Эйдан не смотрел на Эмму и был потрясен, почувствовав, как ее руки обхватили его.
Она прижалась щекой к его груди:
– Я не могу представить, через что тебе пришлось пройти. Это просто ужасно.
– Мы спустили ее с горы с помощью спасателей. Она была без сознания. В больнице сказали, что удар спровоцировал очень сильное кровоизлияние в мозг. Даньелл так и не пришла в себя. Через два дня ее не стало.
Эмма обняла Эйдана так крепко, что его ребра готовы были треснуть. Он прижался подбородком к ее макушке. Она плакала. Как бы он хотел тоже излить всю свою боль вместе со слезами… но не мог. Он так глубоко запрятал свои раны и эмоции, что они в конце концов окаменели в темных тайниках его души.
– Но есть еще кое-что, – с трудом продолжил Эйдан.
Эмма взяла его за руку и потянула к дивану. Он сел и обнял ее за плечи, когда она устроилась рядом с ним.
– Можешь не продолжать, я услышала достаточно.
– Осталось самое худшее. То, что я еще никогда и никому не рассказывал.
– Ты можешь довериться мне.
– Именно я решил, что Даньелл должна поехать с нами. Никогда не забуду, как я просил ее об этом. Она уютно устроилась у камина, завернувшись в теплый плед и читая книгу. Даньелл предложила мне поехать вдвоем с братом, а она останется дома и насладится тихим утром.
Эмма беспокойно задвигалась, предчувствуя, к чему он клонит.
– Это я во всем виноват. Я долго уговаривал ее. И убедил в конце концов.
– Ох… Эйдан…
Он не обратил внимания на ее слова.
– Это я виноват, что она умерла. И мне нужно как-то жить с этим.
Эмма сидела в тишине. Весь ее мир рухнул. Эйдан не лгал ей. Когда он заявил, что секс между ними – это только секс, была чистая правда. Он все еще любил свою погибшую невесту.
Возможно, Эйдан даже не осознавал это. Но она слышала, как он описывал Даньелл, с какой любовью и восхищением. И из-за того, что его горе было всепоглощающим, он был не в состоянии двигаться дальше.
Совершенно очевидно, что приезд в Силвер-Глен на Рождество дался ему очень тяжело. Каждое рождественское дерево, каждая гирлянда и украшение служили горьким напоминанием о том, что он потерял.
Эмма понимала, что у нее нет надежды на возобновление их отношений. Нечего возобновлять. Это для нее их юношеская влюбленность была жива. Но мужчина, который горюет много лет, не может отдать свое сердце никому. Эйдан похоронил его вместе с Даньелл.
Она откашлялась:
– Спасибо, что рассказал.
Вдруг вся эта ситуация показалась Эмме неловкой. Что ей теперь делать? Уйти? Оставить его одного? Или, наоборот, остаться и попытаться поддержать… любым способом?
– Я расстроил Дилана и Миа?
Эмма ответила, осторожно подбирая слова:
– Ты не испортил праздник. Но, конечно, твоя семья очень беспокоится о тебе. Если хочешь, мы можем вернуться.
– Боже, нет, конечно. – Его хриплый смех был отнюдь не веселым. – Лучше я пораньше лягу спать, а завтра утром постараюсь все исправить. Чувствую себя полным идиотом.
Эмма встала:
– Мне надо идти. Увидимся завтра на свадьбе. – Она положила руку ему на плечо. – Мне правда очень жаль. Я имею в виду Даньелл.
– А если я попрошу тебя остаться со мной?
Эмма посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, действительно ли он хочет ее. Будет ли ей достаточно того, что она просто утешит его?
– Ты же говорил, что близость между нами – это плохая идея.
– Это было давно. Умение мыслить рационально не самая сильная моя черта. Но ты можешь сказать «нет», я пойму. Я бы на твоем месте отказался.
Шутка, конечно, слабоватая, но все-таки это шутка.
– А способность сказать тебе «нет» вряд ли можно назвать моей сильной чертой.
Он накрутил прядь ее волос на палец:
– Я хотел бы прояснить один момент, прежде чем мы двинемся дальше.
– Хорошо.
– Я распсиховался не только потому, что вспомнил Даньелл. Мне стало страшно, когда я представил, что ты тоже можешь пострадать. Ты много значишь для меня, Эмма. Наверное, это не то, что было в прошлом, и не то, чего ты заслуживаешь, но у меня все равно есть к тебе чувства, как бы я с ними ни боролся.
Ее сердце начало таять.
– Ты тоже кое-что для меня значишь. Но я ничего от тебя не жду, кроме сегодняшней ночи. Я хочу быть с тобой. Если секс доставит удовольствие нам обоим, этого хватит.
Глава 14
Эйдан так устал, защищая себя от Эммы, что уже не понимал, где находится. А теперь… он намеревался взять то, что она ему предлагала, и черт с ними, с последствиями.
Когда Эмма заговорила о лыжах, он действительно вспомнил трагедию с Даньелл. Но настоящей причиной его ухода стал неконтролируемый приступ паники, когда он испугался, что может потерять Эмму.
Долгие годы, несмотря на горечь и отчаяние из-за того, что нет сил забыть ее, Эйдан по крайней мере знал, что она жива и здорова. Эмма замужем за другим? У нее куча детей? Это он мог пережить. Но смерть? Как Даньелл? Нет!
Эйдан обнял ее:
– У меня появились фантазии насчет твоих волос.
– Моих волос? Уверена, ты можешь придумать что-нибудь и получше.
– О нет. – Он потянул ее в спальню. – Чем больше ты их закалываешь и укладываешь, тем больше мне хочется устроить беспорядок у тебя на голове.
Она засмеялась:
– Тогда – пожалуйста. Из-за этой прически у меня голова разболелась.
Стоило им переступить порог спальни, как Эйдан закрыл дверь и прислонился к ней. Небольшая лампа освещала комнату, придавая обстановке интимный оттенок. Эмма настороженно смотрела на него, вероятно прикидывая, в своем ли он уме. Может быть, он действительно сошел с ума. Встретив ее в Силвер-Глен, Эйдан сомневался в своем здравом рассудке.
Она предала его и выставила дураком. Но до этого целых три восхитительных месяца Эмма была для него центром вселенной. Теперь же хорошие воспоминания затмили собой все плохое.
Эмма часто просила дать ей шанс объяснить свой давний поступок, но он неизменно останавливал ее. Может, все-таки стоит выслушать?
Эйдан решил, что это подождет. Эмма никуда не уезжает. Возможно, он даст ей возможность приоткрыть дверь в прошлое. Но не здесь. И уж точно не сейчас.
– Подойди ко мне поближе, моя английская роза, – попросил он, расстегивая рубашку и снимая брюки.
Эмма подчинилась. Положив ладони ему на грудь, она надавила ногтями на плоские соски. Легкие уколы боли тут же отозвались вспышкой возбуждения.
