Книга Формула Вечности, страница 41. Автор книги Вячеслав Шалыгин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Формула Вечности»

Cтраница 41

– Мы с хлеба на воду перебивались, а он бункеры строил, – окинув взглядом интерьер убежища, проворчала Женя. – Тепло и сухо ему!

– На водку, – уточнил Хамелеон. – С хлеба на водку. Тебя мне было жаль, сестренка, не скрою. А мать – нет. И отца тоже. Ненавижу безвольных и чокнутых. Батя еще столько сделать мог, а вместо этого в отшельники подался. Он ведь одним из лучших охотников был, и не по местным меркам, а в мировом масштабе… в европейском – точно. Полвека назад назови любому Вечному имя Бриан, мокрые штаны обеспечены. Триста лет имя гремело! А потом вдруг – раз, и перегорел наставник Бриан. Хорошо, хоть меня успел выучить себе на смену.

– А мама тебе чем не угодила? – Женя нахмурилась и, подбоченившись, встала с братом лицом к лицу. – Она ведь не пила, пока папа не пропал, а тут еще тебя на войне контузило… как бы. А ты, значит, вместо войны бункер тут рыл, тренировался и папины мемуары изучал, да? А потом больным прикинулся, чтобы удобнее было на бессмертных охотиться. Знал, что мы без отца пропадаем, что мать на грани, но охота тебе дороже нас была. Сел мне на шею, мать до ручки довел, скотина бесчувственная, и после всего этого еще смеешь наезжать на родителей?! Да я тебя за такие слова сама загрызу, никакого Врага звать не придется!

– Что ты понимаешь, дура малолетняя! – вскипел Хамелеон, сжимая кулаки. – Наше дело… наша борьба… она превыше всего! Выше всех родственных чувств, даже выше инстинкта самосохранения! Все эти сантименты – пыль, прах, ничто! Наши жизни это… бои местного значения… да что там! Это лишь крохотные стычки в войне за выживание вида! При таком масштабе борьбы отдельные судьбы – это щепки! Они всегда летели и будут лететь, пока мы не вырубим весь этот чертов лес, то есть Цех! Или пока он не уничтожит нас, третьего не дано!

Казалось, что в порыве гнева он готов засветить сестрице промеж глаз. Туманову такое развитие событий определенно было ни к чему, и он решил рискнуть здоровьем. Благо, что у бессмертного, да к тому же Избранного, этого добра хоть отбавляй.

– Извините, что вмешиваюсь в семейную сцену, – Туманов втиснулся между Хамелеонами, – но, во-первых, борьба отложена, если я правильно понял твой отчет о результатах переговоров с Джонатаном, а во-вторых, «третье» все-таки дано. Это Враг. Будет глупо ослаблять нашу и без того хилую команду, калеча друг друга за прошлые обиды.

Вряд ли его слова дошли до разгоряченных Хамелеонов, но спокойный тон возымел действие. Женя пробурчала что-то невнятное, но наверняка оскорбительное и отошла в сторонку. Храмовников тоже расслабился, разжал кулаки и нервно усмехнулся.

– Вот почему до последнего времени ни одна женщина не становилась охотником. Слишком сентиментальные создания. Даже нашего рода-племени. Семья, родня, всякие глупые условности… с таким настроем настоящим Хамелеоном не стать. У настоящего воина нет чувств, нет привязанностей, нет сомнений. Только цель!

– Пипец какой-то! – фыркнула Женя, мотая головой. – Насколько же я была слепой! Не смогла рассмотреть, какую гадину холила и лелеяла. Тебе электричеством лечиться надо, братец. Охотник сраный! Псих-одиночка! Привязанностей у него нет! Может быть, сыщик был прав тогда у вагонов, может, отца убил все-таки ты, а не Кощей? Признайся, раз уж пошла такая пьянка!

– Я никогда не убивал Хамелеонов! – Храмовникова буквально затрясло от возмущения. – Даже твоего недоделанного Кощея не стал бы убивать! А наставника убили бритоголовые!

