Впереди показался город, и Криста что-то кричала в ухо, пытаясь отодрать его пальцы от деревянной шкуры, но он будто прирос к кораблю, стал с ним единым целым. Она отошла, и город исчез из виду, а на корабль уже надвигался горный хребет, огромный и длинный, будто позвоночник дракона, околевшего поперек континента.
Горы вставали справа и слева, рудные жилы под землей просыпались, чуя добычу. Несчастный змей-деревяшка плакал, просил вернуться, но Ясень держал его цепко, сжимая шею. Показалось плоскогорье, и он погнал корабль наверх, хотя знал, что на такой высоте никто еще не летал. Змей завопил, и разум его угас окончательно, но остатки огня, зажженного Ясенем, еще мерцали в фиолетовой чешуе. И лишь когда корабль, тратя последние крохи сил, буквально вполз на каменный гребень, Ясень оторвал от шкуры ладонь и повалился на палубу.
10
Он почувствовал на губах вкус настойки из королевских роз и разлепил глаза. Криста, склонившись над ним, подносила флягу. Ясень полежал еще пару минут, приходя в себя, и приподнялся на локте.
– А где остальные?
– Уже спустились за борт. Нам тоже пора. Скоро начнется.
Дракониха помогла ему встать. Он прикоснулся к шкуре деревянного змея. Тот был мертв – окончательно и бесповоротно. Фиолетовые прожилки погасли. Ясень вздохнул и, опершись на Кристу, поковылял к лестнице.
– А ничего у вас тут, – заметила Криста, соскакивая на землю. – Приятно, тепло. И не скажешь, что Ледяной Стол.
– Я на тебя зимой посмотрю.
«Ссыльные» толпились у корабля. Со стороны пограничного форта уже мчалась целая группа всадников. Ясень издали узнал Тайю, скакавшую впереди. Светлые волосы развевались и будто светились в лучах закатного солнца. Девчонка спрыгнула с лошади и подбежала к нему, смеясь. Он подхватил ее:
– Говорил же, вернусь. А ты не хотела верить.
И Ясень увидел, как тает осень в ее глазах, растворяясь в чистой лазури.
Тем временем подъехали остальные.
– Господа, леди, – Угорь спешился, поклонился, потом повернулся к Ясеню: – С прибытием. Весьма эффектное появление.
– Спасибо. Я, похоже, несколько перевыполнил твое поручение. Знакомься, это леди Криста из рода Драконов, это лорд-арбитр и другие не менее достойные представители далекой столицы. Надеюсь, им не откажут в гостеприимстве.
– Ни в коем случае. Добро пожаловать, господа, это честь для нас.
– Я вас, кажется, узнаю, – сказала дракониха. – В свое время ваши портреты висели на каждой базарной площади. Правда, с бородой вы смотрелись несколько более… гм… загадочно.
– Те времена давно миновали, леди. И я уже совсем другой человек.
– Надеюсь, вы еще расскажете мне об этом. Но сейчас надо скорее укрыться, пока нас не сожгли слезы солнца.
– В этом нет необходимости, леди.
– Не понимаю вас.
– Слезы не прольются на плоскогорье. Они затронут только тех, кто внизу.
– Вы уверены?
– Безусловно. Взгляните сами.
Все вместе они подошли к обрыву. Здесь, наверху, было еще светло – солнечный диск едва коснулся линии горизонта. Внизу, у подножия, уже наступали сумерки. Появился лиловый дым, словно долины между горами вдруг превратились в гигантские костры без огня.
Дым, наполненный пеплом, поднимался к небу, но не достигал плоскогорья, а скапливался ниже, сгущался в тяжелые лилово-серые тучи. И тучи эти соединялись между собой, заполняя все пространство над континентом. Будто кто-то скатывал из клочков темной шерсти бескрайний войлочный полог.
Ясень стоял, представляя, как там, под этим покровом, обезлюдели улицы и сады, базары и замки и даже королевский купол на побережье. Жители спустились в каменные подвалы и, прикрывая душу ладонью, ждут, пока солнце выплеснет свою ярость.
– Да, – призналась Криста, – на такое зрелище я никак не рассчитывала.
– Смею надеяться, – сказал Угорь, – вы увидите у нас еще немало такого, что изменит ваши прежние представления. Завтра же приглашаю вас, леди, и всех ваших спутников для беседы…
– Погодите, – сказала Тайя. – Слышите?
Теперь и Ясень уловил непонятный звук, словно трещала ткань. Все застыли, недоуменно оглядываясь. Звук становился громче, скала под ногами дрогнула.
На секунду все стихло.
А потом взорвалась земля.
Это было похоже на фиолетовые фонтаны, которые забили в один момент. Или на чудовищные гибкие стебли, проросшие вдруг на великанской грядке.
Рудные жилы с треском ломились к свету.
Толстые стебли распадались на десятки отростков, которые хлестали по сторонам, будто плети, и подбирались к людям. Другие уже вгрызались в днище деревянного корабля, как черви в мертвое тело, прокладывая себе ходы в его внутренностях. Вдали фиолетовая трясина поглощала пограничный поселок.
Руда жрала и чавкала жадно, хрустела бревнами одноэтажных домов и досками корабля, сыто отрыгивала, опадала на миг, чтобы переварить добычу, и опять выдавливалась наружу.
Раскаленный воздух дрожал, одежда начала тлеть. Люди, хрипя, валились на землю. Корчились, хватая себя за горло, и раздирали кожу между ключицами, где разбухали страшные волдыри. Только Ясень стоял, прижимая Тайю к себе, и жилы почему-то не приближались.
Несколько отростков сплелись, скрутились жгутом, принимая новую форму. Сначала возникло туловище с уродливой головой, потом отросли конечности. Голем, родившийся из руды, неторопливо двинулся к Ясеню.
– Ты снова пришел, – сказал он, остановившись в пяти шагах.
– Я не отдам ее тебе.
– Я уже взял ее.
И тогда Ясень понял, что держит девчонку практически на весу и больше не ощущает ее дыхания. Он бережно опустил ее на траву и сел рядом, не в силах отвести взгляд. Текли минуты, небо над головой темнело, но он все сидел, а голем терпеливо ждал рядом.
Потом Ясень встал. Спросил бесцветно:
– Угорь знал?
– Только то, что ему полагалось знать. Так же, как и ты. И любой другой.
Ясень смотрел в фиолетовые глазницы и думал, что если голему сейчас оторвать башку, то это ничего не изменит. Руда отрастит хоть десяток новых. Здесь некому мстить и предъявлять счет. Разве что самому себе – за то, что привел других в мышеловку.
Тайя и Криста без раздумий пошли за ним. Видели в нем что-то особенное – каждая на свой лад. И вот чем это закончилось. Сам же Ясень все эти годы трусливо уходил от вопроса – кто он на самом деле? Но теперь он найдет ответ. Хотя бы из уважения к тем, кто ему поверил и поплатился жизнью.
– Два года назад, – сказал он голему, – мы встретились на тропе. Ты пропустил меня. Почему?
– Тогда ты отдал мне двоих попутчиков. Поскольку верил, что это единственный верный выход. И я понял – из этих же побуждений ты приведешь других.
