Левка протянул Виктору пачку сигарет. Это был весьма
красноречивый жест, поскольку в кабинетах, примыкающих к лаборатории, не
курили. Виктор принялся рассказывать, стараясь не упустить ни одной детали.
Левка сидел, как замороженный, Глеб же, напротив, слушал очень внимательно и то
и дело задавал вопросы.
— Ты уверен, что Алена была именно у того человека,
который тебе позвонил? Ты не слышал фона?
— Нет, но у меня сложилось впечатление, что звонили
издалека.
— Обычно они дают заложникам трубку, — наконец
оттаял Левка, — и заставляют молить о помощи.
— Нет, мне не дали с ней поговорить. Просто сказали:
твоя девка у нас.
— И ты сразу понял, что это Алена, — констатировал
Глеб.
— Еще бы! — Виктор повысил голос. — Она утром
вылезла из моей кровати, мылась в моей ванне и ушла с подарками, которые я ей
привез!
— Не кипятись, я просто пытаюсь во всем разобраться.
— Я ее и узнал по одежде, — поник Виктор.
— Что ты ей подарил?
— Платье и сережки. Ей должно было понравиться…
Виктор хотел добавить, что Алена забрала с собой медальон с
его инициалами — вещицу весьма любопытную, но потом передумал. До отпускных ли
сейчас историй? Вот если бы не случилось ничего экстраординарного, он бы
обставил свое возвращение совершенно по-другому. Тогда бы дошло дело и до
фотоальбома. А случай с медальоном отлично прошел бы под коньячок. Теперь же
эти подробности казались лишними.
— Меня смущает фраза: «Встретимся, где обычно», —
задумчиво произнес Глеб. — На первый взгляд кажется, что тебя с кем-то
перепутали.
— К телефону попросили именно меня! — горячо
возразил Виктор. — Виктора Астахова. Это может быть совпадением?
— Вряд ли, — покачал головой Левка. — Просто
в связи с убийством Казакова произошла какая-то путаница.
— Мне бы очень хотелось все распутать, — угрюмо
сказал Виктор. — Я мог бы, черт побери, продать квартиру. Стоило только
подождать. А они почему-то взяли и убили Алену.
— Может, ее все-таки не убивали? — предположил
Левка. — Что, если это и впрямь был наезд? Несчастный случай?
— Ерунда, — отмахнулся Глеб. — Даже не
смешно. Конечно, все события связаны друг с другом.
— В принципе, схема ясна, — хлопнул ладонью по
столу Емельянов. — Казаков, у которого Витька занял деньги, был каким-то
боком связан с криминальными, как принято выражаться, структурами. И потом
приключились с Казаковым какие-то неприятности. Одновременно выяснилось, что
часть денег уплыла на сторону — к Витьке. Казакова убрали, а деньги у Витьки
решили срочно изъять. Схватили Алену…
— Это несерьезно, — перебил его Глеб. — Если
бандиты заранее интересовались Витькой, то наверняка знали, что он эти деньги
вложил в наш общий проект. Значит, просто взять из тумбочки и привезти их куда
бы то ни было он просто физически не мог.
— А если они им не интересовались?
— Та же логика. Когда человек берет в долг, это
означает, что деньги ему для чего-то нужны. Вряд ли он принесет пятьдесят тысяч
баксов и положит их в стол. Бред? Бред. Если бандитам действительно
понадобились эти доллары, разумнее дать должнику некоторое время для того,
чтобы он или изъял их из бизнеса, или перезанял, или превратил в деньги
какую-то собственность. Я не прав?
— Прав, — задумчиво сказал Виктор.
— И еще один момент. Допустим, они полные кретины и
думали, что ты хранишь пятьдесят тысяч зеленых в банке из-под муки, которую
закопал в палисаднике любимой бабушки. Они хватают твою девушку и требуют
срочно вернуть должок. Плохо, кстати, объяснив, где состоится обмен денег на
заложницу. Ты в условленное место не приезжаешь. Неважно, что ты не в курсе,
куда ехать. Они о твоих затруднениях не подозревают. Главное, ты не приехал.
Есть два варианта: либо деньги ты растратил и тебе уже плевать на свою девушку,
либо ты отвалишь с денежками в теплые широты. Захотят ли они тебя отпустить?
Конечно, нет. Они знают твою фамилию, твой телефон, а значит, и твой адрес.
Логично предположить, что за тобой, Виктор, будут следить. А ты уверяешь, что
слежки нет.
— Может быть, в том «БМВ» — я вам о нем рассказывал —
как раз и сидел наблюдатель?
— Который спокойно позволил тебе дважды выйти из дома и
съездить но своим делам? Во всем этом есть и еще одна странность. Тип, который
звонил, не упомянул о том, что в милицию обращаться не стоит. А это был бы
самый логичный, с точки зрения простого гражданина, поступок. Значит, звонивший
был уверен, что в милицию ты не обратишься. Интересно, почему?
— Да, фигня какая-то получается, — первым
согласился Левка. — Все сумбурно, нелогично и опасно.
— Чертовски опасно, — с нажимом сказал Глеб,
подсадив указательным пальцем очки на переносицу. — Витьке надо срочно
уйти в подполье. Я так считаю.
— А как же вы?
— На нас пока никто не покушался, — пожал плечами
беспечный Емельянов.
— Ты спрячешься, — продолжал рассуждать
Глеб, — а мы в это время попробуем прояснить ситуацию.
— Каким образом?
— Над этим я еще не думал.
Виктор кивнул. Зная аналитические способности Глеба, можно
не сомневаться, что, в конце концов, он действительно предложит стоящий план. И
все-таки Астахов спросил:
— А что, если в связи со смертью Алены меня начнут
разыскивать оперативники? Ведь она была моей девушкой!
— Формально ты еще в отпуске. Целых пятнадцать дней
свободы. Допустим, ты отбыл в Карелию порыбачить. Ты же с детства повернут на
этом деле. Уехал дикарем на озера. Если нас спросят, мы так и скажем.
— Может, мне зайти к соседу Толику и навешать ему лапши
на уши? Про рыбалку?
— Нет, домой тебе возвращаться нельзя, — покачал
головой Глеб. — Это слишком опасно.
— А как же я буду скрываться? Вот так, с пустыми
руками, без вещей?
— У тебя документы с собой?
— Да.
— Это главное. Обойдешься без чемодана. Не в том ты
положении, чтобы каждый день менять рубашки.
— Ты действительно хочешь отправить его в
Карелию? — недоверчиво спросил Емельянов, сделав круглые глаза.
— Нет, конечно. Нам же надо будет с ним связь
поддерживать, чтобы обмениваться информацией. Все, что мы разузнаем, правильно
сможет оценить только сам Витька. Так что никакой Карелии.
— Где же я буду скрываться? — полюбопытствовал
виновник переполоха. — Подходящего подпола у меня на примете нет.
— Необходимо найти такое место, где тебя никто искать
не станет.
— Но у меня нет ничего похожего!
— Это должно быть что-нибудь необычное, — сказал
Левка.
