– Сосед, прощай навсегда, – отчетливо произнесла Маришка.
– Подтвердить или отменить, – потребовал мажордом.
– Подтверждаю. Прощай навсегда.
– Принято, – ответил Сосед, и Егору показалось, что в синтетическом голосе звучит легкая грусть.
Свет в квартире погас. Выключенное климат-оборудование издало короткий гудок. На кухне что-то фыркнуло и тоже смолкло. В вечернем сумраке еще ревели, теряя обороты, скрытые вентиляторы, но – все тише и тише, пока не остановились совсем.
Маришка убрала портативный КИБ за пазуху и длинно вжикнула «молнией». Потом трижды выстрелила в Голенко и положила парализатор ему на грудь.
– Пора, – сказала она.
Егор печально кивнул.
В верхнем углу стенного монитора слабо мерцали сброшенные часы:
00:00.
АВГУСТ. 8
В эту ночь Егору не снилось ничего, но когда он проснулся, то решил, что все еще спит.
– Игорь, вставай, – начальственно бросила Маришка. – Если сегодня не выберемся, нас возьмут.
Егор зевнул и отвернулся к стене, но, немного полежав, открыл глаза. Перед носом маячил нарисованный сучок. Обои «под дерево» ему не нравились, и, будь его воля, он бы здесь не ночевал. Однако вчера ему доходчиво объяснили, что такое «его воля», и кого она интересует. Никого.
Он с дрожью вспомнил вчерашние события, и ему до смерти захотелось поверить, что этого не было.
– Игорь!
Маришка кинула в него мокрое полотенце и, схватив за ногу, стащила на пол. Она стояла совершенно голой, но Егора это не взволновало. Да и спали они, словно супруги с двадцатилетним стажем, – не обнявшись, не прижавшись. Ничего такого. Даже не чмокнулись. Ему, после всех впечатлений, было не до любви – ей, кажется, тем более. Программа выполнена, клиент обработан, на Западе ждут новый орден, новая премия и новый коттедж.
– Я не Игорь, – сказал он, поднимаясь.
– Егора Соловьева на самолет не пустят. Поэтому ты Игорь Орлов. И не капризничай.
Она, не одеваясь, села за стол и включила свой КИБ.
– Свяжись с Марковой. Маркова подтвердит, что никогда меня не видела.
– И что это будет означать? – Через плечо спросила Маришка.
– Петли во времени. Я тебе вчера уже…
– Прекрати. Иди позавтракай и собирайся. Там для тебя рыба есть. Слушай, а почему именно рыба?
Она оторвалась от экрана и посмотрела на Егора – пристально и холодно, как врач.
– Сам не знаю.
– Понятно, прихоть гения. Имеешь право. В Желтой Бухте друзей много осталось?
– Друзей нет. Приятели, еще с университета, но я с ними давно не…
– Достаточно. Вообще, говорить можно меньше. Так… Желтая Бухта отпадает, полетим из Дебрянска. Ты кушай, кушай, мы через десять минут выходим.
Егор доплелся до кухонного отсека и нехотя поковырял жареную треску. Кроме трески была форель, карпы и чашка мелких, как насекомые, килек. Егор подумал, что раньше в рыбе не разбирался, – не так хорошо, по крайней мере.
Соображая, с чего начать, он придвинул к себе сразу все и тут заметил книгу. Она лежала под тарелкой с хлебом и уже успела основательно промаслиться.
– Зачем ты ее трогала? – Крикнул он.
– Чего?
– Книжку мою!
– Успокойся, больше не буду. Там и читать нечего, каракули какие-то. На кой она тебе?
– Вопросов можно задавать меньше! – Сердито сказал Егор.
– Ох, ох!.. У тебя восемь минут.
Он запихнул в рот здоровый кусок карпа и, ревностно осмотрев помятую обложку, раскрыл книгу на середине. Левая сторона была чистой, правая – тоже, за исключением одной фразы:
БЕРКУТ НАРУШЕНИЕ БЛОКИРОВКИ
Егор, не дожевав, проглотил и перевернул страницу. Справа, ровно посередине, стояло:
АРКАДИЙ СПАСАТЬ ДЕТСКИЙ
На следующей странице:
АРКАДИЙ НЕ БОЛЬНО СМЕРТЬ
Дальше:
АРКАДИЙ ВЗЯЛ ТРОИХ
Еще дальше начинались знакомые закорючки, которые тянулись до самого конца. До трех запятых. Егор перелистал назад и уставился в последнюю человеческую строку. «Взял троих»… Это что-то напоминало. Он это уже видел, только вот где?
Котенок, озарило Егора.
– Что ты сказал? – Спросила Маришка. – Закругляйся, надо идти.
Котенок взял… Егор забыл, сколько точно взял котенок, но это значило, что из-за Аркадия погибнут люди. Трое. «Нарушение блокировки»… Да, Аркадий говорил. Это было в том сне со странником, хотя Егор уже не делил жизнь на сон и явь.
– Маришка! Если я правильно понял, у вас на Западе есть такой же аналитический центр, как и у нас.
– «У нас», «у вас»… Ты это заканчивай.
– Контакт возможен?
– У нас, – с выражением сказала она, – все возможно. Тебе зачем?
– Тут четыре трупа намечается…
– Где?
– У нас.
Она вздохнула и вновь уставилась в монитор.
– Не разочаровывай меня, – жестко сказал Егор. – Не разочаровывай так рано.
– Да делаю, делаю. Ты откуда узнал? Прямо в голову послания получаешь?
Маришка говорила с издевкой, но, насколько Егор мог судить, связь все-таки налаживала.
– Что ищем? – Спросила она.
– «Беркут нарушение блокировки», – прочитал Егор.
– Есть такое. «Беркут нарушен блок». Это то же самое, мы немножко по-разному… Ну?
– «Беркут» – моя машина, «блок»…
– Ясно, сейчас посмотрим… Пришло десять дней назад. По идее, послание уже сбылось. Так, сводку происшествий глянем… О-о-о… А «Беркут» точно был твой? С чего ты взял?
– Был?.. Что там?!
– Некий Аркадий Савохин, тридцати двух лет, вчера днем на неуправляемом автомобиле сбил двоих прохожих. Муж и жена. Все – насмерть. Впереди был автобус с детьми, Савохин хотел объехать… Этот Аркадий, он твой водитель? Я тебе сочувствую. Написано, погиб мгновенно. Не мучился, и то хорошо.
– Двоих сбил? Должен был троих.
Егор показал Маришке страницу с соответствующей командой.
– Ну и книги у тебя… Вот же работка, а! Свихнемся. – Она пощелкала клавишами и снова вздохнула. – Трое, правильно. Еще пассажир. Торговый представитель из регионального…
Маришка приблизила лицо к экрану и поводила носом по строчкам.
– Меня тоже насмерть? – Спросил Егор.
– Насмерть…
– Где это случилось, в Долгом Мысе? Во сколько?