– Но если бы пришлось срубить эту «щепку» в интересах твоей паскудной борьбы, ты сделал бы это не задумываясь, да?! – заорала Женя, срываясь на визг. – Ты бы убил собственного отца?!

– Все, брэк! – прикрикнул на них Туманов. – Все равно не подеретесь, не дам! Вашего «героицкого папашку» убил Враг, я уверен. И Кощея тоже. Вот вам, кстати сказать, еще один мотив, чтобы заткнуться и заключить перемирие. Женя, твой угол вон тот, где кухня. Завари чай. Володя, у тебя чай есть?

– Есть, – Хамелеон взглянул на сыщика исподлобья и кивнул. – В шкафу над плитой.

– Вот и отлично. – Туманов подтолкнул Женю в нужном направлении. – Марш! А мы с тобой, экстремист, делом займемся. Ваххабизм свой позже будешь проповедовать, среди бритоголовых.

– Не ваххабизм это, а миссия, Вечностью данная, – буркнул Хамелеон и махнул рукой. – А-а, тебе не понять, ты же наполовину Вечный.

– Тут в твоей монолитной версии мироустройства дырка, – спокойно возразил Туманов. – Будь я Вечным, даже полукровкой, ты бы меня давно придушил. Избранный я, Володя, как ни хвастливо это звучит. И это значит, что у меня тоже миссия имеется, причем почище твоей. Не мочить бессмертных в сортире, а спасать и Вечных, и смертных, и даже таких мизантропов, как ты. Так что засунь свою фашистскую натуру сам знаешь куда и начинай мыслить конструктивно, без идеологических истерик.

– Надо же… начальство появилось, – Хамелеон скептически поморщился, но все-таки заметно сник.

Пройдя к столику с аппаратурой, он уселся в компьютерное кресло и принялся массировать затылок. Видимо, после «душа» из осколков гранаты, а потом еще и пули в башку его донимали головные боли. Туманов уже подметил, что бессмертие Хамелеонов несколько отличается от «обычного». У Виктора, после того как проходил болевой шок, рана затягивалась, а кости срастались, оставалась лишь слабость, да и то ненадолго. У Хамелеонов же смертельные повреждения оставляли некий виртуальный след. Женя во время пешего марша спотыкалась, периодически теряя координацию, а под влиянием вражеского гипноза «зависала». А ее брат («умиравший» оба раза от черепно-мозговых повреждений) определенно мучился мигренью. Но ему-то было поделом.

«Куда только подевались и наглость, и цинизм, и гнев? – подумал Туманов удовлетворенно. – А еще удивлялся, как это его папаша сломаться посмел? Всего-то после трехсот лет по локоть в крови! У каждого есть свой предел прочности, Володя. У тебя тоже…»

Сыщик по-хозяйски обошел бункер, изучая разложенное на полках имущество, заглянул Жене через плечо – чай был почти готов – и уселся напротив Храмовникова в ротанговое кресло-качалку. Судя по скрипу и степени засаленности, кресло было древним. Просто антикварным. А досталось оно Хамелеону наверняка в качестве трофея во время обследования соседних дач на предмет обустройства в них схрона. Однако ни то, ни другое не мешало Туманову наслаждаться столь редкостным по степени удовольствия процессом, как покачивание в плетеном кресле. Кто качался, тот поймет, о чем речь.

«А у меня-то откуда взялась командная жилка? – расслабленно подумал умиротворенный Туманов. – Решительность такая появилась, сам себя не узнаю. Бессмертие влияет? Наверное, так. Плюс избранность эта пресловутая. Что с ней делать, неизвестно, но другие-то думают, ты ведаешь, что творишь. Вот и выходит: когда нечего бояться, ничего и не боишься, а поэтому удается „строить“ даже таких нервных ублюдков, как этот Хамелеон».

– Ну что, Володя, отпустило? – Туманов окинул приунывшего Хамелеона снисходительным взглядом и взял у подошедшей Жени чашку с чаем. – Спасибо, барышня, сдачу оставьте себе.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация