– Да, лорд.
Пока еще не «мой лорд». Кажется, парень это понял, но только улыбнулся. И тут же лицо его стало мертвенно-холодным и сосредоточенным.
– Мы расспросили тебя обо всем. Сколько у моего… отчима людей, как укреплен замок, кого там можно найти и чего ожидать. Один вопрос я оставил на потом, он важен только для меня. Вадан, ты знаешь, как умерла моя мать?
Я задумался. Потом потер лоб.
– Она болела. Долго болела, мой лорд. Больше года не выходила из комнаты, никого не допускала к себе, кроме вашего отчима и своей служанки.
– Метты?
– Нет, Дайрин…
– Дайрин?
– Темненькая такая, очень красивая, говорят, что она – простите! – спит с лордом, но говорят многое…
Юноша кивнул.
– А Метта?
– Ее, как госпожа заболела, выгнали из замка.
Пальцы мальчишки сжались в кулаки, но вслух он ничего не сказал. Сдержался.
– Значит, за ней ухаживали, а потом она умерла.
– Ночью. Мы не слышали, все спали как убитые… утром она уже была мертва.
Колин кивнул.
– На теле не было синяков? Ссадин?
– Не знаю. Ее Дайрин обмывала, никого не допустила…
– Хорошо. Иди…
– Мой лорд… – Я колебался несколько минут, прежде чем это сказать, но потом-таки решился: – Не знаю, важно это или нет…
Юноша ждал молча.
– Я знаю, леди всегда следила за руками.
Кивок. Понятно, боится не совладать с голосом.
– Я обратил внимание. У нее руки стали не такие. Ногти обломаны, несколько шрамов, как от ссадин. На леди это было не похоже. Она никогда бы…
Парень кивнул, отпустил меня жестом и махнул Шарку. Десятник подошел, выслушал, что сказал ему лорд, кивнул. На носилки запрыгнул заяц, лорд погладил его по шерстке… умная зверюшка даже не дернулась.
И я поехал.
Нет, если мальчишке дадут вырасти – служить у него будет хорошо. Если нет – жаль. А что до меня…
По тракту я ехать не собирался. Наоборот, сошел с него и повел коня в поводу. В лес я не сунусь, но подлесок тут вполне себе ничего. Достаточно густой, чтобы меня скрыть, достаточно редкий, чтобы можно было пройти. Еще не хватало со старыми приятелями столкнуться. Почему-то мне кажется, что они не обрадуются встрече, а мне так не хочется их огорчать…
И огорчать своего лорда.
Надо доставить письмо его дядюшке.
Колин
Зайка, как понимала, устроилась рядом с моим лицом. Можно было отвернуться, уткнуться в густую шерсть – и тихо, почти беззвучно, заплакать. Никто не видел моих слез. Злых слез, честно говоря.
Все я понимаю. И что мать меня спасала, и что другого выхода не было…
Мама, мамочка, родная моя…
Мы с отцом виноваты перед тобой. Сначала не уберегся он, потом не смог уберечь себя я, и, что самое ужасное, мы оба не смогли уберечь тебя.
Никогда себе этого не прощу.
Зайка шевельнулась, ткнулась мокрым носом в лицо, я машинально погладил зверька. Чувствует все… Никогда больше не буду охотиться на зайцев!
Мама, родная моя, что этот подонок с тобой сделал?
Я все узнаю – и убью его. Обещаю тебе, он жить не будет. Уничтожу, самую память о нем – и то сотру в порошок.
Ненавижу, боги, ненавижу!!!
Если бы сейчас мне попался этот подонок – горло бы ему зубами разорвал, сомкнул зубы на глотке и кровь бы пил, всю, до последней капли, сколько есть в жилах.
Мразь…
Зубы стиснулись до скрежета.
Ненавижу…
Слезы исчезали в заячьей шкурке.
Я не умру, нет. Слишком много радости я доставлю негодяю. Я выживу – чтобы уничтожить его. Я – выживу.
Зая
Колин нервничал – и я тоже волновалась.
Когда идет заживление, надо сохранять спокойствие и неподвижность. И дышать по возможности ровно, а этот герой – всхлипывает тихо-тихо, а вы пробовали при таком раскладе ровно дышать?
Еще и сопли потекут, мокрота в легкие попадет… Кошмар!
Я потерлась о щеку мальчишки, стирая мокрые полоски и стараясь успокоить. Куда там! Колин весь был как натянутая струна, только что не вибрировал. Ну еще бы…
Я была в курсе ситуации с его матерью. Мне тоже стало бы плохо, если бы…
Хотя нет. С моей мамой по определению такого не случилось бы. Я мысленно представила себе такую картину:
Лорд Рыло – я его в глаза не видела, но представляла себе похожим на Крашри: здоровущий мужик с бородой – подходит к моей матери и заносит руку: «Ах ты, стерва!»
В следующий миг на месте мамы возникает ее вторая ипостась – здоровущая волчица, в холке человеку по плечо, и ласково улыбается.
Все, лорда можно будет выносить.
Мы, оборотни, все-таки звери. И когда приходит ночь – звериная часть нашей натуры берет вверх. Мы смыкаем зубы на горле врага – и радуемся теплой крови, льющейся в глотку.
Я – нет, я другая. Но мои братья, родители, друзья – они это знают. А я… Я – позор семьи…
Колин провел рукой по моей шерстке.
М-да…
Хоть кому-то я нужна. Да, я понимаю, что это обман и самообман тоже, но человеческому мальчишке легче, когда я рядом. А мне проще, когда я тоже не одна. Я останусь с ним ненадолго, честное слово. Потом я уйду, когда освоюсь в мире людей. А пока…
Ветерок трепал мою шерстку.
Пока интересно, где мы будем ночевать…
Корт Шарк, десятник стражи
Когда леди Марго попросила меня сопровождать Колина – я понимал, что это будет сложно. И все равно согласился. Я присягал лорду Филипу, да и Марго…
Поверьте, ей не может отказать никто, и меньше всего я. Я старый вояка, любовь мне незнакома, разве что продажных девок тискал без счета, но если бы я желал себе жену – то только такую.
Теплую, уютную, заботливую.
Мы все преданы лорду, но что-то мне подсказывает: вздумай он обидеть Марго, вмиг останется один и на пепелище. Такими женщинами не разбрасываются – и ее просьбы выполняются быстрее, чем просьбы лорда.
Ее просто невозможно огорчить.
Колин же…
Мальчишка появился в замке лет пять тому назад – точнее не помню, я как раз был в отъезде. Он был сыном какой-то родственницы Филипа – и сначала мы все сделали стойку. Что там за родственница? Может, любовница, а парень – его незаконный сын?
