– Ничего не слышал о Миле. – Инвар нахмурился. – Но я разузнаю, клянусь. Бен, слышишь? Пообещай мне, что не сунешься туда сам. Лучше тоже поклянись. Я все разведаю и помогу тебе. Не лезь в это пекло один! Слышишь?
– Да слышу, – вздохнул я.
А ведь была такая мысль.
– Поклянись.
– Даю слово.
Мысль-то была, вот только желание в ближайшее время вернуться к инквизиторам навряд ли возникнет. Если Мила жива, то в срочной помощи явно не нуждается. За четыре года многое могло измениться, а трудности закаляют. Скорее всего, она уже не тот ребенок, которого я помню.
– Чуть не забыл. – Инвар хлопнул себя по лбу. – Отчет, Коул. Завтра у меня в кабинете, с утра. – Он внимательно на меня посмотрел и добавил: – Нет, после обеда.
– Есть! – Я позволил себе улыбнуться и вытянулся в струнку.
– Свободен, Коул.
* * *
Не стала читать письмо, что принес Роберт. Страшно. Вдруг там слова прощания? Почему письмо? Неужели Бес не хочет меня видеть? Нет уж. Он вернулся в горный, и я пойду к нему. Пусть скажет мне все в лицо. А письмо – потом.
Дома застала только Лина, и тот всего лишь пробегал мимо. Он предложил мне подождать в гостиной. Посидела там минут десять, а потом решила подняться наверх, в комнату Беса. Знала, что поступаю нехорошо, но любопытство одолело. Хотелось увидеть, как он живет. А еще убедиться, что там нет следов Маризы. Да, ревность душила меня даже сильнее любопытства.
Осторожно толкнула дверь, заглянула в комнату – никого. Зашла. Обстановка простая и скромная. Из мебели только самое необходимое: стол, стул и шкаф. Кровати и той нет – толстая шкура на полу, сверху матрас и одеяло. Из украшений только вышивка на стене – целая картина. Девочка на качелях и мальчик постарше, раскачивающий эти качели. Сестра и брат. Мила и Бес. Наверное, все, что у него осталось на память.
– Мила вышивала.
Вздрогнула и обернулась на голос. Не слышала, как вошел Бес. Увидела его и улыбнулась, хотя должна была бы смутиться. Как давно я его не видела! Он совсем не изменился, разве что похудел слегка. Все та же взъерошенная челка, тот же гипнотизирующий взгляд фиалковых глаз. Только насмешки нет. Мне показалось, он рад мне, хоть и насторожен.
– Я так и подумала. Очень красиво, прекрасная работа.
– Дженни…
– Бес…
Мы начали говорить одновременно и сконфуженно замолчали, перебив друг друга. Он слегка наклонил голову, мол, говори ты первая.
– Прости, я ворвалась к тебе без приглашения, – покаялась я, хотя собралась сказать иное.
– Я не против, – улыбнулся он, смущенно ероша волосы. – Как ты? Как твои дела?
Самые глупые вопросы из всех существующих. Они и нужны-то только для вежливых расшаркиваний с малознакомыми людьми. Зачем спрашивать, когда можно просто посмотреть в глаза?
– Спасибо, хорошо, – тем не менее ответила я. – Вот вернулась, работаю. А ты как?
«Я соскучилась, Бес. Без тебя мне плохо и одиноко. Не оставляй меня больше, пожалуйста. И не говори, что выбрал другую, я не переживу! Прости меня за эгоизм, я исправлюсь, обещаю».
– Тоже… вернулся, – произнес он вслух. – Дженни…
– Да?
– Ты тут… из-за письма?
Я испугалась. У Беса был такой потерянный вид, что тут же вообразила себе самое худшее. Неужели я права и в письме просьба оставить его в покое? Нет, не может быть.
– Еще не читала, – призналась, словно в холодную воду нырнула, – надо было, да?
– Нет! Отдай его обратно, пожалуйста.
Ничего не понимаю. Выудила письмо из кармана и протянула его Бесу. Он скомкал листок и спрятал в ящик письменного стола.
– Дженни, я должен сказать тебе…
Еще немного, и сбегу. Пришла сюда поговорить, но совершенно потерялась. А Бес пугает нерешительностью, как будто приготовил какую-то гадкую новость и боится произнести ее вслух. Он на себя не похож!
– Я не имею права, знаю… И все же…
Мы стоим посреди комнаты, друг напротив друга. Можно дотронуться, только руку протяни. И отчего-то между нами словно стекло – невидимое, но не позволяющее приблизиться.
– Ты хочешь о чем-то попросить? – прихожу я на помощь.
– Да. Прощения. Хочу попросить прощения.
Бес смотрит на меня, и я замечаю страх в его глазах.
– За что? – выдыхаю, цепенея.
– Разве не за что? – горько спрашивает он. – Я бросил тебя у инквизиторов. Я заставил тебя стать Милой. Я…
– Как ты меня напугал! – вырывается у меня.
А внутри словно звучит музыка. Какой глупый! Он решил, я буду винить его за то, что он меня спас?
– Напугал? – Он непонимающе хмурится.
– Да! Я решила, ты… А ты! – Легонько толкаю его в грудь, но Бес никак не реагирует.
Все так же хмурится и кривит губы.
– Я все поняла, правда, – спешу объяснить, – давно, еще там. Нисколечко не винила тебя, честное слово.
Не верит. Вижу же, не верит! Как же мне встряхнуть тебя, Бес? Я так хочу, чтобы ты стал прежним!
Решение, как всегда, приходит неожиданно.
Делаю шаг навстречу и берусь руками за брючный ремень Беса. Каких сил мне стоит не рассмеяться, глядя на его ошарашенное лицо! Расстегиваю пряжку ремня. Он настолько шокирован, что слова вымолвить не может. Вытягиваю ремень из штанов. Надеюсь, они не упадут.
– Дженни, ты чего? – выдавливает он хрипло.
– Не переживай, штаны при тебе останутся, – бодро отвечаю, сложив ремень пополам и щелкая им.
Звук пугает. Если таким ремнем врезать, мало не покажется. Но я уверена, Бес меня и пальцем не тронет.
– Держи! – вкладываю ремень ему в руку.
– Что ты задумала?
– Ты же обещал меня выпороть, – отвечаю, театрально шмыгая носом и чуть ли не ковыряя пол носком туфельки, – а ты всегда сдерживаешь обещания.
– За что? – настораживается Бес.
Лойи всемогущий, ему и не сказали? Может, я зря это затеяла?
– Я нарушила слово, – отвечаю, уже не шутя, – насчет порталов.
Бес немедленно поджимает губы и бледнеет. Похоже, пора бежать. Однако стойко выдерживаю его взгляд.
«Я доверяю тебе, Бес. Разве ты не понимаешь? Ты сейчас можешь сделать со мной все, что пожелаешь, но я уверена, ты не причинишь мне ни боли, ни страданий».
– Может, опереться на стол? – окончательно наглею. – Или как тебе будет удобно?
– Повернись ко мне спиной, – отвечает Бес.
И на его лице появляется насмешливая улыбка. Та самая, любимая. Ради нее я и затеяла эту игру!
