Отбросив эту бесконечную рефлексию, Стольцев сосредоточился на меню, почти целиком состоявшем из ныне утраченных рецептов античной кухни. Из всех коллег только Буре разделял эту страсть Глеба к экспериментам с древними блюдами. Они даже придумали название для этого развлечения – «палеокулинария» и, насколько могли, возвели его в ранг науки.
Любопытное дело, до нас дошли сотни старинных и абсолютно ненужных книг, где педантично перечисляются все долги некоего Хаима безвестному Аврааму, где точно указывается количество рабочих, занятых на строительстве египетских пирамид, где даются подробные описи имущества древнегреческих дворцов и прочая уже никому не интересная дребедень. И среди всего этого древнего хлама история сохранила только одну толковую книгу по кулинарии. Всего один сборник рецептов, да и то не полный. И это при том, что древние люди были такие же не дураки поесть, как и их потомки. Античные хозяйки, как и нынешние, тщательно переписывали друг у друга удачные рецепты, но, к сожалению, ни одна их этих записей не уцелела.
Единственным дошедшим до нас сборником рецептов был трактат под названием De re coquinaria – «О поварском деле», приписываемый некоему Марку Апицию. Глеб в свое время приобрел на интернет-аукционе E-Bay полное издание этой уникальной книги, вышедшее в Лондоне в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году, и тщательно проштудировал от корки до корки. Но поскольку автором числился древнеримский патриций и богатей, очень любивший поесть, но, скорее всего, не умевший готовить, стопроцентного доверия к этим рецептам у Глеба не было. Существовало мнение, что на самом деле трактат написал древнеримский повар по имени Целий, но был ли он приличным шефом, тоже никто не знал. Тем не менее Глеб все же кое-что позаимствовал из этой книги и периодически ставил историко-гастрономические эксперименты на себе и знакомых.
Сегодня, обдумывая меню, которое должно впечатлить Марину, он снова принялся перелистывать уже порядком подслипшиеся страницы этой библии гурмана. Любопытно, что по большей части трактат описывал рецепты для бедных плебеев, и лишь небольшой раздел был посвящен витиеватым блюдам патрицианского рациона. Глеб остановился именно на нем.
Сразу отбросив рагу из язычков фламинго как трудноосуществимое в плане закупки ингредиентов, он вчитался в прелюбопытный рецепт, носивший название porcus trojanus или «Троянская свинья»: поросенок, нафаршированный мясом птицы или устрицами. Самым сложным вариантом рецепта оказалась свинья, нафаршированная гусями, которые, в свою очередь, были нафаршированы рябчиками. Нет, это, пожалуй, даже чересчур.
Следовало отдать Апицию должное – поесть этот парень любил. Если верить Сенеке, Марк Габий Апиций, потакая своему чревоугодию, растратил безумную даже по нынешним временам сумму в 100 миллионов сестерциев. Когда его состояние уменьшилось до 10 миллионов сестерциев, что в принципе позволяло прожить в сытости и достатке долгие десятилетия, Апиций, поняв, что больше не сможет вести прежний образ жизни, покончил с собой.
Оставив несчастного Апиция, Глеб снова вернулся к книге. Его внимание привлекло одно из любимых блюд Цицерона – филе морской рыбы, смешанное с мозгами и печенью домашней птицы. Хм, может выйти совсем недурно. Глеб вспомнил современное блюдо, великолепно сочетавшее в себе мясо и дары моря, – свинину по-алентежски. Рецепт этого португальского деликатеса состоял в том, что молодую свинину следовало тушить вместе со свежими морепродуктами – в результате нежное мясо впитывало в себя морские ароматы и по вкусу становилось практически неотличимым от моллюсков. Да, рыба «по-Цицеронски», однозначно. Глеб оделся и отправился на ближайший рынок.
* * *
Бестужева позвонила в дверь его квартиры с какой-то совсем не женской пунктуальностью. Глеб открыл в фартуке, стилизованном под смокинг: лацканы, бабочка и все остальное в том же духе. На пороге он неловко чмокнул Марину в щеку и, извинившись, исчез в кухне.
Сняв плащ, Марина стала осматриваться. В прихожей висели миниатюрные акварельки, изображавшие неподвластные времени мраморные колонны на берегу бухты редкой красоты. Из кухни вернулся Глеб.
– Где это? – поинтересовалась Марина, показывая на акварели.
– Развалины древнегреческого храма на берегу Коса. Я иногда мечтаю на старости лет перебраться на этот остров и целыми днями вместо телевизора смотреть на море и античные руины.
– Но чем же ты станешь заниматься в такой глуши?
– Я же говорю: буду смотреть из окна, – совершенно серьезно ответил Глеб.
Марина сделал шаг назад, сложила ладони в подобие рамки и пристально вгляделась в акварели сквозь получившееся «окошко».
– Да, я бы, пожалуй, тоже так хотела…
Они сели за стол.
– Ах, какие запахи!
Глеб с удовольствием прочитал небольшую лекцию о кулинарном наследии Апиция, а затем торжественно предложил перейти к дегустации. За изысканной рыбой «по-Цицеронски» последовал не менее изощренный античный десерт под названием Gustum de praecoquis. Вообще-то в переводе с латинского это блюдо называлось «абрикосовой закуской», но Глеб, однажды приготовив его, дерзко причислил полученный продукт к категории сладостей: этакое соте из свежих абрикосов с листьями мяты в заправке из вываренного сладкого вина.
Марина поглощала пищу с видимым наслаждением истинного гурмана, с нескрываемым интересом разглядывая содержимое тарелки. Глеб был приятно удивлен ее аппетитом. Он уже давно понял, что поговорка «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок» является гендерным нонсенсом. Ну да, мужчина ради добавки всегда готов полюбезничать с поварихой – но не более того. Зато женщины идут практически на все, лишь бы простимулировать мужские кулинарные таланты, столь редко встречающиеся в дикой природе. Кроме того, женщина, которая ест с аппетитом, как правило, обнаруживает немалый темперамент в случае, если дело не заканчивается десертом, а доходит до «известных событий», как деликатно называл эту фазу отношений Буре.
Закончив есть и почти уговорив вторую бутылку вина, что тоже было хорошим знаком, они переместились на диван, куда по завершении древней части трапезы были поданы вполне современные кофе и шоколад.
До приезда такси оставался еще целый час. Лезть к Марине с признаниями и тем более с ласками было совсем не с руки, и Глеб уже собирался было прибегнуть к испытанному приему – показать семейный альбом, как вдруг Марина неожиданно заговорила о расследовании.
– Знаешь, я тут подумала… Смотри, все жертвы – молодые ребята, спортсмены. И при этом живут в разных местах и занимаются разными видами спорта. У них нет ничего общего, кроме спортивной фигуры и развитой мускулатуры.
– Ну да.
– Но понимаешь, какая штука… Ты видел, как теперь одевается молодежь?
Глеб кивнул.
– Тогда ты в курсе, что при нынешней моде фигура подростка любого пола почти полностью скрыта под бесформенной одеждой. Ты понимаешь, к чему я?
– Ты хочешь сказать, что убийца…
