Я приоткрыл окно и выбросил окурок. Миша в такси с интересом рассматривал мой «ЗИЛ». Ищет вмятины, догадался я. Будут тебе вмятины.
Светофор показал «зеленый», и грузовик, ошпарив асфальт струей черного дыма, тронулся с места. За ним рванулась и желтая «Волга» – таксист, насколько я помнил, был мужиком азартным. Я сообразил, что могу опоздать, и устремился за ней.
Мы шли бампер к бамперу, быстро набирая скорость. Я усиленно вглядывался вперед, пытаясь сообразить, что же могло на нас свалиться. Дорога была совершенно свободной. Мы давно миновали перекресток и уже подъезжали к тому загадочному месту, где все произошло… где это произойдет вновь, если я, наконец, не решусь.
Я судорожно пристегнулся и, обогнав такси на полкорпуса, повернул руль влево. Раздался тонкий хруст, затем послышался скрежет: это «Волга», не успев выровняться, врезалась в крутящееся колесо фургона. Водитель грузовика и я одновременно дали по тормозам, и такси забилось между нами, как пойманная рыба, однако эти удары были уже не опасны: клещи понемногу сжимались, не позволяя «Волге» пойти вразнос.
Мы с фургоном сблизились еще немного и, когда такси окончательно между нами застряло, остановились. Я задрал голову вверх, мне хотелось разглядеть шофера «Москарго» и выразить свою благодарность, ведь если б не он, все могло бы закончиться иначе. Его действия были абсолютно правильны. Слишком правильны. Словно продуманы заранее.
В высокой кабине я заметил лишь огненные кудри и такие же рыжие запущенные бакенбарды.
Таксист пытался выбить ногами треснувшее стекло, но у него ничего не получалось, и он страшно матерился. Кудрявый водитель фургона вдруг мелко затряс головой, и я понял, что он смеется. За нами собралась целая толпа автомобилей, но никто из них не пострадал: мы тормозили достаточно плавно, и они успели среагировать. К нам, на ходу крича в рацию, бежал инспектор.
Неожиданно грянул гром. В нескольких метрах от капота «Волги» я увидел то, чего так ждал: толстый вогнутый лист металла. Больше всего он походил на аккуратно вырезанный кусок обшивки. Промедли я еще пару секунд, и он приземлился бы прямо на крышу такси. Откуда он взялся? Разве что с неба…
Ну конечно с неба, почему-то обрадовался я. И цвет – бледно-голубой, в самый раз для самолета. Впрочем, это тоже не сахар. С такой пробоиной самолету далеко не улететь. Ладно, теперь у нас есть хоть какое-то объяснение.
Лист еще продолжал покачиваться, когда грузовик надсадно взревел и подался вперед. «Волгу» вконец разворотило, зато таксист смог из нее выбраться.
– Все целы? – Спросил я, заводя мотор.
– Сейчас ты у меня… – заорал он, и я последовал примеру «Москарго». Немного отъехав, я посмотрел в зеркало. Шурик и я стояли рядом с покореженным такси. Они не пострадали.
Белый фургон просигналил на прощание и помчался прочь. Извергнутые им темные клубы повисли над лежащим куском металла грязным облачком и стали постепенно растворяться. Когда они превратились в серую многослойную дымку, мне показалось, что я вижу в ней легкое волнение, не такое, как бывает от ветра. Зрелище напоминало что-то знакомое, но анализировать времени не было: таксист уже достал монтировку.
Я выскочил на встречную полосу и, развернувшись, поехал обратно к перекрестку. Увидев это, Ксения перебежала на другую сторону. Я успел подобрать ее как раз в тот момент, когда на проспекте послышалась сирена «гибели». В суматохе никто так и не понял, что случилось. Водители побросали свои машины и собрались вокруг останков такси. Фрагмент обшивки, лежавший поодаль, их не интересовал.
Погони не получилось. «ЗИЛ», даже порядком помятый, сохранил свои ходовые качества, и спустя несколько минут мы уже были в другом районе Москвы. Однако для поездок машина больше не годилась, теперь нас могла узнать каждая собака. Я заехал в какой-то двор и припарковался за мусорными баками.
– Ну как? – Спросил я не без гордости.
– Что там свалилось?
– По-моему, кусок самолета.
– Тогда должен был упасть и сам гели… самолет.
– Кто из нас эксперт по всяким неурядицам во времени?
– Никто, – просто ответила Ксения.
– Ну хорошо, если ты тоже не специалист, пускай этим занимаются ваши ликвидаторы. Или компенсаторы? Как вы их называете?
– Никак не называем. Некого называть.
– Постой, ты же грозила мне какими-то неприятностями – мол, придут, устроят кузькину мать…
– Я пошутила, – улыбнулась она. Нет никаких ликвидаторов. Есть только старый осел Мефодий, решивший всех перехитрить, и я – та, которой поручили вернуть его назад. И еще ты. Жертва собственного идиотизма.
Это известие меня потрясло не меньше, чем кусок железа, рухнувший прямо на голову. Я был уверен, что где-то рядом действует команда крепких парней, настоящих профессионалов, и в случае чего они помогут. Теперь выходило, что единственный парень – это я.
– Что дальше?
– Сначала нужно отсюда выбраться. И вернуть вот это, – она похлопала по сидению. – А там посмотрим.
– Мы сделали все, что могли.
– Да, – согласилась она.
Продолжать маскироваться не имело смысла. Мы перенесли «ЗИЛ» в воскресенье прямо во дворе, окруженном жилыми домами, – пусть думают, что хотят, пусть сходят с ума сколько угодно. Единственной предосторожностью, которую Ксения себе позволила, был выбор времени.
Воскресенье плавно переходило в понедельник, во всей округе горело лишь десять или пятнадцать окон. Неутомимые любовники, исступленные сочинители, злые гении, планирующие гибель этого мира, – кто мог не спать в четыре утра двадцать третьего сентября две тысячи первого года? Что мешало заснуть людям, живущим в счастливой стране?
Ксения достала носовой платок и принялась педантично вытирать руль, ручки дверей и прикуриватель.
– Брось, – сказал я лениво. – Похититель уже найден. Задержан, доставлен на Петровку и отпущен на все четыре стороны.
– Нетрудно догадаться, – буркнула она. – И кто же тебя отпустил?
– Сам хозяин, Куцапов.
– В понедельник прощает, а в среду пытается пристрелить.
Ксения осмотрела платок – он выглядел так, будто им подметали пол. Она без сожаления кинула его в помойку и вытащила из кармана дырокол.
– Подожди, – попросил я.
Я обошел дом и, найдя табличку, прочитал: «улица Д.Андреева». Федорыч не врал, именно здесь ее и найдут. Два литра бензина – столько нам понадобилось, чтобы вернуть время вспять. Мне неожиданно вспомнилась та нелепая реплика в ресторане. Я действительно ее уже слышал и автоматически повторил, вплоть до нелепого «вон». Я был там – оба раза, только в первой версии чуть-чуть опоздал. Ксения знала об этом, потому и взяла меня с собой. Что из этого следует? Трудно сказать. В ушах непрерывно шелестело, голова была пустой и невесомой, как воздушный шар. Потом. А сейчас просто завязать узелок на память. Который по счету?
