Когда она подросла, то быстренько покинула приют, устроившись на работу в кафе официанткой. Денег ей платили немного, но вполне хватало на скромное жилье и небольшие развлечения. Все изменилось внезапно, когда в ее жизни возник Джеймс Хэтфилд.
Поначалу она даже не знала, как его зовут. Просто респектабельный джентльмен каждый вечер приходил в кафе, где работала Мадлен, ужинал и оставлял для нее щедрые чаевые. Настолько щедрые, что однажды она не выдержала и попыталась вернуть столь большие деньги клиенту. Так они познакомились. Через неделю Мадлен переехала в квартиру Хэтфилда, а еще через месяц он сообщил, что является ее биологическим отцом. Мадлен впоследствии никогда не рассказывала детям о том периоде своей жизни. Анабель знала только, что Хэтфилд владел какой-то фирмой, обеспечивал свою дочь и водил ее по роскошным приемам. На одном из таких приемов она познакомилась с молодым Леонардом Уэйнфилдом, который только начинал свое дело. Мадлен не долго раздумывала и быстренько сбежала от отца к новому ухажеру, за которого и вышла замуж.
В последнее время у Анабель иногда возникало желание отыскать информацию о Джеймсе Хэтфилде, своем биологическом дедушке. Но пока желание ни разу не было настолько сильным, чтобы она принимала его всерьез. Мадлен пару раз обмолвилась, что это был жестокий и очень властный человек, который так и не обзавелся семьей.
Биография отца была известна Анабель куда лучше, но она считала ее скучной. И правда, что может быть интересного в жизни сына известного писателя, который всю жизнь занимался своим издательством?
Винсент с нетерпением дожидался сестры, и когда она наконец-то вышла, улыбнулся:
– Ты, как всегда, прекрасна. Буду рад быть твоим кавалером.
Фредерик настаивал на том, чтобы заехать за Кристиной, но женщина наотрез отказалась. Отчасти – потому что не хотела, чтобы Уэйнфилд слишком много возомнил о себе. Отчасти – она вообще не была уверена, что успеет вовремя. Ее рабочий день не был нормированным, вот и теперь пришлось улаживать детали с директором клуба, в котором группа Кристины должна выступать на днях.
А после она поспешила к Нику, вокалисту, который обещал помочь ей с одним делом. Он жил в небольшой уютной квартире, расположенная черте где. Кристина попросила таксиста подождать и поднялась по лестнице, под самую крышу. Ник ожидал ее и открыл почти сразу:
– Проходи.
Кристина знала Ника целую вечность. Он был лет на пять младше ее, и познакомились они на каком-то музыкальном фестивале, который оба помогали организовывать. Оказалось, у них много общих интересов и совсем нет влечения друг к другу, что вполне устраивало обоих.
Много времени было проведено на маленькой кухне Ника, еще больше – на крыше, куда они с легкостью выбирались. Особенно им нравились долгие дождливые ночи.
Ник и раньше показывал Кристине свои песни, хотя сам никогда не относился к ним серьезно. Но пару месяцев назад была особенная ночь. Они сидели вдвоем и, выбравшись на крышу, пили вино. Ник вытащил гитару и негромко спел свою песню – а потом еще одну. И внутри Кристины что-то щелкнуло: это же прекрасно! Добавить парочку инструментов, и получится прекрасная группа. До утра она сидела в квартире Ника и разбирала его записи, где на обрывках бумаги были написаны слова и змеились ноты. К шести утра Кристина вынесла вердикт, что это гениально, а через пару дней уже нашла музыкантов, и группа с незамысловатым названием Forever отпраздновала свой День рождения.
К приходу Кристины Ник уже успел подготовить платье, о котором она просила, и выложить его на диван.
– Огромное спасибо! – Кристина смотрела на строгое персиковое платье. – Ты же знаешь, у меня вечерних нет.
– Есть. Просто они такие старые, что в них не удобно появляться в приличных местах.
– Маленький гаденыш.
Ник пожал плечами и деликатно вышел из комнаты, чтобы Кристина смогла переодеться. Платье оказалось невероятно приятным на ощупь: Ник сам выбирал и покупал его, чтобы подарить своей подруге. Только прежде она устроила скандал, хлопнула дверью и переместилась в разряд «бывших». Так что Ник рад был помочь Кристине и без проблем подарил платье.
Посмотрев в зеркало, женщина отметила, что персиковый идет ей, только само платье немного маловато. Впрочем, ничего особенного, бывшая пассия Ника была примерно той же комплекции, что и Кристина.
– Спасибо еще раз, – она чмокнула Ника в щеку и убежала вниз, пока не уехало такси.
Впрочем, опасаться не стоило. Таксист ее дождался и довез до галереи как раз вовремя. По крайней мере, гости вовсю прибывали.
– О, дорогая, добро пожаловать!
Улыбаясь, Анна подошла к Кристине и сунула ей в руку бокал с шампанским. Выглядела она довольной, но немного уставшей. Тем не менее, не преминула заговорщицки подмигнуть:
– Не забудь про вечер.
Кристина не успела ответить, как Анна умчалась. Воспользовавшись одиночеством, Кристина осмотрела выставку, и только после этого подошла к Уэйнфилдам. Как и всегда, Фредерик выбрал светлые тона, а Винсент оделся в черное.
– Ты знакома с нашей сестрой? – спросил Фредерик.
Кристина покачала головой:
– Нет, только слышала о ней.
– Я познакомлю вас.
Кристина и сама не знала, что она ожидала увидеть, но Анабель Уэйнфилд ничуть не походила на любое ожидание. Ей было лет семнадцать, не больше. Миниатюрная и хрупкая, она казалась неким вымышленным созданием, абсолютно не реальным для этого мира. Впечатление усиливалось неброским черным платьем, которое при ближайшем рассмотрении оказалось сплошь расшито черными перьями. Так, что не было видно ткани и казалось, будто перья – часть самой Анабель.
В больших синих глазах отражалась та улыбка, что блуждала на ее тонких губах. Что-то загадочное и чуточку неземное, почти мечтательное. Никак не связанное с тем, что ее окружало. Тяжелые локоны темных волос подчеркивали бледность кожи и делали глаза неимоверно яркими. Тонкие руки покрывали кружевные митенки.
Кристина поняла, что где-то видела эту девушку, и несколько секунд ей потребовалось, чтобы вспомнить одну из фотографий Анны. Она висела в другом зале и изображала девушку вполоборота, ярко накрашенную, в пышном нео-викторианском платье. Она будто бы испуганно оборачивалась на зрителя. Теперь Кристина поняла, что на фото запечетлена Анабель Уэйнфилд собственной персоной.
– Думала, она старше.
Фредерик улыбнулся:
– Ей шестнадцать и она прелестна.
Когда они приблизились к юной Уэйнфилд, она улыбнулась и, кажется, была искренне рада видеть Фредерика. Она поцеловала его в губы, и этот жест казался самым естественным, что только может быть.
– Братик, наконец-то! Если бы Винсент не сказал, что ты где-то здесь, я решила, ты уехал в очередную срочную командировку.
– Что ты, сестренка. Не могу же бросить выставку Анны и тебя.
