пока ремонтируется портал, мне нужно было чем-то занять их. Ну и не стоит забывать, что пора создавать подразделение лётной обслуги. Авиация у нас теперь есть. Да и из парней-десантников нужно отобрать тех, что покрепче и не боятся высоты. Лётчики мне нужны.
Выслушав доклад Вольта, что в лагере всё нормально, порадовал его, что завтра мощность обороны у него повысится, и узнал от него, что готовится к показу запись рейда отряда капитана. Обещал быть к началу показа. Искупавшись, я переоделся в свежую форму и прошёл в штабную палатку. Портал и пленных я уже навестил, узнал, что с ними всё в порядке.
Запись мне понравилась, как и другим бойцам и офицерам, парни действовали уверенно, жёстко, профессионально и нагло. Пока о них никто не знал, после первого рейда в окрестностях Воложина только-только слух пошёл, вот они и резвились. Да и сейчас ушли из зоны начавшихся поисков. Ночь не такая и длинная, но я надеялся, что они уйдут подальше. Именно поэтому Мик и не задействовал трофейную технику, а только танк и БМП, где стояли штатные приборы ночного видения. До Вязьмы, в районе которой держат оборону советские войска, было чуть больше пятисот километров, думаю, они доберутся до неё дня за три. Идти Мик должен был тихо, таясь, и только на месте развернуться вовсю и изредка вызывать меня для вывоза трофеев. Наверное, как раз в это время мне лучше постоянно быть с ними, чтобы не терять времени на перелёты. Портал на это время может подождать, трофеи – это святое.
Недельку он там порезвится – на третий день нужно будет доставить ему смену бойцов, забрав повоевавших, провести, так сказать, ротацию, – и можно будет его возвращать. Не по земле, транспортником бойцов вывезем, а технику в баул загоним. Это не придумка, пришедшая мне в голову только что, это разработанная штабом операция ещё перед первым рейдом. На трофеи глубокие тылы немцев небогаты, вот я и решил перекинуть наших к линии фронта, а штаб уже подробно разработал эту операцию. Конечно, можно было и по воздуху их перебросить, что было бы куда как незаметнее, потом развернуть баул, вынуть современную технику и дать им поработать, но я занят был порталом, это во-первых, а во-вторых, им нужно получать бесценный практический опыт. Пока они не проведут рейды и броски по дорогам, засыпая за рычагами и прицелами пушек от усталости, не поймут, что это такое.
Я прогонял моих малолетних бойцов через кровь и ужас войны, запах крови товарищей, через вонь сгоревшего пороха или тротила разорвавшегося снаряда, через силуэт противника в прицеле их оружия. Я прогонял их через настоящую войну, и, надо сказать, бойцы старались повысить свой профессиональный уровень. День ото дня они становились всё крепче и спаяннее, настоящее боевое подразделение и боевое братство. До этого они были разрозненными мальчишками и девчонками, волей судьбы сведёнными вместе, сейчас же любой за своего боевого товарища горло недругу перегрызёт. Именно этого я и добивался, мы должны стать семьёй. И именно поэтому я лично собирался участвовать в нескольких схватках. Не стоит им давать повод думать, что я бросаю их под огонь противника, а сам в тылу отсиживаюсь, – мы одна семья!
Наблюдая на экране телевизора за скачущей съёмкой оператора, – он как раз под обстрел попал и перебегал на другую наблюдательную позицию, так что мелькали земля, небо и траки пролетевшей мимо БМП, судя по матерку тринадцатилетнего оператора, он чуть не попал под гусеницы бронемашины, – я продолжил размышлять. Завтра на поле, на опушке леса разверну баул, на поляне не получится, места очень мало, мы выгоним оттуда всё, что нам понадобится, сверну его и продолжу работу с порталом, пока не придёт вызов от Мика. Радиостанция у него была с собой хорошая. Так что он и от линии фронта сможет держать с нами постоянную связь, а если учесть, что связь будет шифрованная, которую ни немцам, ни советским радистам ни в жизнь не взломать, общаться нам можно будет свободно.
Зрителей в палатку набилось человек сорок, там были и взрослые, и из средневозрастной группы; уверен, завтра диски накопируют, и они разойдутся по всему лагерю. У меня на складе было около пятидесяти коробок с ноутбуками. Половина ушла в штаб для координационного центра – операторы-программисты, молодцы, постарались, остальные были на руках у детей. В основном у старших отделений или у их начальства, так что современная электроника не была чем-то удивительным в лагере, за три недели, что прошли с момента нашего прибытия на остров, все научились ею пользоваться, да и планшеты у некоторых были на руках, правда, их было меньше, всего восемнадцать. Я жлобом не был, надо – давал. Пока не было возможности обеспечить всех детей электронными девайсами, но когда смогу, сделаю это.
