Я недоверчиво посмотрела на него, затем кивнула и, вырвав руку, отправилась восвояси. На сей раз Корин мне не препятствовал, а меня начали одолевать сомнения, почему это Андер должен отказаться идти со мной на танцы? А вдруг он кого-нибудь лучше нашел? Я поймала себя на том, что этот вопрос меня очень волнует.
К вечеру сомнения по этому поводу отступили на задний план, а вперед вышли переживания по поводу моего посещения тюрьмы. Архимаг, коротко поприветствовав меня, стал рассказывать, что меня ожидает:
— Нилия, ты должна понять, что работа целителя полна боли, крови и страданий. Поэтому будь готова ко всему. Я понимаю, что вот так сразу нельзя пускать тебя к смертникам, поэтому сегодня возьмем того, кто попроще. Но тем не менее будь готова, что в любой момент я призову тебя выполнить серьезное дело.
Я задумчиво кивнула, опасаясь предстоящего визита, а мир Самаэль продолжил:
— Давай настраивайся. Нам пора. И кстати, целителей из Златоградской академии тоже водят в тюрьму на практику. Так что ничего противозаконного или необычного в нашем визите нет. Готова?
Я снова кивнула, ведь не было никакой особой разницы в том, готова я или нет! Учитель сказал, что надо, значит, надо идти!
Привычный переход, и мы стоим в зале порталов городской тюрьмы.
Я чуть заметно поморщилась: все-таки не во дворец прибыли!
— Темного вечера, сударь мир Самаэль, сударыня. — Нам навстречу вышел высокий, слегка надменный мужчина в форменном камзоле.
— Приветствую вас, достопочтимый сударь ир Нейрос, — кивнул глава академии.
Я присела в реверансе, попутно удивившись, что нас встречает сам начальник Славенградской городской тюрьмы.
— Вот уж не думал, что из самой главной Славенградской академии к нам пожалуют. Да еще и главный архимаг, — изумлялся ир Нейрос, цепким взглядом рассматривая меня.
Я, как и полагается, скромно опустила глаза в пол. Мир Самаэль, ничуть не смутившись, ответил:
— У моей ученицы очень слабый дар для того, чтобы она могла стать полноценным целителем. Так что я пытаюсь развить его, как могу.
Начальник тюрьмы молча кивнул и отозвался:
— Вы просили что-нибудь попроще, но…
— Но? — насторожился мир Самаэль.
— Пфф… сегодня у нас побывали студенты-целители из Златограда. Меня при этом не было, поэтому мои подчиненные…
— Понятно, вы забыли о моей просьбе!
— Не забыл… кое-кто остался…
— Кое-кто? — осторожно переспросил архимаг.
— Лериан ир Стоквелл, — процедил начальник.
— Кто? — удивился мир Самаэль.
Впрочем, и я удивилась, услышав имя одного из самых известных и неуловимых бандитов Норуссии.
— Ага! Вчера вечером изловили! — гордо сообщил ир Нейрос.
— Удачная операция? — хмыкнул архимаг.
— Да. Осведомители постарались, да и засаду грамотно организовали. В общем, из его банды никто не ушел… Часть казнят уже завтра.
— Вот так запросто без суда?
— Да какой суд? Здесь и так все ясно!
— Что ни говорите, я бы не был столь уверен…
— Вы сомневаетесь в виновности ир Стоквелла? — подозрительно прищурился начальник тюрьмы.
— Я не об этом… хотя ладно, чего уж теперь… Лучше объясните, что с ним, — поспешил сменить щекотливую тему мир Самаэль.
Ир Нейрос пару ирн оценивающе приглядывался к архимагу, затем кивнул и ответил:
— Смотрите сами…
Глава академии, покосившись в мою сторону, кивнул, и мы отправились в темницу.
Как и полагалось, казематы располагались отдельно от основного здания, чтобы пройти туда, мы следом за начальником пересекли внутренний двор, а затем спустились по длинной темной лестнице в глубокий подвал. В нем было промозгло, редкие магические светильники темно-красного цвета давали мало света, отчего по влажным, серым, испещренным временем стенам метались изогнутые тени. Поежилась, несмотря на глубину, по подземелью гулял сквозняк. Крайне неприятное место! «Впрочем, обитатели тюрьмы — преступники, значит, заслужили такое наказание!» — рассуждала я, идя рядом с архимагом.
Нас встречали два охранника. По кивку начальника один из них вынул из кармана большой железный ключ и открыл им массивную, обитую металлом дверь.
Мир Самаэль на ирну замешкался, бросив на меня еще один внимательный взгляд, а затем произнес:
— Стой здесь. Жди. Я сначала сам все посмотрю.
Я кивнула, слегка удивившись такому поведению архимага. Оглянулась — один из охранников остался со мной в коридоре. Здесь было тихо, лишь слышался звон капель воды, падающих с потолка. Я быстро осмотрелась. Всегда думала, что в тюрьме решетки, а здесь — двери. Почему? Хорошенько подумав, я пришла к выводу, что в этом секторе содержат особо опасных преступников, вот поэтому такая обстановка. Удивляло еще отсутствие большого количества охранников, видимо, не обошлось тут без магии.
— Нилия, идем! — позвал меня мир Самаэль, отвлекая от раздумий.
Я с опаской ступила за порог. Комната была тусклой, именно тусклой, с давящим тяжелым воздухом. К противоположной от двери стене был прикован человек. Я пригляделась. Заключенного явно били. Хотя ран было немного, но вся одежда оказалась изорванной и перепачканной кровью.
— Вот твоя работа на сегодня, — указал на заключенного бандита архимаг. — Почти все раны уже затянулись, а вот почему — определишь сама.
Я в нерешительности стояла посередине комнатушки, боясь прикоснуться к высокому худощавому мужчине.
— Он без сознания, — видя мою скованность, сообщил ир Нейрос.
— Приступай. Время не ждет, — приказал мой учитель.
Я решилась и подошла к арестанту. Провела беглый осмотр. Несмотря на явную худобу, мужчина казался сильным, об этом свидетельствовали крепкие мышцы, просматривающиеся сквозь рваную одежду.
Я вдохнула, собралась с силами и подошла ближе. Прикоснулась к руке мужчины. Несколько лирн ничего не происходило, затем я ощутила тепло и… наконец поняла, что должен испытывать настоящий целитель. Я ощутила, как меня подхватил магический поток и понес по внутреннему миру бандита. Я видела ауру мужчины, светящуюся голубоватым светом, то тут, то там перед моим взором возникали темные пятна. Их нужно было убрать. Чем я и занялась. Магия во мне бурлила, жила и торопила действовать. Я не сопротивлялась. Раз — убрала одно темное пятно, два — и другое исчезло. Так я поднималась все выше и выше.
— Иди сюда, — шептала мне магия, а я не сопротивлялась ей.
И вот передо мной стали возникать картины: светлые низенькие домики, ухоженные пятачки садов перед ними и мужчины, много мужчин-воинов в простых домотканых рубахах. Они ходят, что-то обсуждают. Мрачные. Сильные. И вдруг плач, плач ребенка в колыбели, и мужчина, склонившийся над ним… И снова плач… жуткий, надрывный, безнадежный… Картинка меняется — женщина… беременная… одинокая… отчаявшаяся… «Почему?» — шепчу я одними губами… «Потому ш-ш-што», — шипит мне в лицо змея, и я с ужасом смотрю в ее желтые, с вертикальными зрачками глаза. И тут же отступаю — это глядят на меня глаза заключенного! Он смотрит на меня пронзительными змеиными глазами.
