— На родственников? — уточнил их светлость, а после утвердительного кивка продолжил: — Нет, зла ни на кого не держу. Но подпускать к себе ближе, чем на арбалетный выстрел, не намерен.
Вернон выдал очередную болезненную гримасу, я тоже скривилась. Да, ситуация печальная, но решение Дантоса мне нравилось. Родство родством, но всему есть пределы. В случае герцога Кернского эти пределы, безусловно, достигнуты.
Ещё я испытала толику радости от того, что отказ, полученный Дилией, никак с моей персоной не связан. Просто быть камнем преткновения в вопросах отношений с семьёй — не очень приятно. Особенно когда речь о семье любимого мужчины.
Впрочем, меня все равно обвинять будут, но… я переживу. Точно переживу. Точно-точно!
Зато вопрос наследования…
Увы, но этот момент оказался по-настоящему болезненным. Я никогда не обладала титулами и богатствами, так что поводов всерьёз задуматься не имелось. Даже принимая предложение Дантоса и напоминая ему о невозможности иметь совместное потомство, я относилась к этому моменту как-то вскользь. А теперь прониклась…
Ведь что получается? У нас с герцогом Кернским детей не будет, и после смерти Дана подавляющая часть имущества достанется… какому-то противному Мори.
Хотя насчет «противный» это я, конечно, зря — а вдруг он всё-таки хорошим человеком вырастет? Но сути вопроса это не меняет. Всё, что Дантос получил от родителей, всё, что ещё заработает, отойдет не собственному ребёнку, а кузену Мори. Вернее, Мори и его матери. Дилии!
Осознание этой маленькой прозаической мысли заставило до боли сжать кулаки и стиснуть зубы. Это неправильно и… совершенно несправедливо. Но что мы можем сделать? Увы, но тут даже боги бессильны. Биологически люди и метаморфы не совместимы. Не совместимы, и точка.
Встреча с Дилией и последовавший за этой встречей разговор испортили настроение на несколько дней. Я и не мечтала, что ситуация выправится, но постепенно неприятные мысли и воспоминания отошли на второй план.
Герцог Кернский, как и прежде, был заботлив и мил, а Вернон не стеснялся подкалывать, хохмить и вообще лучился позитивом. И я оттаяла. Остыла. Успокоилась.
Я рассудила так: да, проблемы есть, но, изматывая собственные нервы, их не решишь. Да и смысл убиваться по будущему, если здесь и сейчас столько всего замечательного происходит? Эта поездка, предстоящее погружение в тайны Ласта, древняя магия… всё-всё! А еще столичные магазины, булочные, кондитерские…
Несмотря на то что мой голод давно прошел и убивать за тортик я была уже не готова, мысль о кондитерских дарила ощущение счастья. Именно на нём я и сосредоточилась. В итоге последние два дня сияла, как та монетка, и никак не могла свою неприличную улыбку погасить.
А дальше полная жуть случилась: когда осознала, что въезжаем в город через западные ворота — те самые, через которые в Рестрич сбегала, — у меня приступ смеха случился. Тот факт, что экипаж, согласно правилам, остановили для досмотра, успокоиться, увы, не помог.
Когда же дверца распахнулась и перед нами возникли два очень знакомых стражника, я попыталась скатиться в истерику.
— Что с леди? — глядя на это безобразие, хмуро спросил Тоди.
— Пьяная? — осторожно предположил второй, тот, который тощий и постарше.
— В эйфории, — поправил Вернон. И добавил не без ехидства: — Леди впервые в столице. Радуется, успокоиться не может.
— А-а-а… — дружно протянули упустившие меня некогда стражники. Я же едва сдержала желание пнуть не в меру разговорчивого мага.
И пнула бы! Но не вовремя вспомнила, что я — будущая герцогиня. Что мне нужно соответствовать и вообще…
А вот немного позже, когда поколесили по заснеженному городу и в окошке показался знакомый особняк новой постройки, укрывшийся за высоким кованым забором, буйная радость отступила и сердце охватил трепет.
Вспомнилось, как впервые увидела этот дом. Как чуткий драконий нюх уловил умопомрачительный запах гречки. Как я помчалась за экипажем, протиснулась в уже закрывавшиеся ворота, пересекла широкий газон и оказалась под распахнутым окном кухни. И как прыгнула! Как залезла в это окно, несмотря на отчаянно перевешивающую попу. Ну а потом… случилось лучшее событие моей жизни — встреча с Даном.
Теперь мне предстояло войти в этот дом… ну почти человеком. И я чуточку боялась. И не знала, как себя вести.
Вернее, знала, но в какой-то момент показалось, что нет. А трепет превратился в искреннюю растерянность.
Когда экипаж остановился, дожидаясь открытия ворот, не выдержала и пугливо протянула Дантосу руку. Герцог Кернский всё понял. Он аккуратно сжал затянутые в перчатку пальчики, улыбнулся и шепнул:
— Не бойся. Всё будет хорошо.
Ворота открылись, и экипаж покатил по расчищенной от снега подъездной дорожке. А я сосредоточилась на дыхании: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…
И опять остановка! Дверца кареты распахнулась, а старший слуга, Пелим, согнулся в неглубоком поклоне.
— Ваша светлость! — радостно воскликнул он. А заметив меня, расплылся в невероятно широкой улыбке: — Леди…
— Леди Астрид, — сообщил слуге Дантос. Тоже очень довольный.
— Кхе-кхе, — с толикой возмущения заявил обделённый вниманием Вернон, и моя растерянность отступила, её место вновь заняла радость.
— Господин Вернон, — тут же исправился слуга и новый неглубокий поклон отвесил. — Как доехали? Всё ли благополучно?
— Доехали неплохо, — ответил маг.
— Да, всё благополучно, — подтвердил герцог Кернский, чтобы тут же выпрыгнуть из кареты и галантно подать мне руку.
Я этот жест, разумеется, приняла.
Глава 2
Стою. Стою посреди просторного, красиво декорированного холла и наблюдаю за суетой, которую развели слуги. Нет, наш приезд не был неожиданностью — Дантос успел послать весточку, успел предупредить, но суетиться этот факт не мешает.
Слуг всего ничего, немногим больше полудюжины, но шуму и движения — море. Все бегают, все охают и дружно посматривают на меня.
А я притворяюсь, будто никакого любопытства не замечаю! Стою, разглядываю картины на стенах, лепнину, люстру и начищенный до блеска паркет. И улыбаюсь при этом предельно глупо! И с трудом сдерживаю непрошеные слёзы ностальгии.
Драконья сущность тоже расчувствовалась — заворочалась, забурчала и слегка смутилась. Оказалось, она скучала по этому дому. Я, как выяснилось, тоже.
Дантос, герцог Кернский, стоит рядом. Одна его рука лежит на моей талии, вторая крепко сжимает ладонь. Внешне их светлость совершенно невозмутим, но внутренне он ликует. Кажется, ещё чуть-чуть, и какой-нибудь истинно мальчишеский поступок совершит. Например, подхватит на руки и начнет кружить! Или же забросит на плечо и, подобный древнему варвару, потащит наверх, в покои.
