После десерта Дилан поднялся и поблагодарил всех за их пожертвования. Он назвал общую сумму, которая заставила Эмму округлить глаза, хотя она привыкла вращаться в тех социальных кругах, где благотворительные ужины проводятся постоянно.
Все подняли бокалы за жениха и невесту. Ну, а потом настало время танцев.
Маленький оркестр расположился в углу зала. Свет притушили. Песни и романтические баллады, даже небольшие отрывки из классических произведений вытянули несколько самых смелых пар в центр зала.
Эмма задумчиво наблюдала за ними. Наверное, следует потихоньку ускользнуть. Без партнера здесь делать нечего. Но неожиданно появилась Миа, ведущая Эйдана.
– Эмма… – ее улыбка была заговорщической, – я сказала своему будущему шурину, что ты чувствуешь себя намного лучше. Вы встретились при странных обстоятельствах, но нужно отметить твое выздоровление, не так ли? Ну и, поскольку вы оба сегодня без партнеров…
Один взгляд на лицо Эйдана подсказал Эмме, что это была не его идея.
– Я уверена, что Эйдан хочет поговорить с кучей народу, так как редко приезжает в город. А я посижу и послушаю музыку.
Эмма пыталась выбраться из этой щекотливой ситуации, но Миа была настроена решительно.
– Не говори глупости. Эйдан очень хочет танцевать. – Она посмотрела на брата своего жениха с хитрой улыбкой.
Эйдан напряженно кивнул:
– Конечно. Если Эмма хочет…
Его явное сопротивление вызвало у Эммы желание позлить его.
– Я с удовольствием потанцую. – Она повесила шарф на спинку стула. В зале жарко.
Миа, сделав свое дело, помахала им ручкой и отправилась ангажировать Дилана на следующий танец.
Эмма и Эйдан стояли напротив друг друга. На нем был смокинг, как и на большинстве присутствующих мужчин. Но только на Эйдане он казался его неотъемлемой частью.
Нынешний Эйдан был крупнее, чем мальчик, которого она помнила. Его плечи были широкими, живот – плоским. Когда он взял Эмму за руку и притянул к себе, она почувствовала легкое головокружение.
Эмма прикусила губу, глядя куда угодно, только не на его лицо. Одна рука Эйдана лежала на ее спине, чуть ниже того места, где заканчивался вырез.
Она собиралась завести легкий разговор, но в горле внезапно пересохло. Волна воспоминаний и сексуального притяжения накрыла ее с головой, заставив споткнуться. Эйдан поддержал женщину.
Когда он заговорил, Эмма буквально подскочила.
– Расслабься, – раздраженно бросил он, – я не собираюсь тебя никуда утаскивать. Не стоит другим знать наши грязные секреты.
– У нас нет никаких грязных секретов, – ответила она осторожно.
– Тогда почему ты не рассказала моей семье, кем на самом деле являешься?
В конце концов Эмма решилась встретить его взгляд. Если она надеялась увидеть на лице Эйдана какие-то эмоции, то зря. Он словно натянул на себя маску с приятным выражением, лишь дергающаяся жилка на щеке выдавала его состояние.
– А кем я являюсь? – поинтересовалась Эмма. – Старой подружкой? Вряд ли это достойно упоминания. Мы были детьми, играющими во взрослых.
Все же она разбудила спящего дракона. Огонь полыхнул в глазах Эйдана, отозвавшись во всех ее нервных окончаниях и заставив Эмму задрожать.
– Не смей, – процедил он сквозь зубы. – Может, это и было давно, но я не позволю тебе переписать историю и исказить правду.
– Правду? – Она уставилась на него со смятением и печалью. – Что ты имеешь в виду?
– Ты бросила меня, Эмма. Хотя, надо признать, из-за твоих чопорных английских манер могло показаться, что ты сделала мне одолжение. Я был молодым дураком. Но я выучил урок. Когда я сказал тебе, что не хочу говорить о прошлом, я именно это и имел в виду. Но, очевидно, это не так просто сделать.
– Я не просила тебя танцевать со мной.
– Но ты и не сопротивлялась.
Со стороны все выглядело так, будто Эйдан и Эмма вежливо беседуют во время танца.
В конце концов она поняла, что больше не может выносить его прикосновения, зная, насколько он ее презирает.
– Я не буду устраивать сцену и портить праздник Миа, – мягко, но решительно проговорила Эмма, – но я сейчас же ухожу отсюда.
– Только вместе со мной. – Искусственная улыбка приклеилась к лицу Эйдана.
Он сжал ее запястье и вышел из зала, увлекая за собой Эмму. Если бы она начала сопротивляться, все увидели бы это.
Когда они дошли до относительно безопасного места в фойе, она попыталась высвободить руку.
– Отпусти меня, черт побери!
Но Эйдан еще не закончил. Он посмотрел на нее сверху вниз. На его скулах проступил румянец, а глаза засверкали – то ли от злости, то ли от чего-то еще.
– Мы идем наверх, – сказал он, – нам надо обсудить пару вопросов.
– Мой шарф и клатч остались в зале.
– Я позвоню и попрошу, чтобы твои вещи отнесли на стойку регистрации.
– Отлично! – воскликнула она. – Хоть кто-то будет знать, что я пропала.
Глава 7
Когда они зашли в лифт, Эйдан понял, что совершил огромную ошибку. Зеркала на стенах кабины отражали холодную английскую красоту Эммы, куда бы он ни направил взгляд. По-лебединому грациозная шея… совершенные черты… даже беззащитная родинка на затылке, о которой он мечтал весь вечер.
Эмма держала себя с достоинством греческой богини, что подчеркивал ее наряд. Единственным недостатком была небольшая хромота – последствие аварии. Швы возле уха она замаскировала макияжем.
Как только Эйдан увидел ее сегодня вечером, с волосами, поднятыми вверх и уложенными волнами, ему больше всего на свете хотелось расстегнуть каждую пуговку на платье, одну за другой, и увидеть, как шелк соскальзывает с обнаженных плеч Эммы.
За несколько секунд они добрались до нужного этажа.
Эйдан открыл дверь своего номера и пропустил ее внутрь. Она с любопытством огляделась, но не стала ничего говорить. Обстановка тут была роскошная, но для Эммы антикварная мебель и восточные ковры были привычны.
– Хочешь что-нибудь выпить?
Она присела на краешек стула и сложила руки на коленях:
– Виски. Неразбавленное.
Эйдан вопросительно изогнул бровь. Та девушка, которую он знал, редко пила что-нибудь крепче, чем вино. Возможно, Эмма очень сильно нервничает. Глупо радоваться этому, но он был рад.
Когда он передал ей тяжелый хрустальный стакан, она посмотрела на него поверх краев, закинула голову и очень быстро все проглотила.
Потягивая собственный напиток, Эйдан пристроился на подлокотнике дивана, слишком взвинченный, чтобы сесть.
