— Что вам от меня нужно?!
— Мне? — Левка беспомощно огляделся и увидел
запыхавшегося Гошу.
Тот стоял в пяти метрах позади него и пытался сообразить,
как ему себя вести, чтобы отработать обещанный остаток гонорара.
— Что вам нужно? — снова выкрикнула Анжелика, и
тогда Гоша приблизился широким шагом и сказал:
— Это мне от вас нужно! А не ему. Ему наоборот — ничего
не нужно. А мне нужно — ого-го! Мне нужно пятьдесят рублей.
— Дебил! — процедил Левка и в сердцах махнул в его
сторону рукой:
— Пошел к черту!
Решив, что именно теперь настало время изображать
поверженного врага, Гоша повалился на землю и забился в судорогах.
— Я ничего вам не сделаю! — проникновенно сказал
Левка, снова повернувшись к Анжелике. — Просто я стоял возле клиники,
увидел красивую грустную девушку и вот… решил познакомиться. Извините, если
напугал.
— Как это у вас получается? — спросила Анжелика и
показала на Гошу дрожащим пальчиком. — Вы делаете руками так, — она
взмахнула, изображая Левкин жест, — и люди сразу же отключаются.
— А… это! — пробормотал Левка, не зная, что бы
такое соврать. — Ну… видите ли. Я и сам не понимаю, отчего это происходит.
Наверное, я скрытый медиум.
— И давно это с вами? — заинтересовалась Анжелика.
Просветленная физиономия Емельянова развеяла ее опасения, а
его чистые голубые глаза довершили дело.
— Не то чтобы давно. Год назад меня стукнуло током,
когда я занимался э-э-э… припаиванием… паянием… припайкой в общем. Я припаивал
провода, и меня стукнуло. Я ученый, — брякнул он.
— Боже мой! У вас, вероятно, открылись паранормальные
способности. Я сама медсестра, но никогда не сталкивалась ни с чем подобным так
вот… Прямо на улице.
— А что, если нам с вами выпить кофе? — взял быка
за рога Левка. — В кафе? По чашечке, а? Я расскажу вам все подробно. Может
быть, вы посоветуете, что мне с этим делать. У вас такой… проницательный вид.
Это было лучше, чем комплимент. В самом деле: какой женщине
не хочется быть проницательной! Через полчаса они уже сидели в кофейне и
болтали, словно старые друзья.
— А что вы делали у нас в клинике? —
поинтересовалась Анжелика. — Ваша внешность кажется мне очень приятной.
Она не нуждается в коррекции!
Емельянов немедленно порозовел и расцвел, словно мак.
— В клинику меня послал друг. Ваш доктор Соловейчик
звонил ему домой и сказал, что им кто-то интересуется.
— Доктор Соловейчик?! — воскликнула потрясенная
Анжелика. — А вы в курсе, что с ним случилось?
— Какое-то несчастье, — пожал плечами тот. —
Очень жаль.
— Не какое-то несчастье, — понизила голос
Анжелика. — Его убили!
Ни у одного ее знакомого не было внешности, столь внушающей
доверие, как у Емельянова. Анжелике захотелось рассказать ему все. Левка слушал
затаив дыхание.
— Значит, он был в плаще?
— В плаще. Ему тридцать или сорок, он блондин, и у него
светлые усы. Он представительный. Не какой-то там мозгляк. Не знаю, смогла бы я
его узнать или нет, он обернулся всего на одну секунду.
«Вот, черт побери! — подумал Левка. — Вляпались мы
с этими деньгами. Вернее, Витька вляпался. Или все-таки не деньги? Тогда что?»
— Смотрите, — сказала Анжелика. — Тот тип,
который привязался к нам во дворе. Он не сводит с вас глаз!
Левка обернулся и увидел Гошу, который сидел за соседним
столиком и обводил его по контуру пламенным взором.
— Отнесу-ка я ему пятьдесят рублей! — воскликнул
Левка, поднимаясь. — И пивом угощу. Надо же как-то возместить человеку
моральные издержки.
— Господи, какой вы благородный человек! —
восхитилась Анжелика.
Получив свой полтинник, на который он, впрочем, уже не
рассчитывал, Гоша сказал Емельянову примерно то же самое: что он благородный
человек и у него золотое сердце. Левка возвратился за столик, лучась
довольством, чувствуя себя щедрым, порядочным и вообще — неотразимым. Не успел
он усесться на свое место, как за соседним столиком завязалась перебранка с
потасовкой. Молодой человек поссорился со своей дамой и начал громко обзывать
ее. Дама вспылила, вскочила и немедленно получила оплеуху. Упала на стул и
залилась слезами. Ее обидчик захохотал и развалился на стуле.
— Сделайте что-нибудь! — шепотом потребовала
Анжелика. — Вы же можете. Как тогда — руками.
— А вдруг ничего не получится? — пробормотал
Левка, покрываясь испариной. Драться в кафе ему не хотелось. Он, конечно, в
меру задирист, но вряд ли ему удастся угомонить такого здорового типа. Тем
более, тот сильно навеселе.
— Вы должны попробовать! — подгоняла его Анжелика.
Выхода не было. Левка встал, глубоко вздохнул, повернулся к
буяну и, подобно дирижеру, поднял руки над головой. Пальцы он собрал в щепотки,
потом начал делать ими быстрые движения, как будто разбрасывал семена. И
приговаривал при этом:
— Пыш-ш! Пыш-ш!
— Ты что, дурак? — немедленно спросил буян. Однако
голос у него был не слишком уверенный.
Люди вокруг с любопытством уставились на Левку, даже
разговоры смолкли, и сразу стало слышно, как на улице перекрикиваются дорожные
рабочие.
— Ты что это делаешь, а? — снова спросил парень и
медленно встал. Ростом он оказался на голову выше «медиума». — Чего ты на
меня пшикаешь, а?
— Давайте, давайте! — громким шепотом подбодрила
Анжелика. — Концентрируйте энергию!
— Пыш-ш! — уже менее уверенно повторил Левка,
чувствуя, как по его спине поползли первые капли пота. Сейчас его свалят с ног
и разберут на косточки прямо у всех на глазах. Как неудобно.
Буян сделал шаг в его направлении, остановился, собрал
глазки в кучку и воскликнул:
— Ой!
Левка опустил руки и с любопытством уставился на него.
— Что такое? — испугалась девица, за которую Левка
якобы заступался. — Что с тобой, Коленька?
Судя по всему, у Коленьки неожиданно заболел животик.
— Ой, как схватило! — пожаловался он и согнулся
пополам. — Ой-ой-ой!
Он повалился на свой стул, а Анжелика потянула Левку за
рукав и восхищенно сказала:
— Вот это да! Ну вы даете! Да у вас настоящий дар!
Левка недоумевал. «Может быть, я и вправду обладаю неведомой
силой? Как рыцарь джедай? — подумал он. — Или это просто совпадение?
Надо будет позже проверить». Как бы то ни было, но в глазах Анжелики он
выглядел не каким-то там Левкой, а настоящим львом. И эта девушка, ставшая
свидетельницей его величия, неожиданно очень ему понравилась. Он пошел
провожать ее до дому самой длинной дорогой и в лабораторию вернулся только к
вечеру.
